Страница 175 из 341
На ночь я остановился на постой в одной из деревушек, неплохо выспался на сеновале и, приплатив утром еще и за еду, славно позавтракал. Не теряя времени, поднялся в седло, и все повторилось, как и вчера. «Да, видели, проезжали». К вечеру я уже обалдел от однообразных вопросов и почти таких же ответов. Ночевал снова в деревне, в доме зажиточного крестьянина. Лежал и думал: «Уже половина пути пройдена, ее же проделали и стрельцы — и ничего подозрительного. Никто не упоминает о «татарине». Повезло мне на третий день — сразу же, утром, в первой деревушке. Стрельцов никто не видел. Ни неделю назад, ни две. Учитывая, что я сильно сократил разрыв во времени — все-таки скакать налегке да в одиночку быстрее, отставал я не более чем на семь дней. За такой срок забыть о проезде стрельцов почти невозможно — через деревню могли не проезжать неделями, а тут такое событие. Я понял, что дальше они не проезжали.
Я почувствовал, как меня охватывает азарт. Неужели где-то здесь, рядом, произошла нежелательная и роковая встреча стрельцов с разбойниками? В версию о воровстве стрельцами казны я с самого начала не очень верил. Как вариант годится, но не более того.
Я направился из деревни обратно. Надо осмотреть обочины, с коня этого хорошо не сделать. Я обшаривал взглядом обочину дороги — проходил метров двадцать, переходил на другую сторону — снова осмотр, переход на другую сторону… Если здесь была сеча — обязательно останутся следы: сломанные кусты, обрывки одежды, кровь. Невозможно убить восьмерых, тем более — оружных, и безо всяких следов.
Стрелецкую шапку в кустах я приметил сразу, чуть ли не бегом к ней рванул, но заставил себя идти медленно — как бы не пропустить еще чего-нибудь. Кусты сломаны, как будто медведь по ним катался, трава вытоптана. А вот и кровь — даже не кровь, а бурые пятна на земле. Здесь явно была бойня: я предположил, что стрельцы не хотели отдавать казну и заплатили за это дорогой ценой — жизнью своей.
Я стал обходить место схватки по спирали, надеясь найти еще какие-либо следы. А, есть следы-то, нашел. Метров за пятьдесят от дороги, за густой ивой трава сильно примята — за неделю подняться не смогла. В этом месте топтались люди, причем долго, не один час. Следов от костра не было. Спрашивается — что делали люди в глухомани? Было бы понятно, если бы было кострище. Ну ехали обозные, свернули на ночлег, костерок развели, чтобы похлебку сварить. А тут — следов от колес тележных нет, кострища нет. Именно здесь разбойники поджидали стрельцов.
Я обернулся в сторону дороги. Нет, с этого места дороги не видать, но это ни о чем не говорит — тати могли в отдалении выставить дозорного. Свистеть в лесу никто не будет — это насторожит, а вот подать другой сигнал — запросто: что стоит прокричать по-птичьему — скажем, прокуковать?
Я перешел дорогу, нашел следы — здесь тоже были люди, между деревьями прямо поляна вытоптана. Я представил — едут стрельцы по дороге, не рысью и не галопом, заводных коней нет, поэтому — шагом. Дозорный подает сигнал, и в нужный момент с двух сторон на стрельцов нападает ватага разбойников. Если у татей были луки или арбалеты, исход схватки предугадать нетрудно. Отсюда вывод — стрельцов ждали, ждали именно с казной. Или предатель нашелся, еще неизвестно где — среди стрельцов или подале — во Владимире, например. Думать о предателе среди охраны государевой казны в Вологде не хотелось.
Для того чтобы организовать засаду, имея минимум пятнадцать человек, нужно время — приготовиться заранее, знать дорогу, по которой проследуют стрельцы. Нет, слишком много совпадений для случайности. Найти бы еще того предателя — сам бы убил, своими руками. Или лучше стрельцам отдать в Нижнем, пусть помучается перед смертью. Ну это я размечтался — о предателе. Сначала казну найти надо.
Я еще раз обошел предполагаемое место гибели стрельцов, внимательно все разглядывая. А ну-ка, что это здесь на дереве такое? Для ветки — слишком ровное. Я полез на дерево — с земли было не достать. Так-так! Это арбалетный болт — короткая и толстая стрела с граненым наконечником. Такая даже кольчугу пробивает, чего уж говорить об одежде стрельцов. Им кольчуги были не положены.
Я слез с дерева, задумался. Что теперь делать? Разбойники могут жить в соседних деревнях или чуть в стороне. Как их вычислить? Стопудово — у банды есть главарь, сами они, без руководителя, засаду не сделают. К тому же главарь хитрый и жестокий.
Стоп! А трупы где? Не увезли же разбойники. их с собой? Я снова стал нарезать круги вокруг бывшего места схватки, делая их все шире и шире. Вдруг что-то меня насторожило. Я остановился, огляделся — ничего необычного: трава, деревья. Только собрался шагнуть, как дунул слабый ветерок. Фу! Характерный запах тления.
Я пошел на запах, как собака. Сделал несколько шагов и чуть не свалился в небольшой овраг, густо заросший травой и кустами, — потому и не виден был. Раздвинул кусты — вот они лежат, в красных кафтанах. Не поленился, не побрезговал, опустился вниз. Пересчитал — все восемь здесь.
Простите, ребята, нехорошее сначала о вас подумал — что казну украсть могли.
Двое с арбалетными болтами в спине — скорее всего, арбалетчиков двое и было, учитывая стрелу в дереве. Арбалет — не лук, быстро не перезарядишь. Да, бьет сильно, и длительной тренировки, как с луком, не надо, но перезарядка требует сил и времени. А в скоротечном бою времени нет. Отсюда и вывод — арбалетчиков было двое. Остальные стрельцы зарублены в бою — следы от ран на теле, руках. По следам запекшейся крови ползали большие зеленые мухи. Оружия, поясных кошелей ни у кого из стрельцов не было.
Я стянул шапку, прочел короткую молитву, поклонился, попросил прощения, что похоронить по-христиански не могу — нет лопаты и совсем нет времени — и дал слово, что найду разбойников. Те мало того что казну похитили, так еще и честное имя этих восьмерых ребят запятнали: у начальства тоже мысли могли появиться о том, что стрельцы сами казну прикарманили и поделили. По крайней мере — хоть в этом теперь ясность есть.
Я вышел на дорогу, остановился в нерешительности. Что предпринять? Даже если крестьяне не замешаны — они могут что-то знать о банде, только рты будут держать на замке. Кто я такой для них? Расскажу и уйду, а разбойники, может, по соседству живут, могут и отрезать длинный язык. Ну, думай, Юра, думай. Не может быть, чтобы зацепок не было — есть они, только я их пока не вижу.
Я присел на пенек, попробовал представить, что могло здесь произойти после схватки. Стрельцов убитых в овраг стащили — это я уже видел. Казну могли поделить здесь же, а мог забрать главарь и поделить позже.
Вот! Кони стрельцов! Коли разбойники в деревнях живут, маскируясь рыбаками и охотниками, ремесленниками — да кем угодно, — куда коней девать? Бросить на дороге — жалко, живые деньги, себе взять — появление коней в деревне вызовет любопытство у мирных людей, причем одновременно у нескольких.
Главарь хитер — иначе бы не смог провернуть такое дело, коней скорее всего на продажу отгонит. В деревнях верховую лошадь быстро не продашь — дорого для крестьянина и очень приметно. В городок поблизости погонят, это ж табун целый — восемь лошадей из-под стрельцов и одна заводная, что казну везла. Вот и ниточка, за которую надо потянуть. Только где здесь город?
Я вернулся в ту деревню, где ночевал, полюбопытствовал у крестьянина, где ближайший город.
— Да по этой дороге — верст пять, не более, там и город. — Как называется?
— Вязники, как ему называться? — удивился моему вопросу деревенский.
Пять верст — это недалеко. Я вскочил на коня и вскоре оказался в городе. Снял комнату на постоялом дворе, а коня оставил на конюшне — теперь он может мне помешать. Быстро прошел по дороге в город, нашел торг. Вот и закуток, где торгуют живностью — овцами, козами, коровами, лошадьми… Но нет — овцы и коровы на продажу были, а лошадей не было. Неужели перемудрил? Или лошадей в другой город отогнали? Нет, не должны бы, надо порасспрашивать.