Беременная без прошлого

— Ладно. Я сделаю пометку, если она вдруг заявится сюда, — спокойно отвечаю я и возвращаюсь к себе.

Почему он отреагировал так остро на новость? И кто такая эта Варвара Н.? Этот вопрос вдруг перебивает все остальные, которые были в моей голове до этого, и я подумываю спросить у Алины, может, ей что-то известно об этой особе?

— 13 -

Поговорить с Алиной у меня так и не получается, потому что до конца рабочего дня я кручусь как белка в колесе. Хорошо, что взяла с собой фрукты и печеньки, потому что даже на обед не успеваю вырваться, а Роман Валентинович потребляет так много кофе, что мне хочется включить режим мамочки и сказать ему, что это очень вредно. Но я держусь, готовлю ему этот напиток и ношу каждый раз, когда он просит. Это его жизнь, его здоровье… И один поцелуй не даёт мне права указывать ему, что и как делать.

К концу рабочего дня Костя присылает сообщение о том, что у него незапланированная встреча и он отправит за мной водителя, так как сам забрать меня с работы не успевает, но я пишу, что доберусь до дома сама.

— Мне не нужны услуги водителя. Я сама доберусь. И если тебе вздумается отправлять водителя, то знай, что в машину его я не сяду! — записываю я голосовое сообщение и слышу негромкий смешок из-за плеча.

Я вздрагиваю и смотрю на Романа Валентиновича. Сколько времени он находился у меня за спиной? Наверное, он читает этот вопрос, который я не успеваю озвучить, и улыбается уголками губ.

— Небольшой шторм в тихой гавани? — спрашивает он. — Я мог бы подвезти тебя, если не доверяешь водителям. В твоём состоянии лучше всего не пользоваться общественным транспортом.

— У меня нормальное состояние, — огрызаюсь я, только потом сообразив, что разговариваю с начальником. — Если вы о беременности, то это не смертельно. Всё в порядке!

— И всё-таки я буду настаивать, — продолжает упираться Роман Валентинович. — Мне несложно…

— Ладно. Как скажете.

Я собираю вещи в сумку и встаю на ноги. Около ресепшена мы пересекаемся взглядами с Алиной. Сегодня мы с боссом уходим пораньше остальных, и Алина беззвучно шевелит губами, словно спрашивает: «Что происходит». Я просто пожимаю плечами в ответ и нелепо улыбаюсь. Если бы я сама знала…

Сев в машину Романа Валентиновича, я ощущаю, словно уже была тут. Приятный аромат ванили не раздражает носовые пазухи, напротив, создаёт ощущение лёгкости, окутывая тонкой вуалью. Во рту даже слюна начинает образовываться. Съесть бы сейчас ванильный пончик… Я мечтательно облизываю губы и ловлю на себе взгляд босса.

— У беременных свои вкусовые причуды, да? — спрашивает он.

— Простите… У вас так аппетитно пахнет ванилью… — пытаюсь извиниться я.

«Как же аппетитно ты пахнешь», — звучит в голове его голос, смешанный с рваным вздохом, и у меня возникает такое ощущение, словно мужская рука скользит по моему бедру.

Однако руки Романа Валентиновича продолжают лежать на столешнице, а его невозмутимое выражение лица говорит о том, что эти слова всего лишь плод разыгравшегося воображения.

— Всё в порядке? — негромко интересуется он.

— Да. Простите, я просто…

— Так что ты скажешь насчёт похода в кафе? Это просто дружеская встреча. Как я уже сказал, меня не интересуют женщины со статусом «замужем».

В словах мужчины звучит неприкрытая ложь. Возможно, он и прав отчасти — его не интересуют замужние женщины, а быть может, в этом сокрыт болезненный опыт прошлого. Он ожёгся уже единожды и не хочет повторить ошибку? Одно неправда — я его интересую. Или просто хочу так думать.

— Если ты точно так же будешь проваливаться в свои мысли и дальше, то мне придётся писать свои слова на диктофон, а потом включать их на повтор, пока ты не отреагируешь, — негромко хихикает Роман Валентинович.

— Да… Простите. Я не против похода в кафе.

Живот начинает урчать, дома нет ничего готового, а мне так хочется ванильный пончик… Можно было бы, конечно, написать Косте, чтобы объехал все магазины и купил мне его… И он сделает это, но почему-то я больше хочу поехать со своим боссом и провести с ним время. Хотя понимаю, что это неправильно, я всё же замужем, пусть и не помню собственного мужа.

Уже скоро мы входим в уютное кафе и занимаем свободный столик. Меня увлекают ажурные края скатерти бирюзового цвета, и я любуюсь ими, не сразу переключаясь на меню.

— Марин, ты будешь что-то кроме пончика? — спрашивает Роман Валентинович, и я принимаюсь кивать.

— Стакан молочного коктейля со вкусом ванили.

Мужчина улыбается и подзывает официанта. Он внимательно слушает нас, записывает заказ и уходит, а мы с боссом остаёмся одни, потому что все те люди, сидящие за столиками рядом, просто перестают существовать. По крайней мере, для меня.

— Как так случилось, что ты попала в аварию? — разрывает неловкую паузу Роман Валентинович.

— Я не помню… Совсем ничего. Помню только, как пять лет назад увольнялась с работы, а вот всё, что случилось в промежуток после этого и до того, как открыла глаза в больнице, вылетело из головы.

— Наверное, это непросто — быть чужой для самой себя?

— Это ещё мягко сказано, — пожимаю плечами я. — Я не знаю своих друзей, не узнаю собственного мужа…

На секунду во взгляде моего собеседника появляется что-то, напоминающее надежду. Он чуть приоткрывает рот, но затем закрывает его и просто кивает.

— Я понимаю тебя… Не хотелось бы мне оказаться в подобной ситуации.

Между нами повисает неловкая пауза, и мне кажется, что в ней есть шанс ухватиться за воспоминание.

Но за какое?

— 14 -

Паузу прерывает официант, очень быстро вернувшись с пончиком и коктейлем. От запаха ванили во рту образовываются слюнки. Он ставит перед Романом Валентиновичем стакан холодной минеральной воды и уходит.

— Аппетит разыгрался только у меня? — виновато улыбаюсь я и достаю из сумочки влажные салфетки, чтобы вытереть руки.

— Я не голоден… Иногда устаю на работе так сильно, что на еду смотреть даже не могу, — пожимает он плечами и улыбается.

— Ну ладно…

Я решаю, что скромничать не стану, потому что лично я голодна. Даже не столько голодна, сколько хочу съесть этот невероятный пончик.

Откусывая кусочек, я забываю о существовании мира вокруг него. Нежное тесто буквально тает во рту, а ванильный крем обволакивает слизистую, ещё сильнее раззадоривая аппетит. Я ем с таким наслаждением, словно голодала несколько месяцев, и уже скоро от пончика остаются только крошки на тарелке. Замечаю, как на меня смотрит босс, и щёки немного краснеют. Его взгляд кажется мне влюблённым, но с нотками какой-то горечи.

Он ведь не может быть влюблён в меня из-за одного поцелуя?

— Та вечеринка… Я не знаю, какой я была на ней. Возможно, за пять лет я сильно изменилась… Если я наговорила что-то или дала какие-то обещания, то должна попросить прощения…

Я делаю глоток молочного коктейля и немного морщусь от того, как сильно реагируют зубы на холод. Прекрасно! Ещё и проблему с зубами успела схлопотать! Неужели я совсем не следила за собой? Или стала такой чувствительной из-за беременности?..

— Нет… Ты была прекрасна. Весёлая, беззаботная и очень красивая. Впрочем, ты и сейчас красивая. Но тогда я не знал, что ты замужем, а теперь знаю. И чувствую себя слегка обманутым, но это не имеет никакого значения теперь. Всё равно уже правду мы узнать не сможем.

— Правду? — переспрашиваю я.

— О том, почему ты тогда не надела кольцо и целовалась с едва знакомым тебе мужчиной… Хотя последнее то я понять могу, но… Да неважно всё это уже. Тебе точно не вредно работать после потери памяти? Возможно, лучше отдыхать больше времени…

— А вы хотите меня уволить? — я начинаю нервничать, постукивая пальцами левой руки по столешнице.

— Нет. Я хочу, чтобы ты была в порядке, только и всего.

Низкие вибрации голоса мужчины заставляют нервные окончания пульсировать. Я вслушиваюсь в его заботливую интонацию голоса и улыбаюсь самой себе. Возможно, «Косточка» неправильно изображает свою заботу, раз у меня появляется раздражение, когда он задаёт вопросы или просит не делать чего-то.