Страница 5 из 12
Еще одна подробность: Навид страдает дислексией. Проблемы начались в средней школе. Навид заваливал все предметы подряд. Я не сразу поняла, что мы с ним ненавидим школу по разным причинам. Для брата слова и буквы не имели смысла. Не выстраивались. Не звучали. А сказал он мне об этом только за два года до этих событий, когда над ним нависла угроза исключения из школы.
Точнее, не сказал, а проорал.
Мама велела мне с ним заниматься – делать домашние задания.
Репетитора мы себе не могли позволить. Я была, мягко говоря, не в восторге. Натаскивать старшего брата – вот новость! Я иначе себе свое свободное время представляла. Тем более что брат натаскиваться не желал. Просто отказался делать домашнее задание. Я разозлилась.
– Ты чего? – шипела я. – Это же элементарно! Прочитай параграф и кратко изложи содержание. Всего в паре фраз. Не ракету ведь изобретаешь.
Брат сказал: «Не буду».
Я сказала: «Будешь».
Он ответил: «Нет».
Я его придурком обозвала.
Он тоже меня обозвал.
Я в долгу не осталась.
– Ответь на чертов вопрос! Что, так трудно? Ты чего ленивый такой?! Извилин не хватает или как?
Тут-то Навид и взорвался.
В тот день я узнала, что мой старший брат – такой красивый, такой популярный – не видит смысла за написанными словами. Что на чтение коротенького абзаца может потратить тридцать минут – и все равно не уяснит, о чем там написано. И пересказать не сможет. Что не свяжет и двух слов. Что изложение своих мыслей на бумаге стоит ему нечеловеческих усилий.
Я стала учить брата.
Мы занимались ежедневно часами, сидели допоздна – и вот однажды Навид сумел составить внятную фразу. Еще через несколько месяцев он осилил сочинение целого абзаца. Через год самостоятельно написал реферат. И никто не догадывался, что все это время задания за брата делала я. Доклады, рефераты, сочинения, лабораторные и домашние работы – все висело на мне, пока Навид не выучился справляться сам.
Принятие меня в команду, наверно, было его благодарностью.
То есть, скорее всего, не было. Я ошибалась, однако других объяснений не видела. Остальные ребята – Джакоби, Карлос, Биджан – раньше состояли в брейк-данс-командах. У них имелся опыт. Конечно, ни один из них не мог считаться экспертом, но не был и новичком. Со мной предстояло возиться, что явно раздражало всех, кроме Навида.
Больше остальных досадовал Карлос. Так и сверлил меня взглядом. На лице ясно читалось: «Толку из этой девчонки не будет». Для пущей убедительности Карлос свои соображения озвучил. Без злости. Просто констатировал факт.
– Откуда такая уверенность? – спросила я.
Он пожал плечами. Я заметила: он смотрит не столько на меня, сколько на мой прикид.
Я успела переодеться после уроков. Спортивной одежды у меня было мало – всего-то укороченные штанишки и тонкая фуфайка с капюшоном. Но я еще и сменила головной убор. Вместо пашмины завязала тюрбаном легкий шарф из чистого хлопка. На него-то Карлос и глядел с подозрением.
Наконец не выдержал.
– Ты что, сможешь танцевать брейк с такой конструкцией?
Я расширила глаза. Впрочем, могла бы и не удивляться. С чего я взяла, что эти трое существенно умнее всех остальных?
– А тебе-то что? Гадость сказать захотелось, так?
Карлос хохотнул.
– Не обижайся. Просто никогда не видел, чтобы брейк в тюрбанах танцевали.
– Ах не видел! – Я вся кипела. – Я вот не видела, чтобы ты эту свою шапку снимал. Сними, а потом будешь критиковать мой тюрбан.
Карлос такого не ожидал. Снова хохотнул, на сей раз громче и немного нервно. Сдернул шапку, провел рукой по черным тугим спиралькам волос. Спиральки были длинноваты, постоянно падали ему на лоб. Шапка вернулась на место.
– Вот, теперь довольна? Извини, ладно? Ну что, мир?
– Пусть будет мир.
– Нет, правда, прости. – Извиняясь, Карлос почему-то улыбался. – Серьезно. Мне неловко. Глупость сморозил. Ты права. Я придурок.
– Безусловно.
Навид над нами угорал. Внезапно все четверо стали мне ненавистны.
Джакоби тряхнул головой, бросил:
– Черт!
– Козлы вы, вот вы кто, – сказала я.
– Погоди, – встрял Биджан. Резко свел ноги, будто получил удар в причинное место. – Ты несправедлива, Ширин. Мы с Джакоби вообще ни слова не сказали!
– Зато подумали, – парировала я.
Биджан осклабился. Меня несло.
– Навид, ты в курсе, что с козлами связался?
– Ничего, я из них людей сделаю, – ответил брат.
Отобрал у Карлоса бутылку с водой. Карлос легко поддался. Все еще смеясь, он подошел ко мне (я сидела на полу), протянул руку – дескать, давай помогу подняться.
Я приподняла бровь.
– Прости, Ширин, – повторил Карлос.
Я приняла помощь. Ухватилась за его руку, легко вскочила.
– Вот и славно, – сказал он. – А теперь, может, покажешь свой хваленый футворк?
До вечера я училась выполнять простейшие элементы: стойку на руках и пушапы. Пыталась отточить апрок. Вообще-то в брейке основные движения делаются на полу; поэтому к апроку, который и есть собственно танец, особое внимание. Апрок – он вроде визитной карточки; с него начинается представление, им заводишь зрителей, прежде чем, фигурально выражаясь, начать собственно брейк со всеми его силовыми элементами, в целом называемыми «даунрок».
Апрок я выполняла базовый. Элементы футворка знала только самые простые, двигалась легко, но стиля своего не имела. Правда, у меня врожденное чувство ритма; оно помогало синхронизировать движения с музыкой. Но этого было недостаточно. Лучшие брейк-дансеры все до единого имеют свой стиль, а я танцевала без изюминки. Сама знала; но ребята не преминули мне на этот факт указать. Мы говорили свободно, как и положено членам одной команды; обсуждали, чего нам не хватает, на что следует сделать упор. Я сидела, откинувшись назад, фиксируя положение руками. Внезапно Навид коснулся моих пальцев и сказал:
– Ну-ка, ну-ка, покажи запястья.
Я подчинилась.
Навид принялся сгибать мои кисти, а потом выдал:
– У тебя очень пластичные запястья. – Отогнул кисть назад под прямым углом, спросил: – Так не больно?
Я отрицательно покачала головой.
Брат улыбнулся, сверкнул глазами.
– Будем учить тебя крабику. Крабик станет твоей личной фишкой.
Глаза у меня сами собой вытаращились. Крабик! Выглядит так же странно, как и звучит. Такое на физкультуре не освоишь. Подобно большинству элементов брейка, крабик, кажется, придуман был, чтобы бросить вызов законам гравитации. Для него необходимы физическая сила и идеальный вестибулярный аппарат. А суть в том, чтобы встать на руки (причем одним локтем практически вонзиться себе в бок) и идти по кругу с поднятыми ногами. Да-да, на руках.
Это трудно. Реально.
– Супер, – сказала я.
Отличный день выдался. Лучшего у меня в старшей школе не бывало.
Глава 4
Дома я появилась около пяти. Когда уже заканчивала принимать душ, услышала – мама зовет ужинать. Меня ждала куча сообщений от Оушена. Поначалу он просто волновался, потом стал дергаться; но я, не ответив и двух слов, спустилась в кухню. Ужин прежде всего, так считают мои родители. Когда речь об ужине, простительно отложить даже и домашнее задание. Подождет и Оушен.
Папа, мама и Навид – все уже сидели за столом. Папа глядел в ноутбук, подключенный к Интернету через кабель. Провод валялся на полу. Поправив очки, папа жестом подозвал меня. Оказалось, он изучал рецепт маринования огурцов.
– Мибини? – произнес папа. Видишь? – Очень просто.
Мне так не казалось. Я дернула плечом. Папа обожает все виды деятельности и меня втягивает в свои проекты. Я не сопротивляюсь, совсем наоборот. Это были наши с папой дела, наши секретики.
В первый раз папа взял меня в магазин строительных материалов, когда мне было девять. Я думала, мозги взорвутся. С тех пор бредила этим магазином. Стала копить деньги не на тетрадки от Лизы Фрэнк[2], а на кусок фанеры. Зачем мне сдалась фанера? Ну а вдруг я из нее сделаю что-то шедевральное? Позднее папа научил меня шить. Я возилась со слишком длинными джинсами, папа увидел и провел со мной целый вечер, показал, как правильно подрубать штанины, чтобы не обтрепывались.
2
Основательница одноименной марки одежды, обрела популярность в 80-е годы XX века на письменных принадлежностях и наклейках в неоновых цветах.