Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

Далее, вопрос: в какой точке фиксации мы можем с уверенностью говорить об округлости земли? Окружность и земля – две несоотносимые величины; первая – материальный объект; вторая – свойство, причем идеализированное. Земля как объект и каждый ее элемент, ассоциируемый с ней, не представляет собой окружность. Можно говорить, что она круглая или плоская, но спор может зайти и до таких категорий, как «вращающаяся», «статичная» и т. п., которые суть свойства, характеризующие не «шар» или «округлость», но материю, ее характеристики и т. п. Возникает очень много вопросов соотнесения и сопоставления факта, восприятия и объяснения всего воспринятого. Это все вопросы конкретизации и понимания, к которым мы будем обращаться по ходу нашего исследования.

Сейчас лишь скажем, что точка зрения как таковая характеризуется пространственно – временными характеристиками воспринимающего субъекта.

Восприятие в факте фиксации, выраженное как точка зрения, характеризуется двойным отражением состояний «нас» как субъекта и «нахождения нас» как положение.

При этом в данной бинарной составляющей сущности восприятия возникает лишь один акт, акт фиксации воспринятого. Мы не акт, положение не акт и то, что наблюдается, не есть акт, но все вместе есть соотносимость, воспринимаемая другими как акт. Соотношения нас с актом нашего нахождения, выраженного в единичном (конкретном) понятии (факте), ведет к контрадикции «одинарности» и «ограниченности», желания выражения и достижения абсолютности, неисполнимой в данной ограниченности. То есть проблема осознания ограниченности акта фиксации, с одной стороны, и желания удовлетворения состояния понимания того, что выходит за рамки восприятия, с другой стороны, ведет к состоянию, что называется «хочется, но не можется».

Точка зрения является важным компонентом того, что мы называем взаимодействиями.

Возьмем предлог «над». Скажем, например, «человек стоит на земле, и «над» ним небо». В данном случае к понятию «небо» прибавляется взаимодействие «над», «выше», то есть «наверху». Теперь перевернем человека вверх ногами, так что понятие «небо» для него будет характеризоваться предлогом «под». При этом заметим, что состояние «небо» и взаимодействие предлога по отношению к нему не поменялось, взаимодействие и то и другое истинно, но актуальным в итоге остается лишь состояние «сейчас». Последнее включает в себя взаимодействие предлогов «под» и «над» с понятием «небо».

Точно так же, например, предложение: «Мыло убивает микробы» не затрагивает факта мытья рук этим же мылом. То есть борьба с микробами (их убийство) и дезинфекция как результат этого действия не отменяет факта наличия мытья как процесса. Более того, данный процесс является результатом инвариантного способа достижения результата, выраженного в факте убийства микробов и т. д. Отсюда вытекают аксиологические взаимодействия, которые ведут к определённому результату. Таким образом, точка зрения тесно взаимосвязана с взаимодействиями, итогом и иными составляющими, о которых мы сейчас поговорим.

IV. Предположение и подразумеваемое как фактор «определимости» актов восприятия и понимания

Совершенно прав был А. А. Брудный,[37] резко разграничивая акты объяснения и понимания.

Скажем: «Восприятие в акте нашего познания состоит из внешнего и внутреннего аспектов…», ни из чего более, относительно положения данного в кавычках предложения, прочитанного «вами» несколько секунд назад. Далее ход наших мыслей, с неизбежностью формируемый в понятиях, фиксируется в «вашем» восприятии, как знаки для «вас» и с объективной точки зрения ничего более. Все, что более этого, есть акт «вашего» предположения и поиска подразумеваемого смысла на основании «вашего» опыта восприятий, положений и фактов, движимый крайней неудовлетворенностью такого рода информацией, а именно, что «познание состоит из внутреннего и внешнего аспектов», то есть форменной составляющей, не несущей ничего существенного.

Форменная составляющая понятия реализуется в знаке. С этой формальной точки зрения (под формальностью мы понимаем чисто знаковое выражение безотносительно содержательной части сущности явления предмета или процесса) обсуждать знаки, используя их, и на основании этого делать выводы о том, что «одни» знаки не «другие» и, наоборот, занятие довольно забавное и бесперспективное не с точки зрения отсутствия такой возможности, а именно с точки зрения аксиологической, праксеологической и телеологической составляющих актов восприятия нашей субъективной сущности.

Поэтому существенность скорее наличествует в данных трех категориях, нежели в самих вещах и их восприятии.

С другой стороны, все есть формальность. Все высказанное есть формализованная идея восприятия. Формализм, в свою очередь, выступает формой восприятия, если под формой понимать или подразумевать выражение чего-то вовне. Часто в трудах многих авторов звучит предположение о тождественности понятий «форма» и «существенность», «понятия» и «существенность» и т. п. Мы уже высказывали свою точку зрения по данному поводу. Существенные признаки предмета как объективного явления есть не что иное, как субъективный итог (факт) реализации соответствующего положения. Например, возьмем понятие «рука». Какое существенное свойство данного члена выражает это понятие? Рука есть видимое отражение одного из членов человека, однако рука сама по себе, как понятие, не раскрывает нам ничего существенного о руке как таковой, о ее свойствах, тысячах мышц, связок, сухожилиях, капиллярах, механике ее возможных траекторий, углов, функций и т. п. Она лишь констатирует в известной нам матричной формуле совокупности символов факт увиденного (воспринятого). Все остальное, что приписывается к понятию руки, есть не что иное, как подразумеваемое в понятии состояние взаимодействия, но не само понятие как единичный факт восприятия.

Итак, мы уже сказали несколько секунд назад, что «восприятие есть суть внутренний и внешний аспект…». Теперь, сталкиваясь с ощущением аксиологического, праксеологического, телеологического и какого угодно состояний, а в данном случае состояний аксиологической, праксеологической и телеологической недостаточности или неудовлетворенности, мы вынуждены раскрыть данные понятия в свете того, что они подразумевают с целью недопущения возможной произвольной трактовки подразумеваемого в положении, факте и восприятии, соединенных в высказанных нами понятиях. Собственно говоря, в этом и заключается главная задача интерпретатора, кем бы он ни был.

Раскрытие подразумеваемого выражается в акте пояснения. При этом необходимо иметь в виду, что раскрытие подразумеваемого самим субъектом, высказавшим какое-либо положение по поводу чего-либо, не создает ситуацию объективности или достоверности раскрытия подразумеваемого. Так, «наше» пояснение не может расцениваться как более достоверное, чем «ваше» предположение относительно подразумеваемого, высказанного нами ранее. Это происходит в связи с тем, что высказанный факт зафиксирован как понятийная форма в конкретном акте. Все, что после этого есть, не что иное, как взаимодействие нашего нынешнего положения, зафиксированного факта и акта восприятия с нынешней актуальностью нашего восприятия, положения и зафиксированного факта относительно предполагаемого и возможного взаимодействия с каких угодно позиций (логических, психологических, социологических и т. д.). Парадокс подразумеваемого в высказанном или зафиксированном факте характеризуется множеством специфических смысловых, ситуационных и других оттенков. Лучше всего показать это на примере.

37

Брудный А.А. Психологическая герменевтика. Электронный ресурс // Psyoffice.ru: информационный портал. URL:

https://www. /3812-brudnyjj-a.a.-psikhologicheskaja-germenevtika..html