Ведьмины зелья

Илиодар заметил мою реакцию, а я отметила для себя, как потемнел взгляд потомка дроу, и темное, красное пламя зажглось на самом дне почти черных глаз.

– Господин Вальдес, – выдохнула я пораженно и обессиленно. Казалось, что все внутри меня вспыхнуло и расплавилось, голова шла кругом, и сознание куда-то улетело, не позволяя думать рационально. – Господин… – голос предал и стал молящим. Но о чем я молила – отпустить или стиснуть в жарких объятиях?

– Севина, – едва слышный шепот в ответ и я видела, как Илиодар начал склоняться ко мне, наше дыхание смешалось между собой и мое сердце замерло, а губы предательски закололо в предвкушении манящего и столь желанного поцелуя. Я уже почти ощутила этот терпкий вкус на своих губах, раскрылась, представляя, как меня сжали и притянули к крепкой груди. Голова шла кругом и мысли стали порочными и грязными, но такими яркими, что затмили все остальное. Я не могла сопротивляться этому притяжению, не могла не хотеть этого.

И как по закону подлости или радости в дверь постучали, а после, не дожидаясь разрешения, в кабинет ворвался… Карлос.

Интересно, этот парень чувствовал подобные неловкие ситуации или у него где-то заклинание слежения закреплено? Надо бы проверить свою комнату, а то мало ли…

Стоило Карлосу оказаться в комнате, как я вспыхнула, алея на глазах и резко отпрыгнула от Илиодара, поспешно оправляя свою и без того идеально сидящую, отглаженную одежду, смотря куда угодно, но только не на хозяина клуба. Сердце ухнуло в пятки от испуга, и кровь отлила в ноги.

Беги или бей.

– Кар-р-р-рлос, тебя стучаться не учили? – вопрос был закономерным, а вот тон Илиодара напугал меня до чертиков. Его голос был таким грубым и властным, и эти ледяные нотки, от которых самый настоящий мороз по коже пробежался. Он умел пугать одним своим тоном.

Меня передернуло от испуга и волнения. Хотелось просто позорно сбежать. И я была почти готова сорваться с места и броситься прочь, оттолкнув парня с дороги. Но продолжала стоять и бледнеть, ощущая дрожь в коленках.

– Учили, но я этот урок решил прогулять, – небрежно отмахнулся Карлос, даже не обратив внимания на настроение своего босса. – А ты бы уже научился закрываться на замок, что ли. Кстати, Севина, это скоро станет традицией? – этот парень не умел умолкать вовремя, да?

Я не знала, куда деться, лишь бы избавиться от этого давящего чувства стыда, что клубилось в моей груди.

– Отстань от нее, Карлос, прошу в первый и последний раз, – Илиодар говорил так, что я на месте Карлоса постыдно сбежала, а он лишь закатил глаза и фыркнул. – Зачем пришел?

– Там прибыли твои гости.

Илиодар вздохнул и провел руками по лицу, закидывая голову назад.

– Распорядись об эльфийском эле и закуске, – приказал Вальдес Карлосу, а после повернулся ко мне. Его лицо мгновенно преобразилось – морщинки на лбу разгладились, а глаза наполнились неприкрытой заботой. – Можешь отправиться к отцу, это плата за два зелья и успокоительное для армид, – и он протянул мне довольно тяжелый мешочек. Внутри слышалось звяканье рэтов и я удивленно округлила глаза.

Судя по звуку и размеру, то там не меньше десяти тысяч!

– Господин Вальдес, это слишком много для всего двух зелий… – замямлила я потерянным, удивленным голосом. – Я благодарна, но не могу принять столь щедрую плату за столь маленькую работу…

– Считай, что это премия за срочность и твой опыт, – быстро оправдался Илиодар. А я просто стояла, не смея взять столько денег.

Да, мне нужны рэты… но почему-то казалось, что прими я столь несопоставимую плату, и буду считать, что меня купили.

Илиодар вздохнул и покачал головой, решил идти в атаку. Он подошел ко мне, взял меня за руку и вложил в ладонь довольно тяжелый замшевый мешочек.

– Севина, гордость хороша в умеренном количестве. Тебе нужны деньги, чтобы вылечить отца, а у меня есть средства, чтобы помочь. К тому же, если хочешь, то я могу загрузить тебя работой на неделю. Хочешь?

– Хочу, – с вызовом взглянула я на Илиодара, а он закатил глаза. – Иначе чувствую себя армидой, а не зельеваром, – призналась честно.

А мужчина вдруг улыбнулся и обнял меня крепко-крепко, пылко шепча слова на ухо:

– Ты такая наивная, Севина, сущее дитя, – его голос заставил меня затрепетать и шумно выдохнуть. – Но я уважаю твою позицию, – от его слов и дыхания, что опаляло кожу, щеки снова заалели, а коленки задрожали. – Хочешь отработать такую щедрую плату – я позволю тебе это сделать, а теперь, моя милая ведьмочка, иди и спаси своего отца, – и Илиодар отступил, подтолкнув меня к двери, улыбаясь так радостно и очаровательно, что я не смела отвести взгляд от этого зрелища.

Стоило мне покинуть кабинет господина Вальдеса, как выяснилось, что армиды уже пробудились и теперь готовятся к выступлению. Сегодня девушки репетировали танец на сцене. Они помахали мне, заметив в зале, и я ответила им тем же.

Как-то странно все вышло. Зелье я выпила, эффект должен был прекратиться еще ночью, а в итоге… Я ощущала непреодолимую тягу к Илиодару, практически теряя контроль рядом с этим красивым и сильным мужчиной. И он еще… Он умел быть очаровательным и словно знал, как мое тело реагировало на его присутствие и тем более на такие, казалось бы, простые и несколько невинные прикосновения.

Что-то было явно не так с этим зельем, которое я сварила впопыхах и без должных ингредиентов. Это же была чистая импровизация! Нужно будет уточнить у отца, что могло пойти не так, главное, не рассказывать о поцелуе и о том, что я использовала зелье на себе. Он бы, каким слабым не был, точно меня за уши оттаскает. Я его не первый год знала, как и его упрямый и тяжелый характер.

Глава пятая

Тяжело быть доброй ведьмой…

Больница имени Бедора располагалась в центре нашей прекрасной, весьма многогранной столицы. Омиран поистине считался самым красивым городом, который мечтали посетить не только жители других королевств, но также и их неизменные правители.

Разномастные улочки петляли невообразимыми лабиринтами, которые первое время пугали до чертиков. Я и сама, хоть и прожила в городе всю жизнь, иногда блуждала здесь долгими часами, пытаясь выбраться из квартала лекарей в квартал, например, мастеров. Эх… и все равно, даже пока я тряслась в несколько потрепанном экипаже с кучером, пахшим похуже, чем его блохастая лошадь, я не могла отвести зачарованный взгляд от разноцветных черепиц аккуратных крыш и дорог, мощенных крупными, разноцветными булыжниками.

Погода сегодня выдалась потрясающая – теплое солнце ярко светило, даря манящие лучи жара, по узким тропинкам гуляли горожане, куда-то спеша, а еще я заметила полицейский патруль, который внимательно осматривался и следил за безопасностью и спокойствием.

Наша полиция нас, конечно, бережет, но вот временами я отмечала, что, пожалуй, рэты в такое неспокойное время решали больше, чем доблестные блюстители закона. И не в обиду им, но порой они не гнушались постыдных поступков. Например, однажды, я видела, как эти сильные мира сего накинулись на бедного старика, который выронил кошелек и пытался собрать рэты и рэлы по дороге. Движение, естественно застопорилось, а полиция нет, чтобы помочь, просто оттолкнула дедушку, сказав, чтобы не мешался. Мы с отцом были так возмущены подобным поведением, что немедленно направились в управление и написали жалобу, надо сказать, что тогда этих двоих умников уволили.

– Прибыли, госпожа, – прокрякал кучер, его лошадь громко заржала и экипаж заметно тряхнуло. – Больница Бедора.

– Спасибо, – поблагодарила мужчину, осторожно вылезая и чувствуя, как от сильной тряски у меня предательски дрожали колени и меня заметно подташнивало. – Можете быть свободны, – отпустила мужчину, положив ему полтора рэта в мозолистую ладонь.

– Здрав будь, госпожа, – и, махнув мне рукой на прощанье, дернул поводья и исчез за первым же поворотом.

Больница… От одного вида этого трехэтажного здания, выложенного кристально-белым камнем и обнесенным высокой, металлической оградой и забором высокой в два с лишним метра все внутри меня встрепенулось и напряглось.