Страница 2 из 42
— Да-да! Хочу туда! — обрадовалась Маша. — Я там все в порядок приведу, цветы посажу! Николя, ты — чудо!
— Да ну тебя! Сначала съездить на разведку надо.
— Нет, поедем сразу, с вещами. Чем быстрее я уберусь из города, тем лучше. Мои ж как прознают, со свету сживут. Кому я рассказываю! И Анатолий быстро догадается, где меня искать. Николя, я большая девочка, справлюсь. И срок пока небольшой. Когда ты сможешь меня отвезти?
— Завтра, — вздохнул Николя. — Завтра и поедем. У меня два выходных впереди, помогу с уборкой, покажу все, список нужных вещей составим. Продукты по дороге купим, а остальное потом довезу.
Так и получилось, что ранним утром Машины пожитки снова перекочевали в машину, и Николя повез ее в деревню. Уже в дороге Маша вспомнила о забытом в клинике паспорте и о том, что ей нужно встать на учет в женской консультации и оформить обменную карту.
«Вот там и оформлю, — решила она. — А за паспортом Николя потом съездит. Возвращаться — плохая примета».
= 2 =
До деревни добирались часа три. И не потому что так далеко от столицы, а потому что Машу тошнило.
— Это скоро пройдет… — твердила она после каждой остановки.
Николя не ругался, наоборот, переживал, бегал вокруг и отпаивал водичкой.
— И зачем мне муж, когда у меня такой друг, — пошутила Маша, когда они уже свернули на проселочную дорогу.
— А выходи за меня, — откликнулся Николя. — Не обижу, и ребенка на себя запишу. Если ты, конечно, окончательно решила со своим Толиком расстаться.
— Да ну тебя, — отмахнулась Маша. — Мы с тобой и так дружим, нечего на себя мои проблемы взваливать.
То ли утренние часы, отведенные под недомогание, закончились, то ли чистый воздух помог, но тошнота прошла. Ехали медленно, по колдобинам, поэтому Маша открыла окно и наслаждалась природой: пахло весной, зеленью и солнцем. А потом она почуяла запах жасмина, и вовсе пришла в восторг.
Николя наотрез отказался обрывать чужие кусты.
— У бабки на участке этого жасмина — заросли, — уверял он.
Вскоре машина остановилась возле старенького штакетника. Видимо, летом его увивал вьюнок, а сейчас на серых досках висели сухие ветки. Неухоженный двор и сад успели зарасти бурьяном. Кое-где угадывался малинник и кусты смородины. Яблони уже отцвели, в этом году весна была ранней.
Маша осматривалась, пока Николя возился на крыльце, открывая дверь. На террасе, под навесом, стоял старый холодильник. У крыльца ржавел мопед. Неужели баба Шура на нем рассекала по деревне?
— Ник, а жасмин-то где? — спросила Маша.
— Был. Может, его вырубили? Я давно не приезжал. А когда хоронили баб Шуру, то внимания не обратил.
— Мопед ее?
— Да вроде нет. И холодильник этот я впервые вижу. Ладно, разберемся. Пошли дом смотреть.
Внутри было сыро и пыльно. Из прихожей они сразу попали на кухню. Маша окинула ее хозяйским глазом: плита почти новая, холодильник тоже, и кастрюли не дешевые, похожий набор им на свадьбу дарили, круглый стол у окна, крепкие табуретки. Мойка с краном, значит, и вода есть, и канализация. Рядом с кухней — дверь в ванную комнату. Современная душевая кабина и унитаз. Просто роскошь!
— Я думала, тут удобства на улице, — призналась Маша. — И мыться только в бане.
— Это мы с братьями двоюродными года два назад тут все оборудовали, ремонт сделали, — ответил Николя. — Бабка старая, тяжело ей было воду таскать, а уезжать отсюда ни в какую не хотела.
— Делали вместе, а наследство тебе досталось?
— А они от своей доли отказались. У обоих и получше дома имеются. Это я в семье бедный родственник, вот и владею теперь хоромами, — пошутил Николя. — Видишь, тебе пригодилось. Там кладовка, — он махнул рукой в конец коридора. — Там картошку хранили, банки всякие. А нам сюда, — он распахнул дверь в комнату.
Жилая комната в доме была одна. Часть ее занимала печь — небольшая, без лежанки, но настоящая.
— Я научу, как правильно топить, — пообещал Николя. — Ночи пока холодные, да и сыро тут, прогреть дом надо. Главное, вьюшку открывай, а то угоришь.
Комната словно поделена на две зоны. Ближе к печке — кровать за занавеской, большой платяной шкаф, в другой стороне — сервант с посудой, комод, стол и стулья. Везде лежат вязаные салфеточки, расставлены вазочки и простенькие статуэтки. На комоде — семь слоников и пожелтевшие фотографии в старых рамках.
— Это от бабы Шуры осталось, — пояснил Николя, заметив, что Маша рассматривает белых фарфоровых слоников. — Ты их не выбрасывай, в шкаф сложи, хорошо?
— Пусть стоят, — отозвалась Маша. — Электричество тут есть?
— Есть, конечно. Во время ремонта всю проводку поменяли. Телевизор новый, антенна спутниковая. Давай список составим, что в первую очередь привезти. Лампочки проверить надо, плиту, холодильник подключить…
Они шустро провели ревизию и взялись за уборку. Николя каким-то невероятным образом нашел в деревне гастарбайтера по имени Алим, который вынес из дома весь мусор и отволок на помойку испорченный холодильник с террасы.
Николя натаскал воды из уличной колонки, потому что из водопровода она текла ржавая.
— Давно не пользовались, спустить надо, — пояснил он.
А потом уехал в ближайший городок, покупать самое необходимое: постельное белье, полотенца, бытовую химию, кое-какие мелочи. И кровать они решили купить новую — Машу передергивало при мысли, что ей придется спать на деревянно-пружинном монстре столетней давности. Алим с приятелем вынесли кровать, а потом вернулись за мопедом.
Первым делом Маша отмыла кухню и разобрала продукты. Она предполагала, что в первый день готовить будет некогда, и купила курицу-гриль, салаты и пирожки. Аппетита не было, но морить беременный организм голодом Маша не хотела, поэтому разогрела в духовке выпечку и поставила чайник.
Заварив чай, она налила его в кружку, взяла пирожок и вышла на террасу. И нос к носу столкнулась с незнакомым мужчиной.
Маша застыла на месте от испуга. Во-первых, она никого здесь не знала и никого не ждала. Неужели Алим успел растрезвонить, что в деревне поселилась одинокая женщина? Хотя нет, не мог. Она же приехала сюда с Николя. Во-вторых, незнакомец пугал одним только видом: огромный, косая сажень в плечах, заросший и пахнущий навозом. Он сверкал черными глазами, в спутанной бороде копошился жук, желваки гуляли по скулам.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовалась Маша, стараясь говорить спокойно и с достоинством.
И как она здесь жить собирается, если испугалась первой же встречи с аборигеном?
— Где мои вещи, женщина?! — прорычал мужчина, игнорируя ее вопрос.
= 3 =
Михаил возвращался домой в отвратительном настроении. Он подрядился помочь соседу раскидать навоз с одной единственной целью — чтобы его покормили. Он не бедствовал, однако готовить не умел, и диета из сосисок и пельменей уже порядком надоела. То ли дело домашний борщ! Ароматный, с укропчиком и чесноком! Со сметанкой! С пампушками, в конце концов!
Михаил уже чуял запах борща, хозяйка кашеварила на летней кухне. Только вот за стол его не позвали. Расплатились привычным способом — бутылкой водки. Куркули!
Водку Михаил отдал Алиму, которого встретил по дороге домой. Тот тащил куда-то старый мопед.
— Где взял? — поинтересовался Михаил.
— П’адариль! — ответил Алим, широко улыбаясь.
Михаилу показалось, что где-то он его видел — мопед, само собой, не Алима, — однако озарение пришло позже.
На соседском участке что-то было не так. Михаил нахмурился, обводя взглядом привычный пейзаж. Все те же заросли крапивы. Надо бы расчистить пару грядок, да посадить там зелень. Бабе Шуре уже все равно, царствие ей небесное, а наследнички здесь не появляются. На терраске… Ага! На терраске стоит ведро. И дверь, вроде как, приоткрыта.
А где, черт побери, холодильник?! Ядрена вошь! И мопед! Мопед сперли!
Алим! «П’адариль!» Кто мог подарить ему мопед, второй год валяющийся на соседском дворе?
Михаил обратил внимание еще на одну существенную деталь: ставни. Окна соседского дома всегда прикрывали ставни, а сейчас — нет. И створка кухонного окна открыта, а оттуда… Михаил подошел поближе, принюхался и мысленно застонал. Запах еды! И не просто еды — пахло ванилью и пирожками.