Беременная для альфы

— Лиза, молчи, пожалуйста! Я не с тобой разговариваю! — ну, это ни в какие рамки! Да за кого она меня держит?! Может раньше я бы и смолчала, но сейчас я просто фантазировала злостью.

— Ах молчи… — я сжала в руке простыню. Мне кажется, гены водка начали проявляться. — Знаешь, мне уже не пять лет, чтобы ты за меня всё решала! Я — взрослая девушка, которая…

— Может натворить глупостей, если за ней не присматривать! — мама снова меня прервала и это меня ещё больше разозлило. Я для нее пустое место!

На глаза навернулись слезы. Я все еще была в ярости, но она уступала место жуткой обиде. Это же мама! Самый родной и близкий человек, не считая моего нерожденного малыша и Егора. Так почему она сейчас делает все, чтобы сделать мне как можно больнее? Она разве не понимает, как важна для меня любящая семья? Любящая, а не правильная! Если она променяла свою любовь на правильность, отказалась от истинной пары в угоду знакомым нимфам, которые иначе осудили бы ее, это не значит, что нужно обрекать меня на такую судьбу!

— Нет, — невпопад, зато твердо сказала я. — Я не собираюсь тебя слушать. Можешь говорить что хочешь. Я уже приняла решение. Я остаюсь с Егором.

— Нет, ты не остаешься. Ребята! — крикнула мама, и в палату снова вошли сатиры с какими-то жуткого вида ремнями наготове. — Заберите мою дочь, ей нужно в больницу для нимф. И не слушайте, если она будет отказываться. Она не в себе, ее чем-то обкололи.

— Егор, — дрожащим от страха и слез голосом позвала я. — Егор, сделай что-нибудь!

Мой любимый был один, а сатиров целых трое, к тому же вооруженных острыми козлиными рогами на головах. Такими большими, что я заподозрила их искусственное происхождение. Может, их жены тоже гуляют от них, наставляя им рога с оборотнями, чтобы эти сатиры могли потом драться с другими оборотнями этими самыми рогами…

Рога, сатиры, оборотни, Егор, больница и крики мамы смешались в голове, заставляя мозг кипеть и бурлить. Я попыталась вздохнуть и поняла, что задыхаюсь. Усела в последний раз слабым голосом позвать Егора, а потом отключилась.

***

И снова пробуждение! Я уже начала привыкать к регулярному отключению и перезагрузке моего сознания. Что день грядущий нам готовит?.. Ой! Егор! Как он там против тех сатиров?

Я распахнула глаза и попыталась вскочить, но меня не пускали какие-то проводки. Подчинившись неизбежному, я упала обратно на подушку и осмотрелась.

Палата была та самая. Уяснив это, я выдохнула с облегчением и прислушалась к звукам, доносящимся из-за двери.

Сначала ничего разобрать не могла. Вообще казалось, будто больница вымерла. Но стоило привыкнуть к тихому, но противному писку мониторов и датчиков, как все сразу встало на свои места. За дверью тихо разговаривали Егор и моя мама. Тихо! Как нормальные нелюди! Ни он, ни она не повышали тона, будто у них не было причин спорить и ругаться.

И как мне услышать, что там происходит?

Будто в ответ на мои молитвы, дверь открылась и в палату вошла врач. Она дружелюбно мне улыбнулась, обернулась и позвала тех, кто остался в коридоре:

— Проснулась ваша спящая красавица. Только не вздумайте мне ее еще раз в обморок отправить! Выведу из больницы и запрещу посещения, как потенциально опасным террористам!

Мама и Егор вошли, а я еще раз удивилась. На лице моего любимого сияла алая отметина от ногтей, три параллельных царапины. Так, это мама его так? Перевела взгляд на нее. Прическа разрушена, рукав надорван… тут что, драка была, пока я была без сознания.

— Лизонька, мы тут поговорили и пришли в решению, которое должно устроить всех, — улыбаясь, произнесла мама.

Что? Сколько лет я спала? Наверное, очень много, если они готовы были убить друг друга, а мама — еще и меня за компанию, а теперь мирно разговаривают. А может, я еще без сознания, и это мой глюк?

Да, наверное всё так! Они просто не могут вот так быстро найти общий язык, да ещё и спокойно! Снова вспомнила то, как Егор раньше смотрел на маму, когда я была в сознании, и сжала простынь от нервов. Да, такое не забудешь.

А ещё не забудешь того, как моя собственная мамуля мне рот затыкала. И ладно бы мне было тринадцать. Но я уже давно не подросток и сама способна отвечать за свои поступки. Пусть и глупые иногда, но всё-таки поступки, и моя мамуля к этом не должна иметь никакого отношения, как и к моей личной жизни.

А тем временем мама даже с какой-то радостью присела на мою кровать. Тааак. Если она радостная, это означает только одно: сейчас будет мясо. Или чуть позже. Но обязательно будет.

— Дорогая, я так рада, что мы наконец-то договорились, — она мягко улыбнулась, посматривая на меня. В комплекте с ужасной причёской и разорванной одеждой это оптимизма не добавляло.

— Твоя мать, оказывается, хорошая женщина… Когда оголяет клыки, — Егор тоже улыбнулся, наконец-то посмотрел на маму, но та только гордо подняла голову. Ну, вот так бы сразу. Хотя… Не то, чтобы я была рада всему происходящему. Что-то определённо произойдёт.

— А твой жених умеет не только выть, но и говорить, — мама посмотрела на волка, но потом снова переключилась на меня. — Мы решили, что вам стоит быть вместе. Ты, моя дорогая, достойна этого волка. Я одобряю твой выбор, даже несмотря на то, что он не сатир. Хотя если бы это был сатир, я бы не разду…

— Ирина Борисовна! — Егор оскалился. Мама сделала вид, что не заметила этого.

— В общем, я думаю, что вы можете быть вместе. Вы — истинные, и, думаю, хотя бы одна из нас заслуживает этого счастья.

Что?!

Нет, не так. ЧТО?! Я не ослышалась? Это говорит моя мама? Та самая мама, которая впихивала мне Валеру во все места. И это не фигура речи. Она всю жизнь бегала от своего истинного потому, что нимфа должна быть с сатиром. И вот теперь такое заявление.

Я даже открыла рот, начала снова прокручивать это в голове, хоть как-то анализировать. Может, мне показалось? По-другому и быть не может.

— Лиза, это правда, Ирина Борисовна нас благословляет, — словно читая мои мысли, ответил Егор. В роли зятя. Надо заметить, он отлично смотрелся. Сейчас вроде весь такой послушный, а когда надо, обязательно оголит когти, чтобы меня защитить.

Его слова меня немного успокоили. Значит, не сон и я действительно могу быть с Егором и даже выйти за него замуж.

— Дочь, надеюсь, ты будешь счастлива, — несмотря на улыбку, маме всё это не очень нравилось. Сквозили в голосе нотки некоторые… В общем, не знаю, что там ей Егор сказал, но, кажется, она успокоилась только на время.

— А что же скажут окружающие? — наигранно открыла рот, тем самым показывая весь свой сарказм.

— Я… Подумаю над этим. Пока радуйся тому, что ты с любимым волком, — после этого мама поднялась, и, улыбаясь нам обоим, покинула палату.

Как только дверь закрылась, Егор бросился на меня, крепко сжимая в объятьях. А я… А я, чего уж тут, расплакалась. Слёзы как-то сами лились из глаз, я просто не могла это остановить.

Губы Егора властно сомкнулись на моих, поцелуй отдавал солью моих слёз. Он жадно впивался в мои губы, страстно играя с моим языком. Горячие руки крепко сжимали мои плечи, словно давая понять, что больше никогда и никуда меня не отпустят. Я принадлежу ему, и больше никому. Он — мой истинный, МОЙ.

Егор чуть ли не вжимал меня в кровать, резко отпрянул от губ и в ритме дикой страсти стал покрывать поцелуями шею. Я горела, чувствовала жар его тела и чувствовала, как всё внутри дрожит от наслаждения и желания быстрее откинуть эти датчики и заняться сексом прямо здесь. Плевать, если кто-то зайдёт. Я хочу его.

Но, всё-таки, мой волк подарил мне последний, самый нежный и лёгкий поцелуй, после чего аккуратно провёл рукой по тонкой коже шеи. В нём столько любви, столько страсти! Ах, и почему я раньше упускала этот шанс?!

— Я не могу поверить, — с улыбкой погладила его по волосам, всматриваясь в бездонные хищные глаза. — Мама одобрила тебя.

— Я… Долго работал над этим, — он улыбнулся, нежно проведя носом по моей щеке. — Её оказалось уломать сложнее, чем тебя.