Страница 4 из 6
Васька-мордоворот лениво сидел на лавочке, грелся на солнце, внимательно следил за тем, чтобы выходящие исправно платили ему дань кусочками колбасы, рыбы, а если повезет, то и котлеты. Собак он не любил, но терпел. Равнодушно смотрел на Альму, которая при виде кота (вероятно, вспоминая Тимкины когти) поджимала хвост и старалась побыстрее проскочить мимо. Столь же терпимо относился он и к дворняжкам, жившим на первом и третьем этаже. На чужих собак шипел, выгибал спину, ругался. Дворничиха любила его особенно, за то, что, по ее словам, истребил всех крыс в округе.
Был солнечный день. Мы с Бабусенькой затеяли пироги. А потому не сразу заметили открытую балконную дверь и отсутствие Тимки в квартире. Я отправилась искать его под балконом, гадая, как давно совершил он свой отважный прыжок с четвертого этажа. Васька-мордоворот грелся на солнышке и с неудовольствием отметил, что я иду с пустыми руками. Мне было не до него. Тимку нашла быстро. Он стал ворчать, дескать ждешь тут тебя ждешь, приглушенно мяукал и поводил ушами. Я взяла его на руки и понесла домой, объясняя, что не стоило ему снова открывать балконную дверь. Занятые выяснением отношений мы не заметили, как оказались у парадной, где на лавочке базировался Васька.
Тимка вдруг напрягся и спрыгнул с моих рук. Два кота встретились взглядами и замерли. А потом началась шумная драка. Я в ужасе замерла, потом проскользнула мимо них и открыла спасительную для Тимки дверь в подъезд. Мой кот проиграл, он стремительно спасался бегством. Васька не стал его особо преследовать, только кричал в след беглецу обидные кошачьи ругательства. Я спешила наверх.
Дома Тимку осмотрели. Была одна царапина на ухе, но в целом он мало пострадал физически. А вот настроение у моего друга совсем испортилось. Он посетил лоток и даже не стал контролировать процесс его очистки, вяло поел и ушел спать в шкаф. Вышел оттуда только вечером. Задумчивый и недовольный. Я тоже переживала поражение друга, чесала за ушком, разговаривала с ним. Надеялась, что все забудется и Тимка станет прежним.
Утром после завтрака я отправилась погулять. Бабусенька отпускала меня на площадку, где дети соседних домов играли под присмотром старушек-соседок. Тимка засобирался со мной. Пока я надевала сандалии он сосредоточенно сидел рядом. Стоило открыть дверь – юркнул на лестницу. Из подъезда мы выходили вместе. Я – с опаской, Тимка – с решимостью.
Васьки-мордоворота нигде видно не было. Тимка уселся на лавку. Я помахала знакомым девчонкам на площадке, но решила остаться с котом. Время шло. Тимка пригрелся на солнышке и даже лег на теплые доски лавки. И вот из подвального окна показалась огромная рыжая голова. Васька-мордоворот вылез на улицу. И сразу уставился на Тимку. Тимка сел, посмотрел на него и пренебрежительно зевнул. Ваську это разозлило. Он медленно начал приближаться. Мой кот продолжал невозмутимо греться на солнышке, только ушки-локаторы были повернуты в сторону врага. Хозяин двора громко мяукнул. Тимка повернулся к нему спиной. Я, наблюдая за ними немного отошла, понимая, что сейчас будет битва века.
Васька издал низкий рычащий звук и стал приближаться. Тимка шевельнул хвостом, повернулся и уставился ему в глаза. Некоторое время они замерли без движения, словно вели серьезный безмолвный разговор. Потом Тимка прыгнул, выпустив когти на передних лапах. И начался бой. Рыжий вперемежку с черно-серым клубок катался по газону. Стоял демонический вой такой силы, что бабульки, отогнув края занавесок дружно выглянули в окна. Сражение обретало все новых зрителей. И тут мой герой высоко подпрыгнул и приземлился на поверженного врага, нещадно нанося удары передними лапами. Васька как-то весь сжался и, пригибаясь к земле, устремился к подвальному окну, а потом скрылся в нем. Тимка издал громогласный победный маяв, огляделся, гордо подняв голову и устремился к двери подъезда. Гордость переполняла и меня. Вместе мы вернулись домой, где я в захлеб рассказывала о реванше сначала Бабусеньке, а потом вернувшейся с работы бабушке. Тимка сидел рядом, поводя ушами, тщательно умывался и получал удовольствие, явно наслаждаясь происходящим.
Васька-мордоворот по-прежнему жил в подвале, ловил мышей и крыс, следил за порядком. От старушек он получил свою долю сочувствия. Но каждый раз встречая Тимку, предпочитал удалиться на безопасное расстояние под благовидным предлогом. Победа моего сиамца была полной и безоговорочной.
Чертежи или Коварная мстительность
Каждое лето я проводила с Тимкой. Мама моя – вечный студент доучивалась, и тем летом как раз готовилась к защите диплома. Он приехала к нам, чтобы вместе со своей младшей сестрой подготовить сложнейшие чертежи для защиты дипломного проекта (сестра работала в конструкторском бюро и превосходно чертила). И вот в центре большой комнаты разобрали стол, как обычно делали по праздникам в ожидании гостей. Мы с Тимкой путались под ногами у взрослых, забрались под стол, устроив там домик. А на столе тем временем появились призывно шелестящие рулоны ватмана, миллиметровки, полупрозрачной кальки и прочие богатства чертежного таинства. Тимка прыгнул на стол. Понюхал баночку с тушью, сбросил вниз лежавший на краю дефицитный кохиноровский ластик, я стала рассматривать серого слона, нарисованного на нем. Ластик у меня забрали, Тимку со стола согнали.
Сестры сосредоточились на работе. Тимка с интересом наблюдал за ними. С барского плеча ему кинули скомканный кусочек кальки, который замечательно шуршал. Но стоило Тимке попробовать его на вкус, как калька предательски приклеилась к губе. Коту пришлось долго мотать головой и снимать лапой ошметок этой противной бумаги. Потом он брезгливо тряс лапой и был недоволен. Готовые подсохшие чертежи сворачивали рулонами и складывали отдельно. Пока, тихо переговариваясь, чертежницы склонились над очередным листом, Тимка подошел к готовым рулонам. Бумага была плотной и на вид вкусной. Тимка прикусил краешек. Острые зубы хорошо прокалывали ватман и при этом замечательно чистились. Кот увлекся процессом и даже начал чавкать. Этот звук и выдал его, что называется, с головой.
Его не просто согнали, но еще и не ясно за что отлупили тряпкой, о которую вытирали перья. Тимка обиделся и забрался на шкаф, оттуда с вожделением смотрел на плотные белые края ватмана. Он решил, что стоит подождать. И оказался прав, сестры сделали перерыв.
Тимка спрыгнул вниз и снова оказался на столе. Он только прикусил так манивший его уголок чертежа, как вернулась моя мама. Коту снова досталось. До самого окончания работы восхитительные листы не оставляли без присмотра. А потом убрали в темное и воняющее пластмассой нутро тубуса. Кот его понюхал и громко чихнул. Тимка был раздосадован и зол. В его умной ушастой голове стали созревать коварные планы мести. Но дело осложнялось тем, что у моей мамы не было своей комнаты, поэтому привычный трюк со шторами не годился.
Кот стал изучать свой объект – мою маму, – ходить по пятам, наблюдать. Домашние поняли, что его внимание не к добру. Мы хотели пойти в театр, мама достала гладильную доску и стала отглаживать мою парадную водолазку, которую привезла с собой. Белую с воротничком стоечкой и аккуратной аппликацией на груди. Погладив, она отнесла ее и положила на диван. Глаза Тимки радостно сверкнули. Он пошел в комнату, прыгнул на диван, обнюхал водолазку – она отчетливо пахала утюгом и врагом. Зажал передними лапами и выгрыз замечательную дыру. После чего с чувством исполненного долга пошел ко мне требовать поиграть.
Факт мести довольно скоро обнаружили. Водолазку пришлось выбросить, дыра была прогрызена с большим чувством и штопке не поддавалась.
Вечером кота ждало новое разочарование. Мама легла спать со мной, для этого разобрали диван. В Тимкиной голове не укладывалось такое безобразие. Я была его подопечной, его отвоеванной наперстницей в путешествиях в страну снов. Он побегал по квартире, а потом забрался под одеяло, устроившись между мной и мамой, уперевшись в нее всеми четырьмя вытянутыми лапами. Мою радость от приезда мамы он не разделил. И когда она наконец уехала со своими чертежами защищать диплом, я снова была в полном его распоряжении и под его присмотром и опекой.