Твоя Противоположность (ЛП)

— Ненавидеть вас? — я была крайне сбита с толку. — С чего бы мне вас ненавидеть?

Но он уже развернулся и побежал обратно к "Лилу". Я ещё секунду таращилась ему вслед, а потом тоже вернулась к работе.

Я не могла избавиться от странного чувства, которое поползло вверх по моему позвоночнику после исчезновения Уайетта. Мне следовало спросить его, для кого эта еда.

Фудтрак оставался достаточно востребованным, и я была вынуждена вернуться к своей рутине. Я поняла, что мне и в самом деле, возможно, придётся нанять постоянного помощника. Было несправедливо полагаться только на брата и лучшую подругу, ведь они делали всё бесплатно.

Но в этом-то и была проблема. Это был только второй день. Мне едва хватало прибыли, чтобы покрыть свои текущие расходы. Я была не в особо лучшем положении, чтобы начать принимать сотрудников.

Уайетт вернулся через час. Наступило затишье, и мы с Молли подставили свои лица к вентиляторам, пытаясь остыть.

— Вы ведь не собираетесь тайком подавать мою еду своим клиентам? — пошутила я. — Потому что вам лучше уйти, если это так.

Он нервно рассмеялся, но смех не коснулся его извиняющихся глаз.

— Я очень сожалею, — пробормотал он, и я запаниковала, на секунду задумавшись, что он и правда подал мою еду своим посетителям.

Нет, подождите. Он взял только две тарелки. Если он не был Иисусом, чудесное умножение пищи было невозможно.

Тревожное чувство снова охватило меня, и я опять почувствовала себя больной. Я его не знала, но раньше он был достаточно мил. О чём ему вообще было сожалеть?

— Почему вы сожалеете?

Он протянул мне сложенный листок бумаги.

— Я не полагал, что у него будут для вас записки. Клянусь.

— Записки? Какие записки?

Молли вплотную встала ко мне. Она напряглась, готовая к скандалу. Но я могла лишь перевести взгляд с опущенного лица Уайетта на белый листок бумаги, который он протянул мне.

— Он хотел попробовать вашу еду, но клянусь, я бы этого не сделал, если бы знал, что он собирается отправить меня обратно.

У меня пересохло во рту, и мои мысли начали подпрыгивать от невозможности того, что происходило прямо сейчас. Я не хотела в это верить. Мне казалось, я стала бампером автомобиля, застрявшего в углу. Я знала, что должна делать. Я понимала, что происходит. Но мне никак не удавалось развернуть машину в нужном направлении.

Этого не могло быть.

— Кто он? — спросила, по-прежнему спокойная, по-прежнему недоверчивая. — Киллиан?

Уайетт потряс передо мной бумагой.

— Он мой босс.

Я выхватила записку из его пальцев.

— Да, но вы же не безмозглый миньон, — огрызнулась я.

Уайетт отступил на шаг и беспомощно пожал плечами.

— Он мой босс, — повторил он.

С этими словами он поспешил обратно через улицу, а мы с Молли продолжили пялиться на сложенный листок бумаги. По-видимому, "босс" включил в работу обязанности по шпионажу за соседним фудтраком и выполнение роли почтового голубя.

— Что только что произошло? — спросила она.

Я посмотрела на "Лилу", мысленно желая, чтобы она вспыхнула синим пламенем.

— Думаю, что я только что получила свой первый отзыв.

Молли перевела взгляд с ресторана на бумажку в моих руках, и сложила дважды два.

— Нет, — возразила она. — Не может этого быть.

Я развернула листок бумаги, и действительно, тонким почерком было нацарапаны быстрые, наклонные линии экспертного заключения Киллиана.

— Он не мог этого сделать, — продолжала отрицать Молли. — Я имею в виду, что у кого-то хватило бы наглости сделать это. Что же такое, он послал того парня, чтобы тот принес ему еду? Чтобы он мог её раскритиковать? Я даже не могу себе представить, какое эго у него должно быть... я хочу сказать, подумай об этом! Что, если я отправлю каждому маркетологу своё мнение об их работе? Это так дерзко!

Молли продолжила свою тираду, в то время как я, наконец, набралась смелости прочитать слова, которые должны были поставить меня на место.

"Жареный сыр — слишком сладкий. Панчетта, джем и бриошь — это слишком много. Это мог бы сойти за десерт, если бы не вся та чёртова соль в нём. Томатный соус мог бы быть хорош, но он был разрушен чертовым совокуплением всего остального".

Чёрт побери. Мне хотелось наорать на него. Ну и засранец! Разве я не говорила этого раньше? Он был придурком! И судя по всему, он только начал…

"Тушеная свинина... могу сказать, что ей уже сутки. На любителя. Зелёные бобы сырые. А соус терияки совершенно безвкусный".

И словно этого было недостаточно, он перешёл к нападению на мои гарниры.

"Прекрати использовать петрушку. Ради Бога. Какой в этом смысл?? Старайся лучше".

Когда Молли закончила читать, выглядывая поверх моего плеча, её возмущённый вздох прозвучал у меня над ухом.

— Это не может быть правдой.

Я вышла из себя. Гнев вскипел в моей крови и запульсировал в висках.

— Старайся лучше? Старайся лучше? Он что, издевается? Он даже не знает меня!

Я поняла, что было нелепо так говорить. Мои посетители не знали меня, они судили обо мне исключительно по еде, которую я им готовила. И это было всё, что я ожидала от них.

Но Куинн был другим. Это казалось личным.

Он не проверял мою еду, он нападал на меня лично.

— Он назвал мой соус терияки безвкусным, — прошипела я, удивившись, что до сих пор не извергаю огонь. — Он назвал мой жареный сыр чертовым совокуплением!

— Он засранец, — признала Молли. — Полный и абсолютный мудак. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о глянцевой сексуальности. Всё кончено. Эта борода отвратительна.

Я бы улыбнулась, если бы не была так сильно зла прямо сейчас.

До нас донёсся смех и, подняв глаза, мы увидели людей, бредущих в нашу сторону.

— Клиенты, — прошептала Молли, как будто я напрочь забыла о цели своего пребывания здесь. — Ты собираешься ответить? Что ты собираешься делать?

Мои глаза горели от слёз, которые я отчаянно сдерживала, и ненависть к мужчине, которым я когда-то восхищалась, била как барабан в моём горле.

— Я собираюсь приготовить дерьмо из моих безвкусных соусов и слишком сладких сэндвичей, — я развернулась к плите, планируя игру на ходу. — А завтра я закажу столик в лучшем ресторане города. Он не единственный, у кого есть своё мнение.

Молли бросила зловеще мне улыбнулась, а затем повернулась к людям, ожидающим заказа.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она снова ласково и дружелюбно.

Слава Богу, она была здесь и вела дела с клиентами, в то время как я в ярости готовила свой путь через остальную часть ночи. Как и со многими другими вещами в моей жизни, я не знала, чтобы я делала без неё. Кроме того, её помощь дала мне достаточно пространства, чтобы спланировать свою месть.

В эту игру могут играть двое, Киллиан Куинн.

ГЛАВА 7

К вечеру вторника я всё ещё была сильно измотана выходными. В воскресенье днём, когда я, наконец, встала с постели, я поняла, что мне следует полностью изменить своё расписание.

За последние несколько лет я привыкла к поздней работе на разных кухнях, но к тому времени, когда я заканчивала с уборкой, закрывала "Гурманку" и возвращалась домой, на улице уже было четыре утра.

И я была измотана. Я понимала, что значит работать в полную силу на кухне, но не ожидала, что стресс от управления своей собственной, пусть и небольшой, будет таким утомительным. В субботу вечером у меня кончилась свинина. Но осталось слишком много булочек и зелёных бобов. Но без свинины я не смогла их использовать.

Хорошо, что папа оценил остатки!

Он оказался достаточно голоден, чтобы съесть это и так.

У меня было время до четверга, чтобы проанализировать продажи, расходы и цели. Я так много узнала за выходные, но у меня было ощущение, что мне предстоит ещё много чего выяснить. На деле всё оказалось не так просто и легко, как я надеялась.