Страница 3 из 25
– Да уж, – проговорил он. – Это что-то. Хороший снимок, кстати. Четкий.
Остальные тоже захотели посмотреть. Диаскоп переходил из рук в руки, когда отворилась дверь, и в паб зашла красивая изящная женщина – миссис Бэрримор. Изысканные черты лица – тонко очерченные скулы, спокойные глаза – завершал неожиданно сочный рот. Как будто художник, начав рисовать натуру аскетичную, вдруг передумал и добавил ей губы сластолюбца.
С несколько принужденной, стеснительной грацией женщина вошла в зал, мимолетно улыбнувшись всем присутствующим. Доктор Мэйн, метнув на нее быстрый взгляд, привстал, священник пожелал ей доброго вечера, а беспокойный молодой человек предложил для нее что-нибудь заказать. Муж, не спрашивая, нацедил бокал светлого пива.
– Привет, мам. Мы тут обсуждаем бородавки Уолли, – сказал Патрик.
Миссис Бэрримор присела рядом с мисс Кост.
– В самом деле? – переспросила она. – Странно, не правда ли?
Голос у нее был чарующий – мелодичный и очень чистый. Она говорила с едва различимой запинкой и имела привычку сплетать при этом пальцы. Патрик принес матери ее пиво, и она неловко поблагодарила беспокойного молодого человека за щедрость. Дженни, испытывавшая к ней большую симпатию, уже не в первый раз подумала, что женщине совсем не по душе этот паб – так чужеродно она здесь выглядела.
После прихода миссис Бэрримор на время воцарилась тишина. Доктор Мэйн вертел стакан в ладонях, не сводя глаз с его содержимого. Наконец, молчание нарушила мисс Кост, на которую накатил новый порыв энтузиазма.
– Можете надо мной смеяться, – воскликнула она бесшабашно, – мне все равно! Пусть этому есть какое-то научное объяснение или считайте случившееся совпадением, а я скажу, как думаю.
Она резко подняла свой бокал с портвейном, так что все взгляды волей-неволей обратились к ней.
– У меня астма! – не без тщеславия проговорила она. – Каждый вечер, ровно в половине девятого, точно по часам, начинается приступ. Вы, наверное, слышали сопенье и сипенье из моего угла. Так вот! Сегодня, узнав про Уолли, я поднялась к источнику. Я сидела возле него, и вдруг мне пришло в голову… как озарение. Я окунула пальцы в поток…
Она прикрыла глаза и подняла брови, улыбаясь. Вино пролилось ей на руку, и мисс Кост отставила бокал.
– …и загадала желание. И почувствовала необычайную легкость, у меня как будто камень с души свалился. Потом я спустилась… Посмотрите на время! – ликующе провозгласила она, театральным жестом указывая на часы. – Пять минут одиннадцатого! – Она слегка ударила себя в грудь. – Мои бронхи чисты как стеклышко! И я знаю, наверняка знаю, что случилось чудо!
Повисла мертвая тишина – все нервно прислушивались к дыханию говорившей. В самом деле, никаких астматических звуков.
– Мисс Кост, – проговорил наконец Патрик, – какая замечательная новость!
Послышались общие поздравления. Майор Бэрримор провозгласил:
– Лишь бы не вернулось!
– Аминь! – с горячностью, от которой всем, особенно священнику, стало неловко, выпалила в ответ мисс Кост. – Истинно так! Аминь!
Доктор Мэйн поинтересовался, не видела ли она возле источника зеленых дам.
– Н-нет, – проговорила она.
– Вы как будто не уверены, мисс Кост?
– У меня глаза были закрыты, – быстро ответила она.
– Понятно…
Беспокойный молодой человек, грызший ногти, вдруг воскликнул: «Послушайте!», завладев общим вниманием.
– Послушайте! – повторил он. – Мне, наверное, лучше объясниться начистоту. У меня в этом есть… ну, в общем, профессиональный интерес. Я в отпуске, однако репортер ведь всегда на посту, правда? По-моему, история достойна внимания, и моя газета захочет познакомить с ней своих читателей. Лондонская «Сан», а я – Кеннет Джойс, слышали? У меня там своя колонка, «Правильный ответ». Так что скажете? Просто новостная заметка, никаких раздутых сенсаций.
– О нет! – воскликнула миссис Бэрримор и добавила: – Простите, подобное мне очень не по душе.
– Полностью согласен, – поддержал доктор Мэйн, поднимая глаза. На секунду их взгляды встретились.
– И я думаю так же, – произнес преподобный. – Боюсь, мне это тоже не по душе, мистер Джойс.
– И мне, – добавила Дженни.
– В самом деле? – переспросил Джойс. – Очень жаль. Я хотел попросить вас одолжить мне этот снимок. Его можно увеличить, моя газета заплатит…
– Нет, – оборвала его Дженни.
– Ого, какая экспрессия! – Джойс огляделся вокруг. – Почему же нет?
– Я тоже не понимаю, – откликнулся майор Бэрримор. – Не вижу здесь ничего такого. Это ведь на самом деле было, так ведь? Событие чертовски интересное. Почему бы не поведать людям?
– О, я согласна, – горячо поддержала мисс Кост. – Извините, но я согласна с майором. Газеты полны всякими ужасными вещами, так чем же вам не угодила милая правдивая история нашего Уолли? Разве я не права?
Патрик широко улыбнулся Джойсу.
– Ну, по крайней мере, вы раскрыли карты.
– Он хотел получить фотографию Дженни, – негромко заметила миссис Бэрримор. – У него не было другого выхода.
Оба посмотрели на нее с изумлением.
– Мама! Зачем же так резко?!
– По-моему, это совершенно оправданно, – заметил доктор Мэйн.
– А мне так не кажется, – громко откликнулся майор Бэрримор. Дженни ощутила в его голосе враждебность, не имеющую ничего общего с предметом обсуждения.
– Ну да, конечно, не было, – искренне признал Джойс, сопровождая свои слова широким жестом. – Вы чертовски правы. Я действительно очень хотел получить снимок. Но тут все равно профессиональный этикет, знаете ли. Моя газета всегда ведет честную игру, такая политика. И в доказательство я благородно удаляюсь от сего разделенного дома.
Он пересел к мисс Кост. Миссис Бэрримор поднялась и отошла. Доктор Мэйн взял ее пустой бокал и поставил на стойку.
Повисло неловкое молчание – кажется, все вдруг припомнили, что мистер Джойс только что угощал остальных за свой счет и, видимо, не совсем бескорыстно.
– Спокойной ночи, – проговорила миссис Бэрримор и вышла.
Патрик придвинулся к Дженни.
– Я завтра собирался порыбачить, если погода будет хорошей. Вы ведь не работаете в субботу – может быть, присоединитесь? Лодка, правда, маленькая и дрянная, и вряд ли мы поймаем хоть что-нибудь…
– Во сколько?
– На рассвете или чуть попозже. Скажем, в половине пятого.
– Ого! Что ж, если удастся проснуться так рано…
– Я поскребусь в вашу дверь, как было принято при дворе Короля-Солнца. Которая ваша? Не хотелось бы угодить к мисс Кост!
Дженни объяснила и добавила:
– Кстати, она, кажется, чудесно проводит время в обществе мистера Джойса.
– Он выпытывает у нее историю.
– О нет!
– О да! А завтра с утра отправится к Уолли и его кошмарным родителям. С фотоаппаратом.
– Не может быть!
– Еще как может. И очарует их, если найдет трезвыми. Следите за его колонкой.
– Ваша бульварная пресса пала так низко?
– А ваша нет?
– Не настолько.
– Что ж, рад за вас. И я тоже не понимаю, что здесь такого ужасного. Ни секса, ни наркотиков, ни криминала. Все чистенько, как ладошки Уолли. – Патрик испытующе взглянул на девушку. – Извините, вижу, вам действительно это не по душе.
– Просто – не знаю почему… Хотя нет, знаю. Уолли – мальчик уязвимый. В смысле, его ведь все дразнили, обзывали. Он был совсем один – маленький, потерянный… А сейчас он практически счастлив. В чем-то даже герой. Его не назовешь симпатичным, как и других вроде него, но я к нему привязалась. Пусть это останется его личным делом.
– Разве ему повредит газетная шумиха, если она вообще поднимется? Может, отчасти ему даже понравится.
– Мне бы этого не хотелось. Ну хорошо, – сердито добавила Дженни, – наверное, я зря упрямлюсь. Забыли. Наверное, ничего и не будет.
– Ох, вряд ли, – откликнулся Патрик. – Шумиха все же поднимется.
И он оказался прав.
ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ
Вы верите в волшебство?
Уолли Трехерн – да. У мальчугана с острова Порткарроу все руки были буквально усеяны бородавками. Другие дети обходили его стороной. Но Уолли омыл ладони в чудодейственном источнике, и угадайте, что случилось?
Вот как они выглядели.
А вот какими они стали.
Уолли снят здесь вместе с родителями у того самого Ключа Фей. По словам мальчика, очиститься в нем ему велела некая таинственная «зеленая дама». Родители уверяют, что никакого другого лечения он не получал.
Мисс Элспет Кост (на врезке) исцелилась от хронической астмы. Местный врач воздерживается от комментариев.
(Статья полностью на с. 9)