Страница 37 из 41
Петр Гаврилович не успел закончить мысль, как Агафья подошла к столу, с решительным видом взяла графинчик и убрала его в комод.
– Да ты, да, как ты смеешь, – Петр Гаврилович разом протрезвел от такой неслыханной дерзости. Такого себе Агафья еще никогда не позволяла.
-Мария Петровна изволила написать записку и отослать ее с Никишкой молодому Ланскому, – изрекла Агафья, глядя Петру Гавриловичу в глаза. -А после обеда вывела из конюшни Пулю и отправилась в лес.
Сообщение Агафьи прозвучало, для Петра Гавриловича, как гром среди ясного неба.
– Где эта записка, почему до сих пор не на этом столе. – Петр Гаврилович саданул кулаком по столешнице, так, что от его удара жалобно звякнули стаканы в комоде.
Агафья смиренно опустила глаза.
– Я перехватила стервеца, да только там по бусурмански написано все.
– И ты так спокойно отпустила его? – изумился Петр Гаврилович.
– А кто я такая в вашем доме? – Агафья метнула злой взгляд на Петра Гавриловича. – Я не властна над распоряжениями барыни. Мне никто такой воли не давал.
Петр Гаврилович озадаченно потер затылок. Да, как всегда, права баба. Ему известны ее давние желания – прибрать все в доме к своим рукам и сделаться тут главной хозяйкой. Да только не бывать тому. Хоть Агафья и умна и преданна ему, как собака, но место свое должна знать. Не будет она выше Машки.
Однако и дочь совсем от рук отбивается, если без стеснения вытворяет такое под самым носом у родного батюшки. Ведь выгнал он вчера Ланского. А Мария уже сегодня шлет ему записку.
Петр Гаврилович насупился.
– Ты баба умная, как ты думаешь, что было в той записке? – Петр Гаврилович с трепетом ждал ответа Агафьи, как будто она была прорицательницей ни больше, ни меньше.
– А что тут думать. Ясно все, как день божий. Она назначила свидание Ланскому. – Агафья, подбоченившись, торжествующе глянула на хозяина.
Петр Гаврилович ахнул и, вскочив с кровати, крикнул что было мочи:
– Свидание? Не бывать этому! Да я ее…, да она у меня…Убью-ю-ю…
Агафья насмешливо смотрела на Петра Гавриловича.
-Замуж ее надо срочно, пока чего не вышло,– медленно, со смыслом произнесла она.
Петр Гаврилович осекся и замолчал. Несколько мгновений он осмысливал услышанное.
-Вот, вот, верно говоришь. Замуж. Верней средства от родительского непослушания не сыскать. Завтра этим же и займусь. А сейчас иди ко мне.
Больше Агафью упрашивать не пришлось. Она скинула сарафан и, юркнув под одеяло, прижалась к Петру Гавриловичу своим крепким здоровым телом.
3.
Сабуровка. 1762 г.
С раннего утра Петр Гаврилович приказал запрягать лошадей. Сам он облачился в свой единственный парадный длинный сюртук из грубого сукна и в таком виде отправился к Дубову.
Василий Иванович Дубов был ближайшим соседом Сабуровых и старым приятелем Петра Гавриловича. Они были знакомы с ним с незапамятных времен. С тех самых, когда в молодые годы служили вместе императрице Анне Иоановне. Много с тех пор воды утекло. У него вот дочь уже невеста, а Василий Иванович, как был бобылем, так им и остался. Однако это нисколько не мешало ему хозяйство хранить крепкое и еще постоянно приумножать его.
Петр Гаврилович завидовал соседу, его хватке и умению вовремя и по самой низкой цене прикупить то несколько десятин землицы, то десяток другой душ крестьян. Вот и выходит, как ни крути, что жених он знатный и для его Машки отличная партия.
За размышлениями Петр Гаврилович не заметил, как скоротал дорогу.
Кучер Пахом осадил лошадей перед воротами дубовской усадьбы, и Петр Гаврилович смог, наконец, выбраться из повозки.
Приезд соседа вызвал в доме Дубова нешуточный переполох. Сразу забегали и засуетились дворовые девки и домашняя прислуга, собирая угощение на стол.
Сам Дубов не сразу понял, кто к нему пожаловал в гости. Он долго щурился и всматривался в Петра Гавриловича, но признать, кто на сей раз стоит перед ним, так и не смог. Сказывалось давнее ранение, полученное им на войне. Осколок снаряда, угодивший в голову, сильно повредил зрительный нерв. Едва не лишившись зрения, Василий Иванович навсегда потерял способность ясно видеть окружающий мир. Однако природа смилостивилась над ним и взамен утерянного зрения, наградила страдальца отменным слухом.
– День добрый, многоуважаемый Василий Иванович, – раскланялся Петр Гаврилович перед соседом.
Лицо Дубова сразу посветлело и расплылось в широкой улыбке. Он узнал соседа по голосу.
– Петр Гаврилович, какими судьбами? – Дубов подхватил гостя под ручку и повел в дом.
Дубов провел Петра Гавриловича в большой просторный зал, который был главной гордостью его хозяина. Когда-то он был заядлым охотником, и от тех времен сохранились охотничьи трофеи. Ножи и ружья, развешанные по стенам, чередовались с чучелами убитых им животных.
Дубов подвел гостя к стене, на которой красовалась шкура огромного медведя.
-Вот, полюбуйтесь, на этот экземпляр. Я за ним охотился несколько сезонов, пока не завалил. Повадился, шельмец, в деревню детей и девок пугать. А как-то на охоте дворового так порвал, едва отбить успели. Тот навсегда калекой остался.
– Да, знатный зверюга был.-Петр Гаврилович с уважением посмотрел на Василия Ивановича. Хотя, если быть честным, ему хотелось, как можно скорее перейти к сути своего визита. Дубов, как будто услышал его желания.
– Что мы все об моих успехах, а сам ты как поживаешь? Как многоуважаемая Марья Петровна изволит здравствовать? Замуж еще не вышла?
– Не вышла, – Петр Гаврилович достал огромный носовой платок и промокнул им ставшей мгновенно мокрой шею. – Нет в нашей округе ни одного достойного ей мужа. Моя Машенька девушка скромная послушная и красавица, каких не сыскать.
– Ну, красота девке ни к чему, от нее кроме вреда ничего быть не может, – со знанием дела заявил Дубов. -А вот, что скромница и послушница то похвально. Мужа ей надо такого, чтобы вот так ее держал. – Дубов сжал руку в кулак и поднес его к лицу Петра Гавриловича.
– Да, где ж его взять такого, – осторожно кашлянул Петр Гаврилович. – Если б только ты соблаговолил на себя взять такую ношу?
– Так ты за тем и приехал никак? -Дубов ткнул Петра Гавриловича пальцем в грудь и громко расхохотался.
– Да. За тем и приехал, – развел руками Петр Гаврилович.
– Ну, тогда что мы здесь стоим. Пойдем за стол, там и обсудим все подробности.
Дубов, прихрамывая, направился прочь из залы, за ним засеменил Петр Гаврилович.
4.
До самого вечера Мария стучала пальцами по клавиатуре. Она пропустила обед, а потом ужин, но совершенно не чувствовала голода. Да и времени тоже. Ей казалось, что прошло не больше двух часов, как она проводила Волкова и принялась сочинять продолжение романа. Но внезапно раздавшийся звонок в дверь, заставил ее посмотреть на часы. Стрелки показывали девять вечера. Мария ахнула. Прошло почти десять часов, как она засела за роман. В дверь позвонили еще, на этот раз более продолжительно, чем в первый раз.
Какой настырный гость, неприязненно подумала Мария. И еще на ночь глядя. Она пошла открывать. Распахнув дверь, она увидела Ольгу. Глаза у Ольги были красные и распухшие. Марии показалось, что она увидела слезы в глазах подруги.
– Проходи, – Мария впустила Ольгу в комнату. – Что произошло. На тебе просто лица нет.
– Машенька,– Вместо ответа, Ольга бросилась на грудь Марии и громко навзрыд зарыдала.– Он, он…, – Ольга давилась слезами и не могла произнести ни одного слова.
– Успокойся, – Мария прижала подругу к себе и погладила по трясущейся спине.– Все будет хорошо.