Страница 7 из 20
В этом же году по моему, летом я также приехал с бабушкой на дачу к дяде Володе и мы как то пошли с дядей на вечернюю рыбалку на реку. Ловили в тот вечер как могли и наловили на удочки килограмм несколько рыбы. Я и дядя поймали даже по разу сразу на два крючка по два чебака. Я так же впервые на удочку поймал окуня, небольшого такого. На следующий день бабушка с тетей Светой пожарили рыбу, и дядя Володя рассказывал всем, какой жор был вчера у рыбы и как мы ловили ее, а самое главное, как я поймал окуня здоровенного, полуметрового и только он, видать, ужарился, показывая его на сковородке. Смеялись все, и я это запомнил на всю жизнь. Дядя по жизни был очень веселый и юморной человек. Он чем-то был похож на юмориста Аркадия Райкина, такие же густые брови с сединой, улыбчивое и приветливое лицо, густая с волнистыми волосами шевелюра с сединой, острый нос, полноватые губы, открытые карие глаза с задорным взглядом и прекрасное чувство юмора. Он был небольшого роста, с небольшим животом, шустрым и всегда все делал с азартом. К детям относился всегда радужно и с любовью. С ним было весело и интересно, он по-житейски был мудр и умело мог объяснять и отвечать на интересующие вопросы. Очень сильно любил рыбалку и заразил этой любовью своих детей. Он очень любил свою маму и всегда был ласков с ней в любом разговоре, не всегда конечно слушался, но слушал всегда и не перечил, даже не смотря на свои лета, и данное отношение заставляло еще больше его любить и уважать. Он был похож на свою маму, недаром и он и его мама старших своих сыновей назвали именами своих рано ушедших родных братьев. Они вместе с бабушкой часто вспоминали про нелегкое прошлое, и однажды на даче дядя Володя попросил бабушку сделать ржаные пельмени, точнее пельмени и вареники из ржаной муки. Мне не очень, помню, понравилось помогать их лепить, так как я был еще небольшой, а тесто было жестким, мне казалось, как резина, очень тяжело мне было их слеплять. Однако на вкус оказались необычные, и поэтому казалось, что вкуснее, чем обычные из пшеничной муки высшего сорта, хотя жевались тяжелее. Бабушка всегда хорошо и вкусно стряпала: пельмени, вареники, пирожки, булочки, пироги, даже сейчас пишу, и слюнки текут. На всем этом с молоком я и вскормленный, за что огромное спасибо и низкий поклон. Еще мне нравилось, как уже тетя Света делала куриный суп с лапшой ручного приготовления, из теста ручной лепки, так здорово у нее получалось. В детстве я очень любил молоко и выпивал его литрами в день. Самая любимая еда была хлеб, молоко и вареная колбаса. Бабушка ходила с бидоном за ним, даже когда его уже продавали в целлофановых пакетах, все равно бабушки ходили на площади возле продуктовых магазинов и ждали бочки с молоком, стояли в очередях и ждали часами, разговаривая друг с другом. Ну и конечно же варили варенье летом, я не очень понимал в детстве зачем так долго кипятить его, но зато с удовольствием пил морс (разводил варенье с водой) осенью и зимой с удовольствием. У дяди Володи на даче вырастало много виктории (клубники), у нас на даче в первое время гораздо меньше, и мы привозили в Междуреченск ягоду и варили варенье. «Викториальное варенье – мое любимое!». Когда мне было лет 8-9, мы приехали летом с бабушкой к дяде Володе, а они тогда до нашего приезда проживали на улице Тольятти. По этому адресу их не оказалось, они переехали. Я предложил бабушке, пока не поздно, вернуться в Междуреченск, но она сказала: «язык до Киева доведет, найдем» и мы принялись расспрашивать соседей, кому то звонили и наконец, узнали адрес. После чего пользуясь «правилом языка» расспросили людей, как и на чем, добраться, и в итоге через пару тройку часов поисков нашли. Это конечно в наши времена как то не понятно, в чем сложность поиска, но в то время не было сотовых мобильных телефонов и различных приложений. Действовала только народная поговорка про «язык до Киева». После этого случая, я часто пользовался данным принципом поиска кого-либо, и всегда действовало, хотя в тот день я не особо был уверен в успехе и хотел возвращаться домой. Родственники сильно удивились, кода нас увидели. На самом деле они только переехали и еще не ждали нас, до этого предупреждали, но мы с бабушкой приезжали всегда без звонка предупреждения, да и городского телефона тогда ни у нас, ни у них не было. В случае чего пользовались телеграммами или рабочими телефонами, либо через соседей у кого уже был городской телефон. Тогда не все могли провести себе телефон, у нас на подъезд только три точки было, а у дяди Володи только одна на площадку и естественно телефон был только у старожил дома, чаще пенсионеров-фронтовиков или каких-то деятелей (блатных в простонародии). Когда меня одного оставляли в квартире дяди Володи, то тетя Света, утром, уходя на работу рано утром, когда мы еще спали, оставляла моему любимому двоюродному брату Серёге деньги на столе и также иногда и мне, что для меня было совсем не привычно. Дома родители и бабушка никогда мне давали на развлечения просто так, без мольбы и просьбы какие либо деньги вообще. Тетя Света мне могла оставить рубль, и я с радостью бежал потом в тир или в кинотеатр «Сибирь» смотреть мультики или детские фильмы, которые на афише так и писались: фильм – детям «Садко» например. Один детский киносеанс в кинотеатре стоил десять копеек, более взрослый фильм – пятьдесят копеек. В то время появились еще видеосалоны, где фильм стоил уже от семидесяти копеек до трех рублей, в зависимости от крутизны фильма. Вообще конечно сейчас, как то глупо выглядит это, что люди приходили в какое-то заведение, чтобы смотреть фильм, не очень хорошего качества с гундосым переводчиком, где иногда не понятно, что вообще говорят, на телевизоре и платили за это больше денег, чем за полнометражный фильм в кинотеатре. В кинотеатр «Сибирь» я и почти без денег однажды приехал. У меня было только копеек тридцать на кино, проезд и мороженное. Возле самого кинотеатра был вечный огонь (не знаю, может и сейчас есть) и вокруг него патрулировали солдатским маршем курсанты, среди которых был двоюродный брат моих двоюродных братьев, а понятней племянник тети Светы Руслан. Там также были фонтанчики в длинном прямоугольном бассейне из мраморных плит, куда люди кидали мелочь на счастье, на удачу, на исполнение желаний и тому подобное. Так вот однажды я туда приехал и увидел, что бассейн пуст, воды почти нет, она практически вся испарилась, и местами пересыхало глиняное, илистое дно. В общем, в те времена могли запросто забросить достопримечательность, что собственно и сделали. Так вот я осмотрел это дело, сгруппировался с ровесниками и мы стали по-быстрому туда спускаться и выковыривать мелочь из пересохшего дна. В конец вообще обнаглели и залезли туда и наковыряли почти полные карманы, пока нас не пристыдили какие-то пожилые люди, и мы наутек побежали в кинотеатр. Однажды, тетя Света оставила мне три рубля, и я был в шоке. По малолетству я бережней относился к деньгам и поэтому не тратил все, что мне давали сразу, а оставлял всегда. Поэтому у меня уже оставалось тогда около рубля, да еще три. Я гулял, как заведённый по улице и мне вдруг показалось, что во дворе за мной наблюдают и охотятся парни лет по двадцать пять, тогда просто среди нас малолеток ходили истории, что в Новокузнецке похищают маленьких детей и что-то в этом роде страшилки ходили. В общем, я быстро пошел на вокзал и вдруг опять их встретил, тогда я побежал и купил себе билет на электричку до Междуреченска и через часа два-три был уже дома. Как раз к вечеру, к пяти часам, я был у себя во дворе и встретил маму и папу, они возвращались с работы домой. Они очень удивились, увидев меня, расспросили, дали нагоняй и заставили идти на почту, отправлять телеграмму дяде Володе и тете Свете, чтобы они не волновались, а они действительно забеспокоились, придя с работы, и не обнаружив меня у них дома. Самое интересное, что в этот же вечер я встретил одноклассника с его младшим братом и отпросился у родителей пойти с ними на речку, что мне почему то позволили сделать. И мы не просто пошли на речку, а переплыли на карбузе через реку, забрались в горы и пошли искать клад с твердой уверенностью, что где-то там есть пещера и спрятаны сокровища. Вот тоже странное чувство страха, боятся каких то молодых людей, которые даже и не подозревали по ходу о моем существовании, зато в лес и горы одним без взрослых – запросто, хотя там то могло по идее хоть что произойти, как по вине человеческой, животной, так и по своей собственной травма-опасной (в гору реально сложно было и опасно забираться). Таким образом я в тот день вдоволь напутешествовался и при этом остался с деньгами, правда меня заставили немного потратиться на срочную телеграмму, но в целом в плюсе и дома заснул крепким и счастливым сном. В детстве я спал всегда крепко и сны видел редко, хотя мне тогда это не очень нравилось, потому что все всегда ровесники рассказывали необыкновенные истории про свои сны, а я на это не мог что-то парировать и с сожалением говорил, что мне сны не снятся. Сейчас же я уже знаю, что это было хорошо, нежели когда тебе снятся кошмары, и ты просыпаешься не отдохнувшим, а уставшим. После чего родители меня отправили в очередной раз на один сезон в пионерский лагерь «Звездочка». Там было тоже здорово: лес, озеро, рыбалка, песни, соревнования, танцы вечером, дружба, ссоры, построения линейки, барабаны, горны и много, много различных, интересных вещей и действий. Первый раз меня отправили в пионерский лагерь «Звездочка» в семь лет. Мне так там понравилось, что когда закончился сезон и я вернулся домой, то плакал, как было жалко расставаться с новыми друзьями, атмосферой, спортивными играми, купанием и всем тем, что закончилось, что папе с мамой пришлось успокаивать меня и обещать на следующий год снова отправить туда. Однако в следующий год я поехал в другой лагерь – «Ласточка». Этот лагерь находился далеко от населенных пунктов и был окружен решеткой, что по тем временам было как-то диковато, но именно для этого места оказалось понятным. В моих воспоминаниях нахождение в нем две недели вместо трех было как нахождение какой-то зоне, мы там так и называли его – концлагерь. Воспитатели там плохо смотрели за детьми, а точнее вообще за ними почти не смотрели и где-то веселились. В лагере был спот-отряд с подростками по 14 -17 лет и они, даже в открытую, там вожатых «любили», если так можно выразиться, а мы малолетки подглядывали за откровенными сценами. Мы там дрались постоянно, причем самые беспредельные делали кастеты из пружин металлических кроватей. В общем, когда старший брат приехал ко мне на мотоцикле проведать через две недели, то я весь в синяках напросился с ним домой, и самое приятное воспоминание было об этом лагере – это поездка с братом на мотоцикле, где на большой скорости свежий летний воздух поглощался мною жадно, как воздух свободы! После я недели через две поехал с мамой и тетей Галей (жена папиного напарника по работе – дяди Феди, он тогда был водителем белаза) на Кубань, на Черное море, впервые в жизни я увидел море. Мы ехали четыре дня в поезде, там я упал один раз ночью со второй полки и в четвертую ночь пошла кровь носом. Приехали сначала в Апшеронск в гости к родителям тети Гали, а потом и к родителям дяди Феди, где прожили где-то неделю и было очень здорово окунуться в их атмосферу. Мне очень понравился дом родителей дяди Федора и их дружная семья кубанских казаков. Дом был большой, из красного кирпича, разделен на две семьи в несколько комнат в каждой половине. Вторая семья были тоже какие-то их родственники. У дома был курятник, гусятник, свинарник, коровник, огород и большое поле кукурузы и подсолнуха. За полем был пролесок, а дольше речка Кубань и что меня удивило с берегом из синей глины. Глубоко, классно и весело было ходить купаться там. Оттуда мы поехали в Туапсе, сняли (тогда прямо на вокзале стояли тетки и сдавали жилье отдыхающим) в городе в большом доме отдельную половинку из двух комнат. Больше всего мне запомнилось первое впечатление о море и то, как если делаешь кувырок в воде, смотря на море, и тебе становиться первые разы очень страшно, а также турша из капусты, которую я ел каждый день моего там пребывания запивая «Колокольчиком» или «Фантой», чего в Междуреченске в я не видел. Кипарисы, пальмы, крабы, морская рыба, морская вода и великолепный загар, а также фарфоровая кружка с изображением моря, пальм и надписью: «Чай пей, не старей, не болей, Черное море, Порт Туапсе, 1988» – это все было очень здорово и осталось в моей памяти на всю жизнь. Домой мы с мамой приехали отдохнувшие, загорелые и были полоны сил. Через три года меня отправили уже одного в лагерь на Черное море, в Крым, в город Судак. Лагерь назывался «Уголек», а на самом деле это была крымская школа, которую почему-то спонсировал или как в те времена – шефствовал «Красногорский разрез» города Междуреченска. В школе из классов на лето были убраны парты и вместо них поставили обычные металлические кровати. В одном классе размещался целый отряд около двадцати человек, и было отрядов 6-8. Родители же мои, Серега Дмитриев и его друг Матвей в это же время уехали в Ленинград на свадьбу к моему старшему брату Александру Кречетовому. В лагерь мы уже приехали в те времена, когда только стали популярны видеосалоны, импортная жвачка, пепси-кола, зеркальные очки-лисички и спортивные ластиковые костюмы, самые крутые конечно из них – это «Adidas». С самого начала пребывания нас в лагере, нас отвезли на огромное поле собирать алычю, так грамотно подсуетились организаторы, чтобы мы и пользу принесли и собрали для себя на сезон алычи и в лагере всегда могли ей питаться. Не знаю, конечно, сколько в итоге от этого было пользы, когда мы первые наверно часа два сидели на деревьях и играли ей в перестрелку, ни вожатые, ни работники поля не могли нас успокоить, пока нам уже это не надоело, да и совесть все же проснулась и не угомонились и стали уже по – нормальному собирать алычу. Причем нам устроили соревнования, и мы в итоге много собрали урожая, работая почти весь день. В лагере мне очень понравилось, мы были дружны с ребятами, проходили соревнования и тренировки каждый день. За время пребывания в лагере я скинул четыре килограмма, что для моего веса в то время было огромное количество в процентном соотношении с первоначальным весом до лагеря. Ездили каждый день на море, минимум один раз, а чаще до и после обеда с сон – часом на 2-3 часа где-то. Ездили на экскурсии в Алупку, Ялту другие места на теплоходах. Конечно же посетили Судакскую крепость, Алупкинский палац, Ласточкино гнездо, прокатились на канатной дороге в Ялте. Когда проходили по морю мимо берега, то нам показывали Всесоюзный пионерский лагерь «Артек» и также дачу Горбачева, где, наверное, уже в то время он и находился, так как где-то через дней десять после этого произошел тот самый августовский переворот в стране и Советский Союз раскололся, а мы, оказывается, были заграницей (которой Крым стал после распада и до воссоединения с Россией в 2014 году) и даже об этом и не подозревали. Я как раз уехал к Дяде Володе на дачу, после лагеря сразу. Там как обычно рыбачил и даже не представлял, что в СССР происходят грандиозные события и скоро его совсем не будет. Когда приехал в Междуреченск, то мне рассказали пацаны со двора о том, что происходило в городе забастовка и что было столько много стеклотары, что они по пять, по десять рублей заработали, собирая и сдавая бутылки (стоила одна бутылка-чебурашка 20 копеек), оставшиеся после бастовавших шахтеров.