Страница 15 из 18
Никто не знал толком, чем занимается Джоджо, на что он живет и почему не уезжает в свою страну обратно. На дурацкие расспросы он обычно отвечал какой-нибудь мрачноватой фразой, вроде «Arienas, homines vendo… Joculor, non arienas!»2 – после чего ни у кого не оставалось желания интересоваться его делами. Байкерам было достаточно того, какими восторженными глазами он смотрел на мотоциклы, какими уверенными движениями мог собрать-разобрать и завести любую рухлядь. Видимо, там, далеко, в его родной Мумба-Юмбии, у его семьи была небольшая мото-мастерская, или он работал в каком-то гараже, еще будучи мальчишкой на подхвате, и с детства приучился копаться в железяках и любить двухколесную технику. А значит – он был свой, и здесь его принимали, как родного. А то, что лопочет он что-то непонятное – ну так, не велика беда! В конце концов, когда это мешало грубоватому мужскому общению?
Вскоре, Джоджо перестал быть экзотической диковинкой, стал для всех привычным и превратился всего лишь в забавную часть антуража, которая не вызывает вопросов у местных, но пришлых ставит в тупик. Какой-нибудь новичок, случайно забредший на аську, мог наслушаться историй и про человеческие жертвоприношения, и при людоедство, и про дикаря, проданного в рабство белому господину – в общем, у кого на что фантазии хватало. Байкеры любили пошутить! Да и сам Джоджо нередко отжигал так, что любой разговор с ним (особенно, когда он был навеселе) превращался в увеселительное зрелище, от которого народ ухахатывался со смеху.
Багира помнила, как впервые застала его спор с Боцманом по поводу мелкого ремонта. Джоджо в тот раз решил что-то там подшаманить в своем рыдване прямо на стоянке, а Боцману показалось, что он это делает неправильно. Разговор о том, «как надо» и «так оно не поедет» – вылился в шумную перепалку на двух языках.
– Карамба! Да я таких, как ты, вешал на реях! И колол абордажной саблей в пятки, чтобы дрыгались веселее! Ты меня учить будешь, дикарина безмозглая??? – от могучего баса Боцман, казалось, дрожали стекла близлежащих домов.
– Te accersi favitores mei feras esse, – равнодушно буркнул в ответ негр, продолжая копаться в моторе.
– Эээ… Багира, чего он там лопочет? – непонимающе оглянулся хозяин мото-мастерской.
– Нууу… эту фразу можно примерно перевести как «Ты втираешь мне какую-то дичь!», – улыбнулась та.
– Что??? Якорь те в жопу по самую ватерлинию и сапогом утрамбовать! Да ты, обезьяна заморская, хоть понимаешь, что я мотоциклы разбирал, еще когда твои родители хвостатыми по веткам прыгали?
– Magnos spiritus sibi sumere abi in plateam tuam, – также невозмутимо отвечал Джоджо.
– Ээээ… Багир? – снова попросил перевода Боцман.
– Пожалуй, это нечто вроде нашего «Иди выпендривайся в свой двор», – прыснула девушка.
– Чего??? Орясина ты безмозглая, у тебя так движок сдохнет! Ты хоть понимаешь, что оно не поедет! Дай я…
– Sero discursare est! – усмехнулся Джоджо и… завел мотоцикл.
– «Поздняк метаться», – перевела Багира, но ее, кажется, уже никто не слушал.
Потрясенные байкеры воззрились на фыркающий и чадящий мотоцикл. Он чихал, плевался, но… он работал! И был готов ехать…
– Да как же это??? – развел руками Боцман.
– Si inverecundus nimis es, nihil est infectum! – торжествующе заявил негр, натягивая шлем.
– «Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени», – пробормотала про себя Багира. И от себя добавила:
– Eia cape, mentula tomatae…3
– Res capis!4 – подмигнул ей Джоджо, прежде чем умчаться…
Да, увидеть такое вечером «на аське» – мало кто ожидает.
Но еще меньше она ожидала такого конца истории в тот день.
Багира натянула перчатки. Повернула ключ в замке зажигания.
Как вдруг…
Ее отвлек нарастающий звук мотора. Меньше всего сейчас она ожидала услышать здесь другой мотоцикл, но… Прежде чем она успела обернуться, зеленый обшарпанный «Урал» перегородил ей выезд.
– Куда-то собралась? – насмешливо осведомился подъехавший байкер, стягивая шлем.
Багира с ненавистью уставилась на высокого худого парня с острыми чертами лица. Это лицо можно было бы назвать красивым, если бы не уродливый шрам через всю щеку… да еще, пожалуй, глаза. Жесткие были глаза, царапающие… Кажется, Леночка правильно назвала этот взгляд мертвым.
– Что ты здесь делаешь, Найджел?
– Какое совпадение! Тот же вопрос я собирался задать тебе… И пока не услышу ответа – ты никуда не поедешь.
Только сейчас Багира поняла, что он перегораживает ей выход. И пока не уберет свой мотоцикл с дороги – вряд ли у нее получится.... Но на объяснения совсем не было времени! Вот только как ему об этом сказать…
– Твою мать! Принесла же тебя нелегкая! – чертыхнулась Багира.
– И это вместо благодарности за спасение? – хмыкнул Найджел.
– Какое еще….?
– Кавказцы, что гнались за тобой. Это я их задержал. Скинул на них ящики в проходе.
– Так ты…
– Да, я все видел. И жду объяснений. Потому как история вырисовывается крайне неоднозначная… Мягко говоря…
– Ты не понимаешь! Это все совсем не так, как выглядит… Мы не… Я ничего плохого не делала, ясно? Так что не думай… Ты не понимаешь!
– Именно поэтому я жду, что ты мне все объяснишь…
– Слушай, мне надо ехать! Понимаю, как это звучит, но… Я не пытаюсь сбежать! Мне правда надо! Немедленно! Я все тебе объясню потом, хорошо? Но сейчас… Если я не успею, то Лисенок…У меня совсем нет времени!
– Тогда лучше поторопись. В твоих же интересах рассказать мне все быстро и кратко.
– Черт! Да ты не…
– По порядку, Багир. С самого начала. Ну?
Ольга в сердцах пнула мотоцикл. Этот холодный невозмутимый тон ее бесил, и в то же время она понимала, что никуда уже не денется. Выхода нет. Он не уберет мотоцикл с дороги, а значит…
– Точно не дашь мне проехать?
– По порядку. С самого начала, – снова повторил Найджел. – И поторопись, если тебе и вправду невтерпеж…
Все также невозмутимо он перегораживал выезд, все также равнодушно взирая на ее порывы, грозящие перейти в истерику. И только глаза его – умные, цепкие, холодные – внимательно следили за ней.
Дааа, этот не отстанет. И тут уж ничего не поделаешь…
Багира поморщилась.
Лучше бы это был не он. Лучше бы кто-то другой. Боцман, Викинг, да хоть бы уже тот же Стас на худой конец… Но вот с этим она меньше всего хотела откровенничать. И в то же время понимала, что…
– Ладно, черт с тобой… Слушай!
Она постаралась обойтись без подробностей. Хотя и не скрывала ничего. Чего уж теперь…
За все время своего короткого рассказа Багира ни разу не подняла глаза. Не то чтобы ей было стыдно, просто не хотелось смотреть ему в лицо, не хотелось терпеть этот сверлящий взгляд. Принесла же нелегкая… так некстати…
Он, правда, так и не спросил ее ни о чем, не перебил ни разу. Только молча слушал. И даже не сказал чего-то вроде: «Ну и натворила же ты делов!» Просто молчал. И думал…
«А ведь он, кажется, решает, как мне помочь… Он не собирается меня сдавать!» – внезапно поняла Багира.
«Хотя… что тут можно придумать…» – тут же притушила она вспыхнувшую было надежду.
– Сколько осталось времени? – спросил Найджел.
– Совсем мало! – вздохнула Багира.
– А «восточных» ты где видела? – непонятно с чего вдруг заинтересовался он.
– Да вон там, неподалеку от… Слушай, какая разница??? Хрен с ними, надо Лисенка вытаскивать, а не…
– Пойдем! – он решительно зашагал прочь.
– Куда??? – непонимающе буркнула Багира ему вслед.
– Спасать твою подругу. Сама же сказала… Или есть другие предложения?
– Ээээ… нет… Только вот…
– Так ты идешь?
2
«Продаю бананы, людей… Шучу, не бананы!» – лат.
3
«Вот те нате, хрен в томате…» – лат.
4
«А ты сечешь фишку!» – лат.