Красная книга

Лагу тоже не подчинялась Тайрэну, несмотря на всё его легендарное мастерство. Он просто не мог стать невидимым. Не мог стереть свой образ из мыслей других людей. Восприятие пустышек, проявляло в этом вопросе удивительную стойкость. Даже сам Таро Тайрэн не мог затмить собственное сияние. Это тоже всегда подавалось им с особым апломбом. Как очередное свидетельство его силы, а не слабости. Как показатель размера строчек, что он оставлял в Мактубе. Мол, такое и не скроешь, даже.

Руны сказочника Инка были родными для Тайрэна. Он так сжился с Эйвс, что звери слушали его уже безо всякого колдовства. Ему не нужна была ни узда для лошади, ни поводок для собаки, ни записка для почтовой птицы. Те сами ему всё выкладывали.

Таро так хорошо орудовал Мадр, что его нельзя было обмануть. А любой, о ком он напряженно думал, сам спешил к нему навстречу. Речь шла не об обычном радиусе такого зова — сравнимого с броском камня — расстояние исчислялось десятками километров.

Легендарный колдун не пользовался ключами. Все замки, даже и металлические, он открывал руной Инги. Ею же отмыкал уста, и иные входы-выходы. Инги, открывала и пути между мирами. Так что, если кто и путешествовал сквозь порталы, то это легендарный Таро Тайрэн.

У Десятой Лоа Ишты была и ещё одна руна — Ярра. Эта руна позволяла замедлить внутреннее время. Иными словами, ускорить собственное восприятие. Таро был столь искусен в управлении этой руной, что перед любым ответом имел целый час на размышление. Он мог проводить во внутренних практиках целые дни, пока во внешнем мире — записанном в Мактуб — проходили считанные часы.

Таро так мастерски управлялся с рунами Сурта, Одиннадцатого Лоа, что не носил при себе огнива. Светильники он зажигал руной Кано, а тушил пламя меткими бросками Хага.

Рунами Шахор Тайрэн владел с таким совершенством, что мог защититься от пущенной в него стрелы, выставив щит Одал. Мог даже не мокнуть под дождём, используя Одал в качестве зонта. Поставленные им межевые знаки, будут различимы колдунами ещё триста лет.

Мог призывать духов бросками Перт.

Мог убивать пустышек, только начертав на них эту руну.

Мог, мог, мог... из бесконечных легенд, которыми Таро Тайрэн окружал сам себя, следовало, что он был всесилен.

— И вы знаете, милорд, книги забиты подобной галиматьёй. О величии легендарного Таро Тайрэна. Половина написана на заказ. Половину, милорд, вы самолично написали. Судя по многочисленным свидетельствам, и металл не становился преградой для вашего Сейда. Многие заклинания, и это я сам лично наблюдал, вы творили в перстнях.

Нинсон уже слышал про металл от Тульпы.

Это, похоже, было правдой. Хотя и верилось в такое с трудом. Но Таро Тайрэн действительно был одним из нескольких колдунов, что ладили с металлом.

Это же объясняло и благосклонность к нему Лоа. Тех колдунов, что хоть как-то могли взаимодействовать с металлом, привечали на самом высоком уровне.

16 Темница16 Темница — Собственный Прародитель16

Темница — Собственный Прародитель

Ингвар был на грани.

Тульпа прекрасно это видела.

Раны оказались несерьёзными. Но выглядели страшно.

А он был не воин, не был привычен к боли. Учитывая обстоятельства, неплохо держался. Тульпе было даже жаль, что она не может его за это похвалить. Она видела, что если похвалить Великана, то он тут же расслабится и начнёт расклеиваться.

Вообще, ей было жаль, что всё так получается. Особенно с такими ребятами.

В задумчивости Тульпа положила свободную руку на голову своего подопечного и принялась гладить. Густые длинные волосы спутались колтуном и склеились от крови. Справиться без щётки и мыла невозможно. Так что она скорее почёсывала его, а не расчесывала. Как трепала бы спутанную звериную гриву.

— Вот так. Вот так. Вот так.

Лево — вот, право — так, лево — вот, право — так.

Женщина покачивала огромную голову великана, как люльку.

Как колыбель для спутанных мыслей под пологом спутанных волос.

Размеренной бессмыслицей — вот — так — вот — так, она баюкала и усыпляла его.

Простыми, но действенными женскими чарами, спокойным принятием, голосом полном заботы. В незатейливом сердечном ритме тук — тук, тук — тук, он находил передышку от мыслей и сомнений. Он просто был.

— Тульпа?

— А?

— Зачем ты всё это делаешь?

Рука замерла. Женщина сглотнула горький комок. Промолчала.

Ингвар спросил ещё раз:

— Зачем ты всё исписала бессмысленными наборами рун?

Поняв вопрос, она с облегчением выдохнула:

— Расскажу, когда немного придёшь в себя. Наше сегодняшнее занятие самое трудное. Сейчас надо будет принять немножко лекарства. Хорошо?

— Хорошо, — вяло согласился Ингвар.

— На. Жирок Кинка.

Тульпа достала крынку с салатовым варевом, в котором плавали кусочки мелко покрошенной зелени. По камере разлился густой запах укропа. Ингвар с сомнением посмотрел на жидкость. Потом на Тульпу.

— Это барсучий жир, со всякими хитрыми травками. Его нужно выпить, ну, или съесть. Он густой, как кисель. С хлебом было бы лучше. Но хлеба я что-то не вижу. Это странно, у тебя же в камере должна быть краюха. Ты достаточно долго не ел, чтобы твоё тело не отторгло эту штуку. Просто поверь, что это нужно и...

Нинсон быстро вылил в себя содержимое. Он снова обрёл способность выражать мысли не только односложными предложениями. Несколько минут назад его трубка потухла, и он перестал играться с дымом.

Уголёк большой чёрной жабой сидел у самых ног.

— Про дверь понял?

— Да. Представить какой-нибудь портал, и попасть в воображаемое Убежище.

— Верно!

Женщина выдала себя. Слишком обрадовалась тому, что он усвоил эту простую мысль. По загривку Ингвара пробежали мурашки от той ясности, с которой он увидел, насколько наиграна её уверенность в том, что он вспомнит сокрытые знания и заново научится колдовать.

— А почему эта дверь такая? Круглая. Она же тяжеленая должна быть, а висит на одной петле. Я бы такую и не смог выдумать даже. Меня бы постоянно дёргал этот момент. Петля же вырвется.

— Придумывай какую хочешь дверь, и какой хочешь момент для дёрганья.

Тульпа так решительно подошла к нарисованной створке, будто и в самом деле собиралась её открыть. Но только лихо выбросила стилет-жезл, и прочертила три линии. Руна Феху появилась в правом нижней части двери. Не будучи вполне удовлетворена своей работой, Тульпа ещё раз кольнула Сейд. И рядом с руной появилась точка.

— Ладно. Займусь потом. Я тут вот что подумал, а как же это?

Ингвар показал женщине правую ладонь. А потом с торжествующим видом, повернул руку тыльной стороной, чтобы предъявить ей татуированные пальцы. Тульпа даже подалась вперёд. Будто и не видела никогда инсигний. Пальцы были черны от грязи и покрыты коркой засохшей крови, так что женщина всё равно не могла разобрать знаки.

Начал Нинсон, как и положено, с тыльной стороны ладони:

— Пусто.

Будь он колдуном, там стоял бы стигм, его личная колдовская печать.

Фаланга большого пальца тоже была чиста — Ингвар не имел сигнума, не был сигнифером:

— Пусто.

Инсигнию для указательного пальца он тоже не заслужил. И вряд ли когда-то заслужит:

— Пусто.

А вот обе фаланги среднего пальца были отмечены:

— Вальнут. Я сдал общий экзамен. Нормальный человек. А вот трикветр. Это я закончил университет. Такое уже не каждому, знаешь ли, дано.

— Уж не каждому, да, — продолжала соглашаться Тульпа.

На первой, основной фаланге безымянного пальца были выведены три одинаковых колечка:

— А вот на безымянном три колечка. Видишь?

Нинсон поочерёдно тыкал в каждое.

— Это я был, помолвлен, потом женат, потом разведён. А вот вторая пока чистенькая. Ещё раз женюсь попозже. Кому-то повезёт.