Чужая беременная

Когда он вернулся из Америки и объявил Маше о своей сексуальной ориентации, она поверила сразу. И с облегчением вздохнула, чего уж там. Еще в школе он пытался за ней ухаживать, но уже тогда она видела в нем друга, скорее, даже брата. И его поцелуи воспринимались, как инцест. Хорошо, что он переболел ею.

Так неужели все это — неправда?

После работы Маша усадила Николя обедать, а сама пошла за молоком к забору.

— Спасибо, — сказала она Михаилу. — Ты смог убедить этого упрямца.

— Ерунда, — отмахнулся он. — Маруся, я б дырку в заборе опять сделал.

— Зачем? — прищурилась она.

— Лорд по ночам мог бы и твой двор охранять. Тут тихо, но вдруг кто чужой забредет.

— А-а-а… Хорошо, я не против.

И отчего она решила, что сосед для себя проход сделать хочет?

— Марусь…

— А?

— А чего ты тут сажать собралась? Вдоль забора?

— Жасмин.

Маше показалось, что сосед тихо застонал.

= 19 =

— У тебя аллергия на жасмин? — спросила Маша.

Мелькнула мысль о бесследно исчезнувших кустах бабы Шуры. Николя утверждал, что они росли аккурат вдоль этого забора.

— Да, — обрадовался Михаил. — Точно.

— О… — Она расстроилась. — Я не знала. Может, еще на что-то? А то…

— Нет. — Он перебил ее так резко, что Маша вздрогнула. — Извини, я тебя обманул. Нет никакой аллергии.

— А-а-а… — Она совсем растерялась и не знала, что сказать.

— Маруся, может, жасмин в другом месте посадишь? Я помогу, сам ямы выкопаю. Вдоль штакетника, например. А здесь малину посадим. Или смородину.

— Почему?

— От них тень меньше… — буркнул Михаил и отвернулся.

— Тень? Да объясни ты толком.

— Жасмин высоко разрастается, от него тень густая, а у меня тут клубника растет.

— А-а-а! — До нее, наконец-то, дошло. — Значит, это ты кусты вырубил.

— Я. Могу компенсировать…

— Не надо, — засмеялась Маша. — Только Николя не говори, он какой-то нервный в последнее время.

— Марусь… А почему Николя? Не по-русски.

— Так сценический псевдоним. Уезжал в Америку Колька, а вернулся Николя. Это когда он в академии танца учился, — пояснила она. — Я уж привыкла.

— Ма-ша! — крикнул с терраски Николя. — Ты где?

— Иду! — звонко откликнулась Маша.

— Потерял тебя твой кавалер, — усмехнулся Михаил. — Или все же родственник?

— Практически брат.

— Иди уж. До завтра.

Михаил ушел сразу, а Маша какое-то время смотрела ему вслед.

— Маша! — снова позвал Николя.

— Да иду, иду.

Она легко взбежала по ступенькам крыльца, прижимая к груди крынку с молоком.

— Ушла на минутку, — упрекнул ее Николя. — И пропала.

— Заговорилась.

— Иди в дом, прохладно. Тебе нельзя студиться.

— Мне тепло, Коль, — улыбнулась Маша. — Обо мне такие мужчины заботятся. Тепло мне от вашей заботы.

На кухне она сразу налила себе молока и выпила, жмурясь от удовольствия. Лучше любого лекарства, сразу самочувствие улучшается.

Николя стоял у окна и пристально на нее смотрел. Он уже поел и даже посуду за собой вымыл. Николя… Может, правда, зря так? Коля — как-то привычнее, как в детстве.

— Ты с соседом быстро сдружилась, — произнес он.

— О, вовсе нет, — рассмеялась Маша. — Мы с ним успели друг другу крови попортить.

Она рассказала о яблоках, об утреннем концерте и о креме для депиляции. Коля перестал хмуриться и посмеялся над ее приключениями, но потом спросил:

— Он тебе нравится?

— Кто? Сосед? Конечно. Ты меня знаешь, я катастрофически не умею притворяться и дружить с теми, кто мне противен.

Да, и поэтому и подруг у нее нет, и работу она искала только надомную, чтобы без коллектива и обязательных дежурных улыбок, корпоративов и прочих «радостей» общения.

— Как мужчина? — решил уточнить Коля.

— Не знаю… Как-то не задумывалась.

— Но он тебе братом не кажется? Или, может, отцом?

— Да что ты пристал! — рассердилась Маша. — Я еще с мужем не развелась.

— Одно другому не мешает. Маш, ты знаешь… — Он подошел и обнял ее, прижимая к себе. — Маш, не возвращайся к Анатолию, пожалуйста.

— Даже не подумаю!

— Подумаешь, уверен. Маша, ты молодая и красивая, тебя и с ребенком замуж возьмут. А нет, так у тебя всегда есть я. Только к нему не возвращайся, умоляю. Ты достойна лучшего.

— Не вернусь.

В объятиях друга, как обычно было уютно и спокойно.

— Пообещай мне. Лучше поклянись.

— Вот еще! Обещаю, но никаких клятв.

— Хорошо. Пусть так.

На следующий день решали текущие проблемы. Коля ходил к участковому, уладили вопрос с регистрацией. Маша навестила жену участкового, поблагодарила за помощь и сообщила, что молоко будет покупать у соседа. Потом Маша возжелала краску, для штакетника перед домом. Ездили покупать. Заодно пополнили запасы продуктов. Нашли женскую консультацию, Маша завела обменную карту.

— И кто тебя на анализы повезет? — мрачно поинтересовался Коля.

— Миша, — беспечно отмахнулась Маша. — Не переживай, мне московский врач сказал, что все в порядке. Это так, чтобы карта была.

— А в Москву? Тоже он?

— Зачем?

— Ты не собираешься подавать заявление о разводе?

— Ох, да… Собираюсь. А ты уже не успеешь?

— Успею. Сегодня вечером у меня выступление, завтра утром за тобой приеду.

— Вот и отлично!

Коля уехал после обеда, Маша занялась цветами. Из-за того, что сажать пришлось в июне, она выбрала однолетнюю рассаду. Хотелось любоваться клумбами сразу, не дожидаясь, пока растения проклюнутся и пойдут в рост.

— Бог в помощь, — услышала она вскоре голос Михаила.

— Спасибо. — Маша, сидевшая на корточках, задрала голову. — А тебя жасмин дожидается.

— Жасми-и-и-н… — Михаил закатил глаза. — Маруся, зачем тебе этот сорняк?

— Мне нравится, как он пахнет. И ты обещал!

— Обещал — сделаю. Марусь…

— А?

— Ты не устала? Тебе не вредно…

— Я беременная, а не больная, — отрезала она.

— Ты прямо, как моя доча… — вздохнул Михаил. — Хорошо, убедила. Осознал, иду сажать кусты.

Он зря переживал. Маша и сама чутко прислушивалась к организму: не ноет ли живот, не болит ли голова. Но чувствовала себя хорошо, работа не казалась тяжелой. Землю Алим вскопал и разрыхлил качественно. Маша заранее нарисовала план посадки, разнесла растения, а теперь лишь делала небольшие ямки совочком, наливала туда воды из лейки и сажала цветок.

Она даже умудрялась наблюдать за Михаилом. Тот не форсил голым торсом, как Коля, однако и у него мышцы бугрились. Это было заметно, потому что футболка на спине промокла от пота.

Маша поймала себя на мысли, что сравнивает Михаила с мужем. Толик следил за собой: ходил в спортзал, тренировался, поддерживал форму. Он говорил, что хирург не может быть похожим на кусок сала. Маше нравилось, что муж у нее спортивный, поджарый. Толик хвастался бицепсами и играл в теннис. Михаилу определенно некогда заниматься на тренажерах, значит, его мышцы наработаны ежедневным трудом.

Машу восхищало, как умело он ведет хозяйство. В доме чисто, на участке порядок. Все продумано, ничего лишнего. И молоко его козы дают вкуснющее. И собака у него воспитанная. И сам он… спокойный. Это поначалу он показался ей ненормальным, а теперь понятно, просто нелюдимый и замкнутый.

Интересно, женщины у него совсем нет? Быть такого не может, чтобы такой мужчина, столько лет… Маша вдруг представила себя в объятиях соседа. Он уже приобнимал ее, но это не то… не так… А если по-настоящему?

Как он держит женщину в объятиях? Наверняка, бережно, чтобы ничего не сломать ненароком. И ладони у него широкие, шершавые. А целуется как? Маша даже кончик языка высунула, провела им по верхней губе, замечтавшись.

И тут к воротам подкатила машина. Маша разогнулась, держась за поясницу. Да что ж это такое! Ни дня без гостей!

Машину Толика она узнала сразу, настроение тут же испортилось. Краем глаза она заметила, что Михаил напрягся и поудобнее перехватил лопату. Толик вышел из машины и замер по ту сторону ворот, переводя взгляд с Маши на Михаила и обратно. К счастью, на этот раз муж явился без букета.