Объединяя усилия (ЛП)

— Впечатляет, правда? — спрашиваю я, глядя на Эйдена. — Я же говорил, что она будет впечатлена.

— Она была больше впечатлена беспилотником, — отвечает Эйден. — И банановым оркестром тоже.

— Ты не можешь приписать себе заслугу бананового оркестра. Ты же знаешь, что это дело рук Анни.

— Хватит болтать, — приказывает Грейс, вставая рядом с кроватью.

Я наблюдаю, стараясь не разинуть рот, словно никогда раньше не видел её голой, как Грейс снимает рубашку, расстёгивает и снимает лифчик, удерживая его в пальцах, чтобы подразнить нас, прежде чем бросить его на пол. Она расстёгивает джинсы и вылезает из них, затем делает то же самое со своими трусиками — а мы с Эйденом стоим там, загипнотизированные.

Затем она опирает руку на бедро.

— Что?

— Что? Я просто стою здесь и наслаждаюсь этим зрелищем.

Она подходит к нам и кладёт руки на наши одетые в свитера члены.

— Итак, я просто хочу внести ясность. Твой грандиозный план состоял в том, чтобы запустить беспилотник над моим задним двором, бросить светящиеся-в-темноте презервативы, послать записку в надувной кукле, а затем встать у моего дома и показать мне, чтобы я могла увидеть носки «я люблю тебя», которые ты связал для ваших членов?

— Довольно много, — отвечаю я.

Эйден фыркает.

— Знаешь, ты всё ещё можешь пересмотреть наши отношения.

Но Грейс только улыбается, стаскивая носки ручной вязки с наших членов.

— Очевидно, что средства массовой информации правы.

— Насчёт чего? — спрашиваю я.

— Я, наверное, сошла с ума, потому что, мне кажется, что не смогу вас оставить.

— Жизнь не будет скучной, — предупреждает Эйден.

Грейс смеётся.

— С тех пор, как я вас встретила, такого и не было.

Я резко вдыхаю, когда её тёплая рука обхватывает мой член. Она стоит между нами, её рука легко скользит по нашим стволам, и мне приходится на минуту закрыть глаза, потому что я хочу насладиться этим моментом. Когда я открываю их, она смотрит на меня, её глаза полузакрыты, нижняя губа зажата между зубами.

Это выражение я хочу запомнить, запечатлеть в своём мозгу навсегда. Взгляд, которым она одаривает нас — тот, который говорит, что она хочет нас вне всякой рациональной мысли — то, чем я не могу насытиться.

Она гладит нас, пока мы оба ласкаем её, наши руки обводят каждый дюйм её тела, кроме того места, где она жаждет нас ощутить. Я знаю, что она мокрая. Я знаю, что Грейс хочет этого, по тому, как её губы начинают чуть приоткрываться; по тому, как она сжимает бёдра вместе; по тому, как она начинает прерывисто дышать, когда её грудь быстро поднимается и опускается, её идеальные груди выставлены на всеобщее обозрение.

Именно такие вещи я и люблю.

Когда она падает на колени, я пытаюсь остановить её.

— Тебе нужно встать, потому что я хочу, чтобы мой рот был на твоей киске. Мы не пробовали тебя уже целый месяц.

Но она только улыбается.

— Терпение — это добродетель, мальчики, — соблазнительно говорит она.

На секунду я окидываю взглядом Эйдена, и он просто пожимает плечами.

— Я не собираюсь жаловаться… — его слова резко обрываются, когда Грейс подводит его к своему рту и обхватывает губами его член. Я заворожено смотрю, как она ритмично гладит меня, её рука движется по моей длине, когда она берёт его глубже.

Эйден издаёт низкий горловой стон:

— Чёрт, это потрясающее чувство, — говорит он, запустив руки ей в волосы. — Я скучал по этому маленькому ротику.

Когда она получает достаточно Эйдена, то переключает своё внимание на меня, рука Грейс всё ещё на его члене, когда она встречает мой пристальный взгляд. Её глаза широко раскрыты, когда она касается языком головки моего члена, ловя предсемя, появившееся на кончике, прежде чем поглотить меня.

Её рот подобен раю, и я никогда не хочу покидать его. Она — самое сексуальное существо, которое я когда-либо видел, стоя на коленях, как сейчас — голая, с глазами, затуманенными похотью и желанием. Она берёт меня глубже, громко стонет, когда я всаживаю свой член ей в горло. Прошло так много времени с тех пор, как я был внутри Грейс, что я хочу трахнуть её до потери сознания. Образ того, как она дрочит Эйдену, пока сосёт мой член, достаточен, чтобы заставить меня кончить почти сразу.

Но она мне этого не позволяет. Она отрывает свой рот и смотрит на нас, гладя нас обоих одновременно.

— Вы знаете, о чём я думала, когда уезжала?

Мой голос звучит хрипло…

— О чём? — простонав, спрашивает Эйден.

— Я думала об этом, — отвечает она хриплым голосом. Наши члены находятся так близко к её лицу, и всё, о чём я могу думать, это какие пышные её губы, какие идеальные её сиськи, и как сильно я хочу кончить на них прямо сейчас. — Я думала о той ночи, когда вы оба кончили мне в рот.

Блядь.

— Чёрт, Грейс, — простонал Эйден.

— Ты собираешься заставить нас сделать это снова, — предупреждаю я.

— Надеюсь, что так, — шепчет она. Я наблюдая, как Грейс открывает рот точно так же, как в тот первый раз на кухне, наклоняя голову так, что мы почти касаемся её языка. Вид её такой, открытой и желающей нас, толкает меня через грёбаный край.

Я слышу свой стон, за которым следует стон Эйдена, а затем мы оба кончаем в открытый рот Грейс, пока она смотрит на нас и глотает всё, что мы ей даём. 

47

Эйден

Грейс стоит на коленях, её волосы откинуты от лица и падают на плечи, она смотрит на нас, только что кончивших в её рот. Я никак не могу смириться с тем фактом, что эта женщина — умная, успешная, когда-то-сильно-раненая женщина — наша.

Что она хочет быть нашей.

Мы с Ноем наклоняемся и поднимаем её на ноги, и я несу её к кровати, где она становится на колени, пока я целую её переднюю часть тела. Она наклоняется к Ною, когда он прижимается губами к её шее, и когда я накрываю её грудь своим ртом, Грейс откидывает голову назад и громко стонет. Она практически задыхается, когда я привлекаю её сосок к себе под языком, перекатывая его снова и снова, пока он не превращается в твёрдую маленькую бусинку.

Я просто не могу насытиться ею.

Мы с Ноем протягиваем руки между её ног, и оба одновременно находим пальцами её киску. Грейс издаёт тихий вздох, когда наши пальцы входят в неё. Она цепляется за мои руки, и мы с Ноем одновременно трахаем пальцами киску, поглаживая её в противоположных направлениях.

Глаза Грейс не отрываются от моих. Её пристальный взгляд прикован к моему, и она попеременно то кусает губу, то задыхается, пока мы медленно подводим её краю. Она такая тугая, мокрая и скользкая, как никогда в жизни.

Тот факт, что мы с Ноем оба проникаем нашими пальцами внутрь неё, что мы оба приносим девушке столько удовольствия, сводит меня с ума от похоти.

Ной рычит, прижимая свой член к её ягодице.

— Ты чувствуешь, как это тяжело для меня, дорогая? Зная, что мы оба трахаем тебя своими пальцами? Чувствуешь свою тугую маленькую киску на наших руках?

Грейс испускает стон, и её киска набухает вокруг наших пальцев.

— Я хочу кончить, — шепчет девушка.

Но я не хочу, чтобы она кончила так быстро.

— Я не хочу, чтобы ты кончала вот так, сладкая. Я хочу, чтобы ты кончила мне на лицо.

Ной стонет.

— И на моё тоже.

— Это невозможно… — возражает она, но я подношу палец к её губам.

— Я хочу, чтобы ты оседлала моё лицо, — говорю я Грейс, опускаясь на кровать и пряча лицо между её ног.

Ной хватает её за попку.

— Я тоже хочу, чтобы мой язык был здесь.

Грейс хихикает.

— Ну, я не могу сидеть на обоих ваших лицах.

Ной одаривает взглядом.

— Да, ты можешь, — говорит он, ложась на спину в противоположном направлении, его макушка находится рядом с моей. — Мы просто поделимся тобой. Мы будем передавать тебя.

Грейс снова смотрит на него, а потом на меня. — Гм… это как-то нелов…

— Потрясающе? — заканчиваю я за неё, хватая за бёдра и притягивая к своему рту. Я с ней не очень-то ласково обращаюсь. Я не облизываю её нежно и чувственно. Я, блядь, пожираю эту женщину так, как мечтал весь последний месяц. Я умираю с голоду, а она — единственное, что может меня удовлетворить.