Страница 11 из 15
Постепенно доходит, что все – ты уже не нужен. Вокруг толпятся люди в штатском, милиция. Медленно отхожу в сторону, подбираю дипломат. Ловлю на себе взгляд какой-то женщины и выражение ужаса на ее лице. Медленно рассматриваю свои руки, по локоть покрытые черной коркой засохшей крови, пижонские светлые штаны, превращенные в нечто неописуемое, и понимаю, что так просто по городу идти нельзя. Забредаю в «Детский мир», как раз напротив перекрестка, и прошу у продавщиц возможности умыться. Вдруг становлюсь каким-то неловким и криворуким. Мыло несколько раз выскальзывает на пол. Не могу сообразить, как и чем соскоблить грязь с обуви. Девчонки охают и ахают, и пытаются задавать вопросы. Практически их не слышу, на голову как будто аквариум надели. Наконец, худо-бедно привожу себя в порядок и выползаю на улицу…
С момента аварии прошло не больше часа… или сутки… или вообще это все случилось в прошлой жизни?
Домой-домой-домой… Спать-спать-спать… Крепко-крепко…
Не подскакивая от прикосновения к плечу или далекой сирены «скорой»…
5
Сегодня один водила бил другого в курилке. Причина была. Но какая-то мутная, не до конца очевидная. Бил за то, что тот украл какую-то деталь из его личного «козлика-газика» и приспособил на свою «скорую». Примчавшийся Старший врач наорал на обоих, заставил вернуть все «взад» и пошел ругаться с хозяйственниками по поводу необходимой детали. Бригада участливо «полечила» своего битого водителя ваткой с йодом и пообещала к ближайшему празднику флакончик вкусной и полезной для здоровья микстуры от всех болезней. За проявленный энтузиазм, самоотверженность и милый коллективу идиотизм…
Весна, ручьи, птички, запахи, оттаявшее говно в самых невозможных местах… В целом, хорошее настроение и приятные гормональные всплески. Солнышко заботливо пригревает гипофиз. Женщины начинают послойно раздеваться и уже у мелькающих за окном машины прохожих угадываются, где талии, где грудь, ну и все-такое… остальное.
Провожу воспитательную работу перед выездом из гаража. Мы сегодня работаем с известным всей Станции «джигитом». Приходится каждый раз сдерживать его трудовой порыв и объяснять, что на высокую температуру или при транспортировке непрокакавшейся бабушки в больничку не следует лететь по тротуарам и песочницам, пугая неловких и малопрыгучих прохожих ревом сирены. Тот, выкатывая свои армянские глаза, «мамой клянется» быть сдержанным и застенчивым, как чукотская школьница, и Дима-джан не будет краснеть за его поведение. Также с кровью вырвано обещание – петь задорные национальные песни за рулем только в отсутствии пациентов в машине. Уф-ф-ф… Дежурство будет нескучным. Парень-то золотой, но вот его кавказский темперамент иногда переходит все границы…
Забираю из дома роженицу с решительным оскалом на лице (не на моем, ясен перец!) – с таким выражением, наверное, первый раз с парашютом прыгают – и, подводя ее под ручку к машине, успеваю скрытно показать кулак водителю. Тот, скрестив руки на груди, закатывает глаза и убедительно трясет головой, показывая, что понял мою невысказанную просьбу. Ехал спокойно. Проникся настолько, что несколько раз за дорогу оборачивался поглядеть, удобно ли пациентке в салоне. При этом скорость не снижал и остальные машины игнорировал. Пару раз я сам чуть не родил…
Заехал на «конкретную малину». Пациент расписан как иконостас, но смотрится это все как хохлома на старом танке. Язвенник со стажем. Нерациональное питание и ненормированный режим труда и отдыха способствовали, понимаешь ли… Упорно пытаюсь пробить окаменевшие узлы на месте вен в локтевом сгибе. Спокойно понаблюдав за моими попытками, пациент молча отбирает у меня шприц и с первого раза подкалывается, воткнув иглу себе куда-то между пальцев. У меня мороз по коже от его манипуляций…
– Студент?
– Студент.
– Учись, студент. Такое в школе не покажут. Чайку будешь?
– Спасибо. Рад бы, да времени нет.
– Ну да. Страдальцы всюду… Ты, доктор, в карточке-то лишнего ничего не пиши, ладно?
– А меня ничего, кроме вашего диагноза и состояния, не интересует.
– Вот и ладушки! Вася, проводи хорошего человека.
Оборачиваюсь и вздрагиваю. Я сам не мелкий, но, уперевшись глазами в пуговицу на груди Васи и осознав бесшумность, с которой возник у меня за спиной этот бульдозер, понимаю иллюзорность личной безопасности.
На Станции «удачно зашел» к операторам «03». По поводу чьего-то дня рождения кроили торт, вот и мне достался кусочек ароматного бисквита. Стараясь продлить удовольствие, даже не стал чаем запивать. Кто-то аккуратно подергал за рукав. Оборачиваюсь – знакомый водитель, пару смен назад с ним ездили. На скорой новичок, но водила классный.
– Тут такое дело деликатное…
– Говори, чего случилось?
– Я сегодня с Мишкиным езжу…
– И чего?
– Он уже с вызова никакой вышел. Шатался, чушь какую-то молол, ругался… Приехали на Станцию, а он даже из машины не вылез. Как сидел, так и отрубился. Спит, храпит, слюни пускает. Чего делать то?!
– Странно. Вроде мужик справный, не алкаш.
– Да вообще, похоже, что не спирту, а какой-то дряни хлебнул. Не пахнет от него алкоголем! Чо я не знаю чтоль. Неудобно закладывать-то начальству. Посмотри, чего это он…
– Пойдем глянем, всякое бывает.
Доктор Мишкин сидел в центральном кресле салона, запрокинув голову, и хрипло дышал. Наклонившись над ним и щупая пульс на сонных, я увидел то, чего не хотелось бы, но предполагалось: отсутствие сознания, слабая реакция зрачков, бледность и обильный пот. Пульс частил. Внезапно он весь передернулся и появился запах мочи.
– «Шоков» сюда! Живо!!!
Частый топот вперемешку с матами заметался под сводами гаража. Ухватившись кое-как, перетаскиваю Мишкина на носилки. Не успел закатать ему рукав, как в машину с двух сторон полезли «шоки» и сочувствующие.
– Он что, диабетик?
– Да нет, никогда не жаловался…
– Манифестация похоже…
– Сразу в кому соскочил…
– Везите его в отделение, пусть дозу подбирают…
– Да, отъездился мужик, похоже…
– Вовремя прихватили?
– Вроде, да. Вон реагирует уже…
Перебросили носилки в машину «шоков» и, молча проводив взглядами выскользнувший из ворот РАФ, поднялись в холл. Грустно и муторно. Было ясно, что человек сломался не в одночасье. Работа доконала…
Почему-то, когда солдаты или офицеры, выполняя свой долг, бывают ранены – их награждают, чествуют, поддерживают хоть как-то. Почему скоропомошников, поймавших стрессовую «пулю» от перегрузки, сорвавших навсегда артериальное давление от бессонных ночей, уничтоживших диски в позвоночнике от переноски тяжелых пациентов в чудовищных условиях, загубившие желудки, сердца, почки, сосуды, переломавших руки-ноги-позвоночники в протараненных лихачами «скорых», досадливо отставляют в сторону, редко и брезгливо назначив сиротские пенсии по инвалидности? Они на фронте каждое дежурство. И не только деньгами (а сколько это, кстати, стоит?) можно и нужно проявлять внимание и уважение к человеку, готовому и спасающему любого из нас от беды. Эй, люди! Не жалейте добрых слов, жестяных орденов и дешевых путевок в санаторий. Пусть, подыхая на работе, они хотя бы гордо улыбнутся: «Не зря! Меня вспомнят!»
Разразилась серьезная гроза. Молнии, гром, проливной дождь. Природа сердито отмывала зачумленный смогом Город. На удивление резко упало количество вызовов. Видимо свежесть и чистота воздуха уже помогали справиться кому-то с болячками. Возникла забавная ситуация. Диспетчер на рации несколько раз переспросив что-то, возмущенно разводит руками и, обернувшись к Старшему врачу, говорит:
– Медик-5-й дурака валяет! Я ему передаю адрес, а он утверждает, что на этом месте жилого дома нет! Как нет, если я на соседней улице живу и каждый угол там знаю!