Страница 22 из 49
Если взять все возможные случаи того, что в эквиваленте больше тонны или кг, то соотношение ответов будет 50 на 50 %, например, 1 тонна больше 5 кг, 5000 кг больше 1 тонны и т. п. Соотношения актов восприятия эквивалентов сравнения не поддаются анализу или независимы от состояния адекватности и, как говорится, верифицируемой реальности их восприятия и его итогов.
Возьмем предложение: «Упал метеорит, что привело к образованию кратера». В данном случае причинно-следственная связь выражена как: «кратер-падение-метеорит» (ограниченный силлогизм). Однако без наличия поверхности, или того, на что упал метеорит, невозможно наличие кратера, при том, что в логической цепочке «упал метеорит, что привело к образованию кратера», понятия «поверхности» отсутствует. Следовательно, «кратер» подразумевает нечто, которое мы называем «поверхностью», но в то же время он может подразумевать и не поверхность, а вообще «нечто», ведь поверхность есть лишь факт именного наречения нечто, которое называется поверхностью. Более того, если поменять местами понятия в данном силлогизме, будет ли меняться представление о случившемся? «Метеорит – кратер – падение». Алгоритмичная последовательность характеристик восприятия того, о чем говорится, выводится в инвариантную последовательность. Так же как и при восприятии понятия «камень», мы начинаем искать некий эквивалент, опытный или априорный, «под которым мы понимаем нечто как камень». «Под которым» очень важный аспект, ведь в чистом виде понимание есть нечто «понятное» в своем смысле, без особых «додумок» или подразумеваемых состояний, таких как «под которым мы понимаем».
Мы должны «понимать» или улавливать объект (предмет, понятие) безотносительно его подразумеваемых состояний («в чистом виде» означает нечто, которое предсказано и понято до того, как оно определено как нечто новое, так как новое характеризуется неизвестностью, то есть такой количественной степенью информационных составляющих, при которых нечто воспринимаемое безотносительно прошлого субъективного опыта. Следовательно, понятное коррелирует к познанному, а не к возможно новому), по крайней мере, так можно выразить стремление науки и с ней связанных понятий осмысленности, достоверности, рациональности, прагматизма, верифицируемости и т. п.
Далее, уяснив нечто как нечто «понятное», необходимо заметить, что в справедливости или истинности следующего выражения мы не найдем ничего противоречащего «здравому смыслу». Нечто понимаемое нами как «разность», например, в восприятии окружающей действительности ведет,
во-первых, к акту субъективности и уникальности восприятия, его неповторимости,
во-вторых, к формированию таких вещей, как субъективная точка зрения, критика, спор, доказывание, критическое отношение к позициям других субъектов, а также, безусловно, и к акту «недопонимания» или полного «непонимания» других субъектов. Этот факт не должен поддаваться сомнению с точки зрения научных постулатов. Например, говоря «дом», мы даем тем самым понять, что мы понимаем под данным понятием «нечто», которое вы воспринимаете и понимаете нас без дополнительных «существенных» уточнений по поводу самой сущности дома. При этом, говоря «дом», мы можем под ним понимать (ассоциативно подразумевать), например, серое многоквартирное сооружение эпохи начала XIX века, при том, что процент аналогичного понимания вами понятия «дом» – ничтожно мал в силу все той же «разности». Говоря «камень», мы каким-то образом понимаем, «что это такое», при том же обстоятельстве, что ассоциация данного понятия у вас и у нас будет диаметрально противоположная. Вы возразите, что у дома есть существенные характеристики, которые и воспринимаются вами, нами и всеми безотносительно того, как мы его себе представляем. На возражения такого рода мы ответим в главе «Существенность».
Как мы уже выяснили, выражая характеристики того или иного явления, в акте его объяснения мы создаем алгоритм расширения незнания относительно данного явления.
Характеристики объясняемого не являются тем, что мы объясняем, то есть являются нечто «отличным» от того, что оно с нашей точки зрения призвано освещать (объяснять).
Нечто «отличное» от нечто исходно объясняемого не может принадлежать объясняющему и объясняемому и быть одновременно и объясняемым и объясняющим в силу «разности» как таковой. Следовательно, констатация есть суть максимальная степень адекватности относительно восприятия явления в системе акта понимания. Что мы хотим этим сказать?
Например, наливая воду из бутылки в стакан, мы говорим, что «вода льется из бутылки», – это ее неотъемлемое свойство и один из ее функционалов. Итак, «вода льется» означает, что она покидает резервуарные емкости бутылки, таким образом постепенно разрывая взаимодействие, которое было выражено единством «бутылка воды». При этом следует отметить, что при состоянии «вода льется», в каждый отдельный момент времени этого действия, какая-то ее часть в этот же момент времени по-прежнему сохраняется «в бутылке» в состоянии покоя, а так как «литься» означает в подразумеваемом состоянии его восприятия «покидать», «выливаться», «изменяться», «двигаться» и т. п., то, следовательно, состояние «воды», сохраняющейся (оставшейся) в бутылке в состоянии покоя, не может характеризоваться состоянием «литься». Она «не льется», она «покоится», хотя вода и бутылка остаются в их восприятии теми же самыми, выраженными во взаимодействии «вода льется из бутылки».[40]
В таком случае, можно сказать, что вылилась лишь часть воды, однако, в таком случае состояние «вылилось» не принадлежит ни «части» ни «целому» состоянию «воды» как таковой, так как «часть воды» есть суть единица неформальная, неточная и т. п.
Вопрос: может ли целое быть разбито на два антагонистических состояния и объединять их в себе в одно и тоже время? Ответ да, однако факт фиксации явления в акте восприятия устроен таким образом, что воспринимать одномоментно белое и черное, покой и движение, статику и динамику, холод и жар и т. п., мы не в состоянии.
Вопрос: как же тогда объяснить факт соотношения двух понятий, выраженных в сочетании «вода льется»? Как объяснить тот факт, что два таких антагонистических состояния по отношению к одному объекту и акту их выражения «вода льется из бутылки», воспринимается в акте их понимания и объяснения?
Дело в том, что в нашем восприятии «вода» как таковая выражается в нескольких формах своих состояний, в данном случае она либо «льется», либо «не льется». И «литься» и «не литься» не может быть в одно и то же время. Можно предположить, что эффект разграничения такого рода состояний на микровременном промежутке проходит так, что статика и динамика взаимозаменяемы в такой микроскопический и неуловимый промежуток времени, который в конечном счете и стирает различие между данными состояниями. Или же мы попросту не в состоянии воспринимать их «различие» и т. п. Однако даже при таком допущении подобного рода «мелочи» скорее всего не могут влиять на акт нашего их восприятие.
Пусть «вода льется из бутылки в стакан». В таком случае что мы фиксируем, факт того, что она «льется», или факт того, что стакан «заполняется»? Когда мы просим налить воды, имеем ли мы в виду саму «текучесть» воды как ее функционал, либо мы подразумеваем свойство стакана вмещать что-либо? Известно одно: и состояние воды, и функционал стакана предрасположены на их восприятие в состояниях «текучести» и «вместимости» независимо от понимания их функционального назначения. Так, под «льется» понимается подразумеваемый и интуитивно осознаваемый акт «перемещения», вопрос в том, какой? Что такое перемещение и как оно трансформируется в состояние «литься»? Как определить момент акта понимания сочетания понятий «вода» и «литься»? Это происходит, когда вода «падает» или «выливается» в виде струи из горлышка бутылки или же в какой-то иной момент ее видимого взаимодействия? Этот момент символизирует состояние «литься» или же необъяснимое состояние «литься» вообще уже подразумевается в любом потенциальном состоянии «движения» воды? Горлышко бутылки порождает состояние «литься», или же гравитация порождает данное состояние, или же стакан подразумевает воспринимаемое состояние «наливать», так как он есть емкость, чей функционал состоит в хранении чего-то, в данном случае воды? Состояние «литься» заканчивается и выделяется, как оно есть, беря акт своего выражения из горлышка бутылки или тогда, когда вода покоится в стакане в виде незначительных колебаний материи и молекул самой воды? Могут ли длительность, протяженность или временной континуум влиять на акт восприятия и понимания тех или иных известных нам состояний? Что же тогда представляет собой на первый взгляд тривиальное понятие «литься»?
40
Вопрос: что же тогда характеризует состояние «вода льется» в большей и приоритетной степени перед ее обратным эквивалентом, выраженным, как «вода покоится», который может также характеризоваться и поименовываться в качестве действия «вода льется»? Чем одно состояние лучше или предпочтительнее его противоположного эквивалента и как мы фиксируем одно положение столь разноформенного и видового состояния в качестве нечто более «приоритетного» перед его другими состояниями? Ведь характеризация воды в качестве жидкости не может выступать в качестве ее приоритетной компоненты по отношению к, например, ее газообразному состоянию и т. п.