Страница 71 из 72
Телеэкраны по всей Америке снова ожили. Ведущие неуверенно мямлили что-то по поводу технических неполадок. Когда же дебаты возобновились, никто не удосужился объяснить телезрителям, почему кандидаты продолжили их стоя и откуда в студийном занавесе столько пулевых отверстий.
Губернатор Принсиппи невозмутимо досказал свою тираду.
- Когда нас прервали, я начал говорить о том, что надо свернуть деятельность тайных служб. Но я должен сразу оговориться, что для определенного рода разведподразделений в моей администрации место будет. Речь главным образом идет о контрразведке. В конце концов, она существует для того, чтобы свести до минимума применение вооруженных сил. Я хочу сейчас публично поблагодарить наших безымянных героев - Томов, Диков и Харолдов, которые неустанно трудятся на этой ниве. Именно им Америка обязана своим могуществом. Вы согласны, господин вице-президент?
- Всем сердцем! - подхватил тот. - Они у нас есть, и честное слово, они нам нужны! Так же, как и Брауны, Джонсы и Смиты, которые ими командуют.
Никогда еще американцы не были свидетелями столь резкого изменения точки зрения. Впрочем, это мало кого удивило. В конце концов претенденты на место в Белом доме - политики.
Доктор Харолд В. Смит следил за теледебатами, находясь в больничной палате. Он один мог предполагать, что произошло в студии в тот момент, когда передача вдруг прервалась. Римо и Чиун - они сделали это. Уже в который раз! КЮРЕ будет жить. Он сам не знал, смеяться ему или плакать.
Прошло два дня. Римо Уильямс оставил машину у железной ограды кладбища Уайлдвуд и прошмыгнул в ворота.
Рядом с ним шагал Мастер Синанджу. В походке Римо чувствовалось нетерпение.
- Смит бы расстроился, если бы узнал, что ты здесь, - предостерег Чиун.
- Это было единственное, что пришло мне в голову в качестве места встречи.
- Смит и так огорчен!
- С чего бы ему огорчаться? Он спас свою шкуру. И Америку тоже спас. В Белый дом приходит новый президент, убежденный в необходимости существования КЮРЕ на вечные времена. Голландец остаток дней проведет в обитой резиной палате в "Фолкрофте", ковыряя мох из собственного пупка. Никому из нас он больше не страшен. Все наши проблемы позади. Мне не терпится рассказать обо всем Джильде!
- Смит расстроен, потому что, когда к нему вернулось зрение, он прочел контракт.
- Что ты ему подсунул? Удвоил предыдущий тариф?
- Этого было бы мало за то унижение, какому он подверг Мастера Синанджу, когда безбожно сбил цену, а потом и вовсе порвал документ! Я оговорил тройное увеличение оплаты.
- Тогда мне понятно, чем вызвана его печаль. Ты его здорово надул!
- Это было необходимо. Он должен платить Мастеру Синанджу за услуги, за свои неблаговидные поступки в отношении Мастера... а кроме того - за тебя.
Римо остолбенел. Чиун невозмутимо поднял на него глаза.
- За меня?! Ты включил меня в контракт еще на целый год?
- На два. Считай, что это форма страхования от безработицы.
- А у меня совсем нет права голоса?
- Нет. Мастер пока - я, а ты всего лишь ученик. Строго говоря, ты подмастерье, а следовательно, за тебя решаю я. Как всегда.
Римо покрутил головой и зашагал дальше.
- Посмотрим, что скажет Джильда.
- Вот именно, - лицемерно поддакнул Чиун. - Посмотрим, что она скажет.
На могиле с надписью "Римо Уильямс" лежали свежие цветы. Римо остановился.
- Интересно, - сказал он, - кто бы мог принести на мою могилу цветы?
Он нагнулся и поднял букет. Внутри была спрятана записка, она слегка намокла от недавнего дождя.
Римо уронил цветы и стал читать. Письмо было адресовано ему и подписано: "Джильда".
- Что пишет? - полюбопытствовал Чиун.
- Она не придет, - ответил Римо. - Никогда.
- Ну, это еще как сказать!
- Пока я не брошу свою нынешнюю работу. А она знает, что это единственное, чем я могу заниматься. Она считает, что на этот раз не она меня бросила, а я - ее. И это помогло ей принять решение. Она пишет, что когда увидела, как мы с тобой улетаем в Америку, то ей стало окончательно ясно, что я всецело принадлежу этой работе.
- Ты это и сам понимаешь.
- Пишет, что Фрея уже по мне соскучилась, - продолжал Римо. Взгляд его потух. - И что когда придет время, она подумает, не разрешить ли Фрее тренироваться по системе Синанджу, если и она, и я этого захотим.
- Размечталась! - высокомерно изрек Чиун. - Еще ни одной женщине не удавалось стать Мастером Синанджу! Женщина от природы на это не способна. Это решительно невозможно!
- Есть постскриптум, - сказал Римо. - Она пишет, что Фрея, когда не катается на своем пони, отрабатывает дыхание. И шлет от себя подарок, чтобы дедушка понял, что она хочет вырасти большой и сильной, как папа и мама.
Римо порылся в корзинке с цветами и извлек оттуда маленькую подкову, согнутую в крендель.
- Смотри-ка! - сказал он.
- Гнутая подкова, - фыркнул Чиун. - Что с того?
- Ты что, не понимаешь? Это сделала Фрея! Своими маленькими ручонками!
- Не может быть! - подивился Чиун. - Такая маленькая, к тому же белая, да еще и девчонка! Я сам только к двенадцати годам этому научился!
- Вот видишь! - подхватил Римо. - А ты, между прочим, не белый и не девчонка!
Чиун сердито топнул ногой.
- Ни за что не поверю!
- А я верю! - заявил Римо. - И сохраню на память.
Чиун наморщил лоб.
- И ты даже не попытаешься вытащить из меня, где сейчас находится Джильда?
Римо надолго замолчал, потом сказал, не сводя задумчивого взора с подковы:
- Нет. Джильда знает, что делает. И наверное, она права. К тому же она больше не живет в Уэльсе. Так, по крайней мере, следует из письма.
- Что? - вскричал Чиун. - Ты хочешь сказать, что она не оставила нового адреса? Как же я стану посылать своей внучке подарки на день рождения? Как я смогу следить за ее успехами в раннем возрасте?
- Ничего, мы еще с ними повидаемся, - заверил Римо. - Только не знаю когда.
- Значит, ты остаешься в Америке? Со мной?
Римо вздохнул.
- Кажется, меня больше нигде не ждут. В Синанджу все считают меня ничтожеством. В любом случае с Кореей у меня связано слишком много тяжелых воспоминаний.
- Положение, надо сказать, не из приятных, - согласился Чиун. - Жить в жемчужине Азии - об этом можно было бы только мечтать. Что ж, придется смириться.