Жена для дракона

— Взамен? — растерялся король. — Виктория, все, что угодно, если ваше лечение поможет! — похоже, за простые рекомендации этот мужчина готов отдать половину своего королевства.

— Обратно в свой мир, — развела руками я.

— Нет! — жестко отверг эту просьбу дракон. — Забудь об этом! — рыкнул он так, что даже пушок на моем теле встал дыбом.

В голове мелькнула мысль о том, чтобы прямо сейчас сказать дракону о существовании Лешки и о том, как он дорог мне, но, прищурившись, я остереглась. Нет, Рейн явно не тот, кому следует сообщать о существовании ребенка, оставшегося без матери. Вдруг этот полоумный решит привести моего мальчика в этот мир, где царствует холера, нет антибиотиков и электричества? Я жажду увидеть сына, но такой жизни я ему не желаю. А если он заболеет? А если это будет не холера, а туберкулез или тиф? Уж лучше он проживет остаток жизни без меня, но в цивилизации и в безопасности. Вырастет, получит образование и реализует себя. Что ждет его здесь? Представить страшно. Сын иномирной разведенной женщины. Да его же презирать начнут все, кому не лень! И дракон уж точно не станет заступаться за сына той, кого считает обузой. Пока лучше промолчать. Сказать о Лешке я всегда успею. Для начала попробую выбраться сама, а если не получится, тогда посмотрим.

— Тогда доступ к знаниям, — вздохнула я, поняв, что напрямую добиться ничего не удастся. Придется добывать знания самой. — Библиотеки, книги, возможно, какие-то лекции…

— Надеешься, это тебе поможет сбежать? — издевательски рассмеялся дракон. — Ну-ну, — хихикнул он, думая, что расстроил меня, но Рейн даже не понял, какое чудо подарил мне — надежду.

«Сбежать» — он произнес это так, словно это было не чем-то невозможным, а скорее…малодоступным. Это возможно! Я могу вернуться в свой мир.

И вернусь, чего бы мне это ни стоило.

Глава 7

— Итак, что же такое эта ваша…холера? — король вышел из-за стола и встал, оперевшись на него бедрами.

— Холера — это болезнь, которую вызывает бактерия. Мы называем его холерным вибрионом…

— Что такое бактерия? — нахмурился Агрест. — Это какая-то магия?

Упс. Как я могла не догадаться, что в этом мире понятия не имеют о бактериях, не говоря уже о вирусах? Даже в нашем мире люди узнали об этих микроскопических созданиях лишь в восемнадцатом веке, а уж на то, чтобы выявить и доказать связь между бактериями и болезнями ушло еще сто лет. Здесь же, судя по тому, что я успела увидеть, время соответствует шестнадцатому-семнадцатому веку.

— Бактерии — это очень маленькие живые организмы, — попыталась объяснить я королю. — Их нельзя увидеть невооруженным глазом, но они находятся повсюду.

— Повсюду? — в голосе короля промелькнул страх. Он начал как-то странно оглядываться, словно опасался чего-то.

— На вас и внутри вас, — я решила подлить масла в огонь. А что? Пусть знает правду!

— Внутри?! — мужчина схватил себя за горло.

— В основном в кишечнике, но также во рту и на всей поверхности кожи. Не переживайте, они не причиняют вам вреда. Многие из них нужны вашему организму, чтобы нормально функционировать, — пыталась объяснить я, но почти физически ощутила волны раздражения, исходящие от стоящего рядом со мной дракона.

— Мы оценили твое чувство юмора, Виктория, — как же противно он рычит мое имя! Будто сожрать меня хочет, гад чешуйчатый. — А теперь скажи правду. Поверь, если я сочту, что ты не приносишь пользы, твоему положению не позавидует никто, — во мне вскипело негодование. Не выношу, когда в меня кидаются беспочвенными обвинениями. Дракон хотел напугать меня, но вместо этого разозлил! Да кто он такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?! Похитил меня, вырвал из жизни, лишил возможности видеть своего ребенка, и еще смеет хамить?! Всегда была терпеливым человеком, но тут не выдержала.

— Во-первых, для вас я не Виктория, а Виктория Владимировна, — жестко выплюнула я, пылая изнутри. — Во-вторых, не надо мне тыкать! Я понимаю, что ваш мир очень отсталый, но должны же вы хоть какие-то правила приличий соблюдать! В-третьих, пусть ваша необразованность останется при вас. Если вы не знаете о существовании бактерий и до сих пор не удосужились придумать микроскоп или простое увеличительное стекло, то это не означает, что и в других мирах люди такие же ленивые, как вы… — я хотела сказать ему еще много всего, но на мое кресло будто обрушилась гора. Тяжелые руки рухнули на подлокотники и сжали их с такой силой, что дерево затрещало. Если бы на их месте были мои руки, то этот амбал точно раздавил бы мне кости.

— ТЫ! — прошипел Рейн, сверкая глазами. — Смеешь ставить мне условия?! — к моему изумлению, его зрачки сузились, вытянулись в длинную черную щель, как у рептилий. Белки глаз налились красным, вызывая ассоциацию с демоном. Это должно было напугать, но я рассматривала это явление с любопытством.

— А у вас зрение меняется, когда зрачок так вытягивается? — завороженно прошептала я, без страха глядя в змеиный глаз. Удивительно! Невозможно оторваться от этого чуда. Пожалуй, впервые я увидела в этом драконе хоть что-то прекрасное.

— Что? — Рейн опешил от моего вопроса. Наверное, он ожидал испуга, но, увы, не сегодня, мой глазастый ящер.

— Если вы способны к трансформации, то должен меняться и характер зрения, — рассуждала я. — Глаза рептилий представляют собой тепловизор. Если я права, то вы сейчас не видите моего лица. Вы видите лишь тепловые волны. Именно это позволяет рептилиям охотиться, — шептала я, рассматривая змеевидный зрачок. Похоже, дракон изумился не меньше меня. Медленно, но верно его глаз принял обычный человеческий вид, не оставив и следа трансформации. Если бы сама не увидела, то никогда бы не поверила, что такое возможно.

— Виктория, ты и вправду из другого мира, — Рейн выпрямился, нервно дернув головой.

— Виктория Владимировна, — поправила я. Не собираюсь отказываться от своих слов. Кто он такой, чтобы обращаться ко мне по имени? Уж точно не друг. Несмотря на вульгарное обращение на «ты», я упорно продолжала называть дракона на «вы». Меня это совсем не задевало. Напротив, таким простым действием я подчеркивала, что являюсь воспитанным человеком, который способен соблюдать правила приличия даже в такой непростой ситуации. Когда на меня лает собака, я ведь не встаю на четвереньки и не лаю в ответ. Вот и здесь такая же логика.

— Что там с сахаром? — проигнорировал мое замечание дракон. Он вновь нацепил на лицо непроницаемую маску, через которую нет-нет, да и пробивались нервные подергивания щеки. — Есть запасы?

— Да, несколько десятков мешков есть во дворце, еще несколько повозок наберется, если напрячь ресторации, — задумался Агрест.

— У вас проблемы с сахаром? — я привыкла думать, что сахар — это что-то доступное и недорогое. Неужели здесь все по-другому?

— Сахар — это дорогое удовольствие, — фыркнул король, бросив на меня странный оценивающий взгляд. — Одна сахарная голова довольно сложна в производстве, и стоит она немалых денег. Это же очевидные вещи, Виктория…Владимировна, — король выполнил мою просьбу называть меня по отчеству. Приятный мужчина, не то, что этот динозавр невоспитанный. С притягательными глазами, но все равно дикарь неотесанный.

— В нашем мире сахар очень доступен, — пояснила я, тепло улыбнувшись Агресту. С ним можно вести нормальный диалог. Интересно, можно ли как-нибудь избавиться от общества Рейна? Этот ящер ходит за мной по пятам с момента моего попадания в этот мир. Чего ему надо? Неужели своих дел нет? — Я не думала, что это будет проблемой.

— Вернемся к обсуждению холеры. Откуда берется эта болезнь? — продолжил король. Я чувствовала, что моя симпатия взаимна, и я тоже нравлюсь Агресту. — Сначала она захватила беднейшие районы в столице, но мы не обращали внимания. Беднота вечно чем-то болеет, — рассмеялся король, а я ощутила острый приступ классовой ненависти. Мое детство тоже прошло в бедном районе. Интересно, как бы отнесся к этому король, если бы узнал? Также улыбался бы мне или поглядывал с презрением и брезгливостью? Впрочем, что-то мне подсказывает, что бедность в моем мире и бедность здесь — это небо и земля. — Но вскоре начали болеть благородные люди, а затем эта напасть проникла во дворец. Позорная, страшная, мучительная смерть, — покачал головой Агрест. — Что вы знаете об этом, Виктория? — он обратил на меня умоляющий взор.