Объединяя усилия (ЛП)

Грейс сладкая и лёгкая, и когда она кладёт руки мне на грудь и прижимает свой клитор к моему рту, мне кажется, что я снова взорвусь.

Я хватаю её за бёдра, трахаю языком, как будто это мой член, пока она не начинает задыхаться от коротких стонов.

— Посади её мне на лицо, — требует Ной. Застонав от разочарования, что согласился разделить Грейс, я снимаю её с себя, лёгкую, как пёрышко, и Ной тянется вверх, притягивая её к своему собственному лицу.

Я поглаживаю себя, слушая её стоны, но не совсем понимаю, что она делает. Я представляю, как она скачет верхом на Ное, её бедра качаются у его лица, потираясь об него своей киской. Её стоны теперь звучат быстрее, с придыханием, и я знаю, что она уже близко.

— Она кончит мне на язык, Ной. — Я требую этого, требую, чтобы её киска была на моём лице прямо сейчас, и Ной сдаётся.

Когда Грейс оседлала моё лицо на этот раз, она ни капельки не робеет. Она резко опускается своей киской, жадно покачиваясь на моём рту и постанывая, когда я просовываю свой язык в её влажную щель.

Всё это время Ной говорит хриплым голосом:

— Скажи мне, что Эйден делает с тобой прямо сейчас.

Грейс всхлипывает, оседлав моё лицо:

— Он… его язык… О Господи… это… Боже мой…

— Он трахает тебя своим языком? — голос Ноя хриплый и напряжённый.

— Да, — выдыхает она. — И я… трахаю… его… О Боже. — Она громко кричит, прижимаясь своей киской к моему рту, когда кончает.

Её сладость восхитительна на вкус. 

48

Грейс

На кровати я лежу на боку лицом к Эйдену. Прижавшись ко мне, Ной целует мою шею, посылая дрожь возбуждения через меня и заставляя мурашки пробегать по моей коже. Когда Эйден нежно целует меня, жар оседает между моих ног, моё возбуждение растёт несмотря на то, что я только что испытала оргазм.

Эйден скользит ладонью под моё бедро, раздвигая мои ноги и входя в меня. Он легко скользит в мою мокрую киску, и я резко вздыхаю от ощущения его обнажённого члена, входящего в меня.

— Господи, как же мне этого не хватало!

Он раскачивается внутри меня медленными толчками, глядя мне в глаза, когда Ной прижимает кончик своего смазанного члена к моей заднице.

— Чёрт, — стонет Ной. — Ты готова принять меня, Грейс?

— Да, — выдыхаю я. Это слово превращается в хныканье, когда он медленно прокладывает себе путь внутрь меня. Эйден прижимается своими губами к моим, его язык отвлекает меня от первоначальной боли.

Когда Ной полностью входит внутрь, они замирают. Я лежу между ними, полностью заполненная ими обоими, приспосабливаясь к ощущению их членов внутри меня одновременно. Быть между ними вот так, с Эйденом, обхватившим моё лицо руками, и Ноем, обнимающим мою грудь — это самая интимная вещь в мире.

— Я скучал по твоей киске, — шепчет Эйден. — Я скучал по твоей киске, по твоим сиськам, по твоему идеальному маленькому ротику, по твоему смеху и по тому, как ты смотришь на меня прямо сейчас. Я просто скучал по тебе.

Ной убирает мои волосы со лба и шепчет мне на ухо:

— Ты наша, Грейс Салливан. Скажи это.

— Я ваша, — произношу я, когда они начинают медленно двигаться внутри меня. Тогда больше нет слов, потому что более нечего говорить. Мы попадаем в ритм, когда они всё быстрее и быстрее подводят меня к краю, и я теряю счёт всему остальному в мире, кроме них.

Всё остальное не имеет значения — ни мои родители, ни политика, ни то, что все в мире будут думать о нас троих.

Единственное, что имеет значение — это Ной, Эйден и я.

Они — единственное, на чём я могу сосредоточиться, стремительно приближаясь к оргазму, каждая часть моего тела возбуждена, пока я не оказываюсь на грани. Когда я, наконец, кончаю, это настолько интенсивно, что практически ослепляет, захватывая всё моё тело. Мой оргазм провоцирует их, и вскоре парни проникают глубоко внутрь меня, чтобы затопить своим теплом.

В течение долгого времени после этого мы остаёмся лежать так: они оба всё ещё внутри меня, наши конечности переплетаются друг с другом. Пальцы Ноя лениво скользят вверх и вниз по моей руке, а Эйден берёт меня за подбородок, его большой палец скользит по моей нижней губе.

— Я так рад, что ты вернулась, — шепчет Эйден. — Мы нуждались в тебе.

— Больше, чем ты думаешь, — добавляет Ной.

— Я тоже рада, что вернулась. — Я хочу сказать, что они мне были нужны. Больше, чем они могли себе представить.

— Даже если завтра, когда ты проснёшься, вся сцена на улице, вероятно, будет распространена по всему интернету? — спрашивает Эйден. — Я уверен, что у кого-то из соседей есть отличные снимки.

— Да пошли они, — шепчу я.

— Да пошли они, — соглашаются Ной и Эйден. 

Один месяц спустя

Конечно же, видео с нами троими на улице стало вирусным. Сестра Эйдена Анни позвонила на следующий день, гордясь тем, что её шутка с банановой группой набрала около двадцати миллионов просмотров. Она торжествующе заявила, что сыграла не последнюю роль в том, чтобы собрать нас троих вместе. «Даже если это совершенно отвратительно, что ты встречаешься с Эйденом и Ноем, — объяснила Анни, — и я не знаю, что ты в них нашла, но раз уж ты с ними встречаешься, ты определённо должна позволить мне взять у тебя интервью для моей выпускной диссертации». В этот момент Эйден выхватил телефон из моей руки и сказал Анни, чтобы та «перестала быть жутким сталкером».

Через несколько дней мы появились в ток-шоу, которое, как мы знали, представит нашу историю с пониманием.

А затем мы ушли.

Мы проигнорировали все последствия, миллион других просьб об интервью и реакцию моей семьи, угрозы моих родителей разорить нас, и все грёбаные мнения, высказанные по данному поводу.

Казалось, что это достаточно легко проигнорировать. Я имею в виду, что в течение последнего месяца, когда Ной и Эйден не тренировались, мы в основном отсиживались в доме Ноя, смеялись, разговаривали, трахались и тусовались.

По правде говоря, это было нелегко, по крайней мере, сначала, и особенно для меня. Ной и Эйден гораздо больше привыкли говорить «к чёрту всё», чем я. За последний месяц я многому научилась, говоря это.

Самое смешное, что каждый раз, когда говоришь это, становится немного легче.

Я отказалась от того, что знала — Грейс, предпочитающая безопасность и осторожность, слишком боялась раскачать лодку, чтобы сделать что-то неподобающее. Я совершила прыжок в неизвестность с Ноем и Эйденом, и начинаю становиться другой Грейс, той, которая не позволяет никому другому диктовать, какой она хочет видеть свою жизнь.

И эта Грейс гораздо счастливее Старой Грейс.

Ной подходит сзади и обнимает меня за талию.

— Что ты здесь делаешь? Мы приготовили ужин.

Я расслабляюсь рядом с ним, вдыхая его запах, и смотрю на задний двор, окутанный вечерней темнотой.

— Просто постой здесь со мной минутку.

— Мы сошли с ума и приготовили клубнику в шоколаде на десерт, — произносит Эйден, выходя к нам на балкон. — Если только ты не хочешь, чтобы мы пригласили тебя на десерт. Погодите, ребята, у вас тут романтический момент или что-то в этом роде?

— Мы можем съесть Грейс в шоколаде на десерт, — предлагает Ной.

Эйден приподнимает мой подбородок и прижимается губами к моим губам, ощущение теперь такое знакомое.

— Я бы точно съел тебя на десерт, — отвечает он. — Это чертовски романтично.

— Во всяком случае, это наша версия романтики, — соглашаюсь я. 

Эпилог

Грейс

Один год спустя

— Клянусь, если кто-то из вас припас ещё одну блестящую секс-игрушку на это четвёртое июля… — угрожаю я, но мой тон игривый. Ной шлёпает меня по заднице, и я пытаюсь ударить его, но промахиваюсь.