Страница 4 из 61
— Всё, она меня довела, — удивительно спокойным голосом произнесла Полина, обращаясь, кажется, к Артёму.
— Полин, не надо, — странно отреагировал парень-качок.
— Ага, Полин. Иди накрась ногти. Или посмотри клипчик с Джастином Бибером. Успокой свои нервы, — явно издеваясь, протянула Лика.
— Бесит, — прошипела его подружка, а в следующее мгновение блондинка была вздернута вверх, но не руками разъярившейся брюнетки… а её волосами, в мгновенье увеличившимися в длине.
— Что?.. Как?.. — растерянно пискнула Лика, опутанная ими по рукам и ногам.
— Что? Не ожидала? Думала, ты одна пересекла грань? Как же ты бесишь меня, заморыш!!! Ходила весь год обкуренная, ничего вокруг не замечала, а теперь вдруг проснулась! — едва не зарычала на неё Полина, продолжая стоять на ногах и удерживать Лику над полом, прижимая её к шкафчикам.
— Ты тоже!.. Вы оба!.. — во все глаза глядя на Полину и Артёма, выдохнула Лика.
— Да уж давно, спящее ты наше страшилище! — продолжая язвить, ответила Полли. — И тебя давно почувствовали. И жили бы дальше — не тужили, но тебе ведь понадобилось выбраться из своего дурмана! Да ещё начать говорить на весь класс о том, что тебе, убогое создание, самой-то смутно знакомо! Ты что, вообще не сечешь, что о некоторых вещах лучше не говорить вслух?!
— Вы тоже там были! Вы были там!!! — явно пропустив весь монолог школьной красавицы, как-то потерянно забормотала Лика.
— Боже, она меня выводит из себя, — обернувшись на Артёма, пожаловалась Полина.
— Отпусти её, — посоветовал тот, а затем сам подошёл к Лике, упавшей на пол, — ты должна запомнить, что говорить о своем… опыте, — недолго подыскав слово, произносит качок, — строго запрещено. Кивни, если услышала.
Лика кивает. Тон качка очень далек от дружелюбного.
— Но вы тоже… как я… — выдыхает она, глядя на парочку одноклассников.
— Не как ты, — отрезает Артём так, что разговаривать с ним и дальше решился бы разве что смертник.
— Мы тебя почувствовали, как только… прошли через это, — также поискав слова пару секунд, продолжила за ним Полина, — теперь ты знаешь о нас. Но только попробуй что-то вякнуть в школе! Мы тебя моментально уничтожим, и никто тебя не спасет, даже богатый папочка.
— Но если вы тоже там были… — непонимание на лице Лики развеселило брюнетку.
— Это ничего не значит. Друзей ты в нашем лице точно не найдёшь — так что даже не думай заговаривать с нами прилюдно. Ты, как была, так и осталась одиночкой-неудачницей.
— Но мы же…
— Нет. — Отрубила Полли, затем выпрямилась и высокомерно посмотрела на Лику сверху вниз. — Домоешь здесь полы за нас. Считай, это твоё наказание за сегодняшнюю выходку. И не дай Бог тебе выкинуть что-то подобное ещё раз — я тебя серьёзно предупреждаю!
— Ты не понимаешь, — покачала головой Лика, глядя на свои ноги. — Ты не одна такая, мы не одни такие… есть ещё…
— Ещё? — Полли остановилась и обернулась на блондинку.
— Тот парень на мосту…
— Парень на мосту? — Полина сделала шаг к Лике. — Ты видела кого-то ещё?.. Такого же, как мы?
— Он не такой же… он убил его… того мужчину… — бессвязно забормотала Лика, словно теряясь в своих воспоминаниях.
Она не заметила, как переглянулись Полина и Артём после слова «убил».
— Вполне возможно, что есть и другие. Другой вопрос — нужно ли всем нам встречаться, или лучше держаться порознь и не привлекать к себе внимания? — Полина внимательно посмотрела на качка.
— Хороший вопрос, — серьёзно ответил Артём.
— А как вы почувствовали меня?.. — Лика подняла голову и посмотрела на пару одноклассников.
— Не твоего ума дело, — огрызнулась Полли, затем немного успокоилась, — меньше знаешь, крепче спишь.
— Что тебя беспокоит? — заметив неладное, творившееся с подругой, спросил Артём.
— Чёртов альбом… у той мыши… кажется, она нарисовала меня, — поджав губы, ответила Полли, затем посмотрела на Артёма, — ты видел её альбом?
— Нет, — качок нахмурился, а затем обернулся, — вы чувствуете?..
— Что? — Полина положила руку ему на плечо.
— За нами словно кто-то наблюдает… — глядя в темноту коридора, где стояла я, напряженно произнес Артём, — из тени…
Где стояла я?
Резко открываю глаза и тут же начинаю жмуриться от освещения в приёмной директора.
Что за странный сон?!
Приподнимаюсь (оказывается, я улеглась на диване, забравшись на него с ногами) и тру лицо. Судя по тому, что на улице темнеет, я проспала несколько часов. И где носит маму?! Достаю из рюкзака телефон, набираю её номер.
— Радость моя, меня задержали на работе! Я написала сообщение часа два назад. Надеюсь, ты уже дома? Ты же не стала ждать меня? — раздаётся из динамика взволнованный голос моей родительницы.
— Всё в порядке, мам. Я уже дома, — успокаиваю её, прощаюсь и скидываю звонок.
До нашего нового жилища — пара кварталов. В принципе, дойду минут за двадцать, и даже успею ужин приготовить к её приходу.
Хорошо, что я заснула в приёмной директора: секретарша покинула свой «пост» ещё перед моим уходом в мир морфея, предупредив, что начальства сегодня не будет. Если бы кто-то увидел меня здесь, то обязательно решил бы, что я бездомная — от своего нового окружения я уже не жду ничего хорошего…
Выхожу из школы и иду в сторону ворот, затем мимо парковки.
— Эй, это не та ли мышка, что завелась сегодня в нашем классе? — голос Полли заставил меня стиснуть зубы.
— Сколько раз нужно повторить, что я у вас не заводилась, чтобы ты запомнила? — перевожу на неё тяжелый взгляд.
Это они у меня завелись. В качестве очередных неприятностей.
— О, чем больше — тем лучше! Отрицание, говорят — первый признак согласия. А повторение, как всем известно, мать учения, — мило улыбнулась Полли, склонив голову набок. — При наших обоюдных усилиях все быстрее запомнят, какая ты мышь.
— Ни грамма оригинальности, — бормочу под нос и обхожу их с качком.
— Эй, серость, постой-ка!
Делаю над собой усилие, но всё-таки останавливаюсь. Я видела, как Артём разбирается с теми, кто не угоден черноволосой красотке. Лучше её пока не злить.
— Как давно ты стала рисовать эту свою замогильщину? — задает странный вопрос Полли.
— С чего это мои рисунки — замогильщина? — огрызаюсь я.
— Это мрачные, выполненные карандашом наброски невнятных образов, навеянных частично мифологией, а частично — твоей больной фантазией, — отвечает Полина. — Как ещё мне называть эти «шедевры»?
Ничего не отвечаю. Разворачиваюсь и иду от школы.
— Эй, я с тобой разговариваю! — кричит мне вслед Полина.
— Не вижу смысла продолжать эту задушевную беседу, — отвечаю, не напрягая себя повышением голоса. Захочет — услышит.
А если ей так интересно моё творчество, то пусть найдёт в себе силы спросить нормально.
Когда дохожу до дома, у меня ноги гудят от усталости — пара кварталов превратилась в квест «найди свою улицу». Нет, я никогда не страдала географическим критинизмом, но одной поездки на такси оказалось недостаточно, чтобы я запомнила путь домой. Хорошо хоть телефон вел меня первую часть пути — но потом карта съела весь заряд, и идти пришлось наугад.
В итоге, заваливаюсь на кровать без сил, отдавая себе отчет в том, какая я плохая дочь.
Однако…
Тридцать минут рефлексии, и я уже сама тащу себя за шиворот на кухню, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, кроме мыслей о своем первом неудачном дне в школе. К началу девятого часа ужин был готов, а я лежала в своей спальне, просматривая инстаграм бывших одноклассниц. Не сказать, что в прошлой школе я была особо популярной, скорее не особо заметной, но подружки (в самом поверхностном понимании этого слова) у меня всё-таки были. Мы иногда встречались по вечерам, пару раз даже ходили в клуб. А ещё, полгода назад они добавили меня в свою беседу в мессенджере. Я вроде как была в компании… хоть и не особо ощущала блага от этого сотрудничества, но всё-таки!
А здесь я совсем одна. От слова «абсолютно».