Страница 158 из 214
И мы, сраженные тоской,
Струим, увы! над ними слезы!
Как часто арф веселых звон,
Гимн брачный и покров венчальный
Сменяют пенье похорон
И гроб и саван погребальный!
Светило дня нас в счастьи зрит,
Пируем, нектар пьем кипучий
Но месяц, всплывший из-за тучи,
Могильный дерн наш серебрит!..
VI
И к сельмским башням вековым,
Зеленым плющем перевитым,
Цветными флагами покрытым,
С младым товарищем своим
Кальфон притек. Надежды полный,
Он зрит с восторгом Аты волны,
Холмы, окрестные места,
И, полный радости, в врата
Решетчатые, позлащенны,
На обе полы растворенны,
Стремя кругом веселый взор,
Он входит на широкий двор...
Везде все тихо, пусто; мнится,
Что замок будто нежилой:
Не верит взору вождь младой
И трепет в грудь ему теснится,
Предвестник бедствия немой.
И все в нем тайный страх су губит:
На башне страж в свой рог не трубит,
Пес верный цепью не брянчит,
И дева милая Эрина,
Сальгара дочь, Эвираллина,
К нему навстречу не спешит.
В пустых чертогах ветер рыщет
И в переходах длинных свищет.
И сельмской девы в терему
На цветно-мраморном полу
Лежат - и арфа золотая
И роза с ландышем младая,
Разрывный лук, покров с чела
И в стену вонзена стрела;
И черной пылью занесенны
Сребром сосуды не блестят,
И окна, настежь растворенны,
На петлях бьются и стучат.
"Где, где она, Эвираллина,
Краса пустынная Эрина,
Звезда моя и луч златой?
Кальфон, смятенный, восклицает,
И дико взор его сверкает
Чела под мрачностью густой:
Так огонек перебегает
По мшистым тундрам в мгле ночной.
О друг Гидалл, товарищ мой!
Ужель моя увяла младость?
В чертогах сельмских, где меня,
На благотворный свет маня,
Она, сиянье сердца, радость
Ждала с любовию вдвоем,
Где арфы стройные гремели
И чаши звонкие кипели
Багряно-пенистым вином,
Трапезу обходя кругом
Теперь унынье воцарилось
И запустенье водворилось.
Так друг! в отсутствии моем
Над Седьмой грянул страшный гром
И что-то грозное свершилось!"
VII
"Кальфон! - Гидалл ему в ответ,
Пусть так, твоей невесты нет;
Но грусть ли будет глас обычной?
И сердцу ль храброго прилично
Себя безвременно крушить?
Эвираллина, может быть,
Теперь с подругами своими
Дубрав под сводами густыми
За серной гонится младой,
Прицелясь меткой к ней стрелой.
Ловитвой дева веселится
И скоро в Сельму возвратится".
VIII
"Нет, нет, товарищ мой, Гидалл!
Я ни одной стрелы пернатой,
Рассекшей воздух, не слыхал,
Ни лани на холме рогатой,
Ни серны в поле не видал.
Леса окрестные безмолвны
И тишины унылой полны,
Как замок мой. О друг! скорей
Пойдем к почтенному Алладу,
В его пустынную ограду
Утесов мшистых и камней.
Сей, ветхий жизнию, кульдей,
Пророк таинственный Эрина,
Нам скажет, где Эвираллина,
Куда сокрылася она.
Завеса тайн пред ним сквозна;
Он все постиг, все, вещий, знает
И духом в будущем читает.
Пойдем, Гидалл! пойдем скорей,
Откроет тайну нам кульдей!"
IX
Отшельник сей иноплеменный,
Живый обломок гробовой,
Таинственный и сопряженный
Своею чистою душой
С какой-то тайною страной,
Аллад давно уж поселился
В пустынных Эрина скалах;
Но он в Авзонии {1} родился,
На славных Тибра {2} берегах;
И, ветхий днями, поседелый,
Как древний тополь снежных гор,
Итальи счастливой пределы
Оставил он с тех самых пор.
Как свет, блеснувший в Вифлееме, {3}
Подобно утру гор на теме
Ум разливаться начинал
Лучами по лицу земному
И путь народам озарял
Души к спасению святому;
Когда поклонники Христа,
Борцы под знаменем креста,
Жестоким пыткам подвергались
За веру и надежду их
И в пищу тиграм предавались,
Живые, от владык земных;
В котлах клокочущих кипели,
Иль, с верой в сердце и очах,
Подобно факелам горели
Меж палачей на площадях.
Убогий, дряхлый и смиренный,
Христовым светом озаренный,
Аллад укрылся в Иннисфал.
Там в недре гор и диких скал,
В посте, молитвах, покаяньи
И тайн небесных в созерцаньи
Он жизнь святую провождал
И век свой близкий доживал.
Народ, вожди его любили
И все пророком дивным чтили.
X
"Мир, мир обители твоей!"
Сказал Кальфон, входя под своды,
Рукой сплетенные природы,
Пещеры старцевой. Кульдей,
Гробницы ветхой пыль живая,
На мшистом камне восседая,
Святую хартию читал
И слезы жаркие ронял.
И в келье сумрачной Аллада,
На впадистом уступе скал,
Символ спасенья крест стоял
И ярко теплилась лампада;
И свет лампады упадал
На старца: то переливался
Брады в волнистых сединах,
То отбегал, то отражался
В текущих из очей слезах.
И старец был - весь упованье!
Весь жизнь бесплотная!.. Созданье
Хотя еще в плотских цепях,
Парил он духом в небесах,
Растроганный и умиленный...
"Святой кульдей! Аллад почтенный!
Скалистой житель высоты!
Скажи, что зрел, что слышал ты?
Все, дивный, ведаешь по духу!
Тебе на все сияет свет,
Вещал Кальфон, склонившись к уху
Отступника мирских сует.
Пророк таинственный Эрина!
Скажи мне, где Эвираллина?"
XI
И ветхий житель диких скал
Хранил глубокое молчанье;
Кальфон ответа ожидал
И был - весь трепет и вниманье.
И наконец блестящий взгляд,
Огня исполненный святого,
Подняв на витязя младого:
"Мой сын! - сказал ему Аллад,
Я зрел, стоя скалы на теме,
Сквозь мрак ночной звезду на шлеме
И жало светлое копья
И вопли девы слышал я.
Ревела грозная пучина
При блеске молний в облаках,
Усопших тихая долина
Светилась в ярких огоньках...
Младая горлица Эрина
Теперь у ястреба в когтях!
Я видел сына Рельдурата,
Неумолимого Комлата!
Могуч и смел (ужасен был
Героя взор черно-блестящий!),
В чертоги Сельмы он вступил,
Покрытый стадию гремящей,
И грозным гласом возопил: