Страница 317 из 341
Миновав посад, мы проехали к реке Коломенке. Здесь на берегу все пространство было запружено подводами — шла бойкая торговля. Рядом лепились деревянные халупы и сараи с бараками. Это и был известный торг — «менок», как его называли местные. Отсюда, сказывают, и город Коломной назвали — «около мена» то есть.
Мы пошли с Макаром сразу в оружейный ряд, присматриваясь к товарам.
Я, пусть и нехотя, но все же купил Макару саблю и пистолет, а также нанял на торгу четырех амбалов — из тех, у кого вечно чесались кулаки. Пусть с неделю поохраняют деревню.
— Можете весь день спать, ковырять в носу, купаться в реке — все, что хотите, но ночью — не спать, сидите тихонечко у недостроенных изб. Появится кто чужой — бейте!
— А ежели убьем кого невзначай?
— Так случайно же! Подберите себе в лесу дубины — сподручнее будет.
Амбалы, в общем-то, и не удивились моему поручению. Наверное, им не впервой получать такую работу.
Эту ночь я провел спокойно, а следующей был разбужен криками и шумом драки. Мы оба — я и Макар — накинули кафтаны, натянули сапоги и, перепоясавшись поясами с оружием, выбежали на улицу.
У недостроенных изб шла драка. Слышались звуки ударов, крики, мат. Потом внезапно ударил выстрел.
Я выхватил пистолет и выстрелил на вспышку. Раздался вопль, затем звук падения тела и топот убегающих.
Мы подбежали ближе. В потемках различили — на земле, недалеко друг от друга, лежали два тела. Рядом понуро стояли трое нанятых мною амбала.
— Жалко, Семку убили.
— Что произошло?
— Мы около изб сидели, как ты и сказал. Слышим — разговор тихий, потом кремнем ударили, искры посыпались. Ну — ясно, снова поджигать явились. Мы на них — в кулаки. Их четверо всего-то и было. Мы бы их помяли, да кто знал, что у одного из них пистоль есть. Он и выстрелил. А потом, сразу почти — еще выстрел. Этот, из нападавших, тоже упал.
— Это я стрелял.
— А мы уж убегать думали. Когда ты нас нанимал, об оружии разговора ведь не было.
Мы с Макаром подошли к лежащим. Амбалу пуля попала прямо в сердце — на рубахе расплывалось темное пятно. В четырех шагах от него лежало тело второго убитого. Я подошел, наклонился. Надо же, стрелял в темноте, не целясь, а попал прямо в голову. Днем, по движущейся цели промахнуться мог, а ночью попал! Подспудно я ожидал увидеть мужика, сбежавшего из подвала, но лицо нападавшего было мне незнакомо.
Макар поднял пистолет убитого.
— Куда его?
— Пистолет оставь себе, заряди — пригодится еще.
— Мне тоже так кажется.
Утром амбалы попросили у меня подводу и увезли убитого в Коломну.
Ко мне, держась рукой за бок, подошел Андрей:
— А этого куда?
— Чего с татем и поджигателем церемониться? Он сторожа убил, избы поджечь хотел. Пусть холопы тело его в реку бросят.
— Нехорошо как-то, похоронить бы.
— А избы жечь и людей убивать — хорошо? Ты бы еще в могилку его, да чтобы священник отпел. Не хочешь в воду — брось в лесу, зверью на поживу.
Андрей ушел. А в полдень примчался незнакомый мужик.
— Где князя найти?
— Я князь и есть.
— Ездовой я. Обозом с Москвы едем, камень на стройку везем.
— Ну так везите, ждем.
— Так не дают привезть! Верстах в двух отсель на дороге люди стоят, нас не пускают. Говорят — возвертайтесь. Меня Антонио послал — беги ко князю, пусть выручает.
Час от часу не легче! Мы с Макаром проверили пистолеты и вскочили на коней.
Через пятнадцать минут увидели обоз на дороге, а перед ним — с десяток дюжих молодцев недоброго вида. Разговор шел уже на повышенных тонах, молодцы готовы были драться, хватали ездовых за грудки. Итальянец благоразумно держался поодаль.
Мы подскакали.
— Эй, вы кто такие, по какому праву препятствие обозу чините?
— Сам-то кто? — сквозь зубы процедил рыжий детина.
— Князь я, из Охлопкова. Шапку долой, когда с князем говоришь!
Рыжий медлил. Макар вытащил пистолет и взвел курок. Рыжий нехотя стянул шапку.
— Повторяю — чьи людишки, почему бесчинствуете?
— Боярина Никифорова, боевые холопы. А обоз не пускаем по его распоряжению — посевы нам потоптали.
— Осень на носу — какие посевы? Где они, покажи!?
Глаза рыжего воровато забегали.
— Пропускай обоз, не то силу применю!
— Не стращай, у нас сил поболе твоего будет! — фыркнул рыжий. Судя по его независимому поведению, он у них за десятника или за старшего.
Я подъехал к рыжему вплотную и хлестнул его плетью по лицу — сильно, с оттяжкой. Где это видано, чтобы холоп, пусть и боевой, столь дерзко с князем смел разговаривать? В Москве за такое можно и на дыбу угодить.
Рыжий вскрикнул и схватился за лицо. Из-под пальцев потекла кровь. Его молодцы уже готовы были кинуться на меня, но Макар сбоку красноречиво водил стволом пистолета.
— Кто еще плети отведать хочет? Молодцы нехотя расступились.
Вдали послышался топот копыт, показались всадники. Лица всех обернулись в сторону приближающихся. Ха! Да это мой Федор со своим десятком. Я обрадовался — быстро десятник обернулся, раньше завтрашнего дня его и не ждал.
Ратники подъехали — потные, грязные, на взмыленных лошадях.
Федор, весь седой от пыли, соскочил с утомленного коня, снял шапку и поклонился мне в пояс.
— Здоровья тебе, князь! Прибыли мы, как ты и наказывал.
Федька окинул собравшихся и мгновенно понял, что назревает конфликт.
— Этих рубить?! — показал он на молодцов. Лица налетчиков сразу приобрели бледный вид — были-то они без оружия. Одно дело — обозников идти бить, другое — противостоять вооруженным конникам. Удальцы разудалые стушевались, бочком-бочком — да с обочины в поле, от обоза подальше.
— Обошлось, Федор. Наконец-то вы прибыли. Сопровождай обоз до деревни. Коли препятствовать кто будет — руби.
— Все исполню, князь!
Федор распределил ратников вдоль довольно длинного обоза, и он продолжил свой путь. Мы же с Макаром поскакали в деревню — торопили дела.
По прибытию обоза работа нашлась всем — холопы разгружали кирпич и пиленый камень, ратники чистили и поили коней.
— Федор, занимай с дружинниками вот эту избу. Стены есть, крыша есть. Пока нет окон и двери, но это временно.
— То не страшно, в походах хуже бывало. Лишь бы дождь не мочил.
Пришлось мне идти к итальянцу с просьбой.
— Антонио, у меня избы некоторые уже готовы, да вот печей в них нет. Не одолжишь каменщиков?
— Я не против, пока у меня каменные работы подождут. Дам одного мастера, он все умеет класть — печи, камины. Но с оплатой ты с ним сам договаривайся, в цену дома это не входит.
Антонио подозвал каменщика.
— Вот, князь печи в избах сделать хочет, помоги. И только каменщик рот открыл, как Антонио добавил:
— За отдельную плату.
— Веди, князь, показывай.
— Чего показывать — вон избы новые стоят. Во всех печи делать и надо.
— Какие?
— А какие бывают?
— Голландские, русские.
— Чтобы готовить и греться.
— Тогда русские. Рубль за две печи.
— Договорились. Когда сделаешь все, позовешь. Фу, хоть одна забота отпала.
Я нашел Федьку.
— Федор, на ночь выставляй караул. Тут у нас давеча одну избу сожгли, другие пытались запалить. Хоть поджигателя я и убил, бди!
— Ничего себе тут события!
— Потому накажи всем — в карауле не спать! И еще — с кормежкой пока туго. В Коломну за провизией каждый день не наездишься. Завтра я Андрея в город отправлю — круп, муки да масла купить. А ты выдели охотников — Демьяна да еще кого-нибудь, пусть в лесах поохотятся — ратников да холопов, а теперь вот и мастеровых людей мясом надо кормить, чтобы сила была.
— Все исполню, княже!
Федор ушел к своему десятку. Я же отыскал Андрея.
— Ну, как здоровье? Оклемался?
— Отошел. Побаливают еще бока, но ходить уже могу.
— Бери завтра подводу и ездового покрепче. Купи муки мешка три, крупы — гречки, пшенки, масла льняного. Людей прибавилось, кормить чем-то надо. Мясо ратники в лесах добудут — чего-нибудь да подстрелят, кабанчика или косулю.