Беларуский Донбасс

В эту битву концепций и решил вклиниться официальный Минск. 15 ноября 2017 года министр иностранных дел Владимир Макей заявил, что Беларусь готова «выделить соответствующий миротворческий контингент, если это будет приемлемо всем заинтересованным сторонам». Что характерно: это заявление Макей сделал в Москве по итогам встречи с главой МИД РФ Сергеем Лавровым, который в свою очередь обвинил Украину в саботаже миротворческих инициатив. Однако было ясно, что амбиции Минска простирались дальше одиозной путинской концепции.

18 февраля 2018 года Лукашенко уже однозначно заявил, что Беларусь готова отправить своих миротворцев в Украину. «Я даже говорил обоим президентам, Порошенко и Путину: вы не рассчитывайте на то, что я чей-то буду. Я буду четко выполнять то, о чем вы, два президента, договоритесь: стать между — я стану, договоритесь вывести 10 тысяч вооруженных сил Беларуси — мы поставим их на границе, где вы скажете», — отметил он. В тот же день по инициативе беларуской стороны на полях Мюнхенской конференции прошли переговоры Владимира Макея и Курта Волкера — специального представителя Государственного департамента США по вопросам Украины. Как позже рассказывал министр, в ходе встречи обсуждалась возможность сблизить миротворческие концепции Украины («голубые каски» на всей территории ОРДЛО, включая границу) и России (только на линии разграничения) и «найти, возможно, какое-то компромиссное решение». Впрочем, США здесь не видели шанса для компромисса — Волкер впоследствии неоднократно будет выступать в поддержку украинской концепции и говорить о неприемлемости предложений Кремля[169].

Идея миротворцев с мандатом ООН, очевидно, зашла в тупик. Но Лукашенко не то что не отложил свою миротворческую инициативу, но стал еще активнее ее продвигать. Он пытался претендовать не просто на роль одного из участников миротворческой миссии под эгидой ООН, а на роль ключевого, эксклюзивного миротворца. 26 октября 2018 года, встречаясь с Порошенко в Гомеле, Лукашенко снова заявил: если Киев и Москва договорятся, то Беларусь «готова включиться в этот конфликт там, где сложно и нет того доверия, которое должно быть». «Мы готовы сделать это только ради мира. Эту проблему, с моей точки зрения, должны решать мы, три славянских народа», — подчеркнул он. Спустя пять дней, на открытии встречи Основной группы Мюнхенской конференции по безопасности, Лукашенко прямым текстом заявил: Беларусь готова «взять на себя ответственность за обеспечение мира» на Донбассе. Правда, Лукашенко не был бы собой, если бы подобные миротворческие декларации не следовали параллельно с тезисами, которые прямо им противоречат. За пять дней до заявления о 10 тысячах беларуских миротворцев и его исключительной непредвзятости в конфликте на Донбассе, Лукашенко на заседании Совета безопасности назвал Беларусь «основным форпостом» России и призвал Москву помочь Беларуси модернизировать свою армию. Как можно быть чьим-то форпостом и при этом набиваться в миротворцы (тем более ключевые)? Ничего удивительного в этом двоемыслии нет: слова о миротворчестве — для укрепления имиджа Беларуси на Западе, слова о форпосте России — для успокоения Путина.

Саму мысль, что украинские события были удачно использованы в интересах существующего политического режима в Беларуси, Лукашенко всегда категорически отвергал. И даже обижался: мол, кощунственно даже думать об этом. «Какой рейтинг, какое миротворчество, какое посредничество?! О детях нужно думать, о стариках, которые там гибнут! Вот в чем вопрос. А они (те, кто считает, что Лукашенко воспользовался событиями в Украине. — И. И.) смотрят на это через призму рейтингов, что Лукашенко стал уже не последним диктатором, а Путин, уже он пальму первенства передал и прочее… Негодяи и подонки, нельзя так мыслить», — говорил Лукашенко на пресс-конференции 17 октября 2014 года.

Может быть, Лукашенко и небезразличны страдания гражданского населения, но временами его высказывания и инициативы по Донбассу носили откровенно популистский характер. Например, чего стоит предложение отправить 10 тысяч беларуских миротворцев и «взять на себя ответственность за обеспечение мира в восточных регионах Украины и контроль на российско-украинской границе». Во-первых, у Беларуси просто нет 10 тысяч миротворцев — есть лишь одна миротворческая рота. Все Вооруженные силы Беларуси, с учетом небоевой составляющей — это 46 тысяч человек. Личный состав боевых подразделений, разумеется, существенно меньше. То есть Лукашенко предложил отправить на Донбасс значительную часть своих сухопутных сил, оставив страну беззащитной. И даже этого не хватило бы: по подсчетам экспертов, в Донецкой и Луганской областях требуется не менее 20 тысяч военных и 4 тысяч полицейских. Во-вторых, изначально было ясно, что на беларускую миротворческую миссию никто не даст согласия. В Киеве союзнику России не доверяют, а в Москве в принципе не заинтересованы в деэскалации конфликта. Таким образом, ни малейшего шанса на реализацию этой инициативы просто не было — и Лукашенко это прекрасно понимал. Еще более сказочным выглядело предложение вывести окруженных под Дебальцевом украинских солдат под гарантии президента Беларуси. «Мы готовы не просто быть посредником, а достойно прекратить этот конфликт в районе Дебальцева и вывести всех военнослужащих Украины оттуда под наши гарантии, что они больше никогда воевать не будут», — сказал он 18 февраля 2015 года. Здесь популизм Лукашенко был смешан уже с откровенным цинизмом. Даже в чистой теории невозможно себе представить, каким образом он собирался выводить украинских военных из окружения. А самое главное, что выдвинуто это предложение было уже после завершения битвы: примерно через час после заявления Лукашенко президент Петр Порошенко объявил о завершении операции по выводу украинских войск из Дебальцева. Так что говорил это Лукашенко только с одной целью: пропиарить свой политический режим и укрепить его позиции на внешней арене. «Активность в отношении мирного урегулирования в Украине способствует дальнейшему упрочению международных позиций Беларуси», — признавал Лукашенко еще в апреле 2015 года.

Разумеется, тема Донбасса использовалась Лукашенко и для внутреннего потребления — в диапазоне от запугивания («хотите, чтобы было как в Украине?») до радостной констатации, что беларуский народ стал менее критично относиться к действующей власти. Еще в марте 2014 года председатель КГБ Валерий Вакульчик докладывал главе государства: под влиянием трагических событий в Украине люди начали больше ценить стабильность в Беларуси. Потом об этом говорил и сам Лукашенко.

Власть пыталась внушить людям простую мысль: мир в Беларуси на фоне войны в Украине доказывает истинность курса, взятого страной в 1994 году. Порой подобная риторика принимала откровенно гротескные формы. «Мы видим, что происходит вокруг, мы видим хаос, порой беспорядок, — говорила пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт в интервью ОНТ 7 марта 2019 года. — И знаете, иногда мне кажется, что не сегодня так завтра в мире может возникнуть запрос на диктатуру. Потому что за диктатурой в нашем сегодняшнем понимании в первую очередь мы видим порядок, дисциплину и абсолютно нормальную, спокойную жизнь. Что говорить, мне кажется, уже мы так часто произносим это слово, что диктатура — это уже наш бренд».

В том, что украинские события повлияли на общественно-политическую жизнь в Беларуси, — сомнений нет. Однако оценить степень этого влияния не так просто. Первоначально Майдан и российско-украинская война вселили в беларусов страх тотальной дестабилизации, почти полностью заслонив собой внутренние проблемы страны. В 2014 году рейтинг Лукашенко рос как на дрожжах. По данным Независимого института социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ), с декабря 2013 года по сентябрь 2014-го рейтинг доверия Лукашенко вырос с 37,7 до 53,5 %. Одновременно выросли симпатии к евразийской интеграции (с 37,1 до 49,8 %) и негативное отношение к Западу. Однако уже к концу 2014 года, как отмечают социологи, события в Украине перестали гипнотизировать беларусов — они все больше думали о собственных проблемах. А проблем хватало: за 2014 год беларуский рубль девальвировал почти на четверть (его потянул вниз рубль российский — его в свою очередь обрушили западные санкции), а в январе 2015 года еще почти на 30 %. Рейтинг Лукашенко пошел на спад, как и доверие беларусов к России. На президентских выборах в октябре 2015 года Лукашенко, разумеется, легко победил: ЦИК нарисовал ему 83,49 %. Но уже к июню 2016 года, по данным социологов, рейтинг доверия Лукашенко вернулся на домайданный уровень — 38,6 %. С электоральным рейтингом дела обстояли еще хуже: менее 30 % беларусов готовы были голосовать за бессменного президента. С тех пор независимые социологи больше не проводили опросов в Беларуси (их окончательно выдавили из страны), поэтому, что было с рейтингом Лукашенко в последующие годы, мы не знаем даже приблизительно. Однако марши против декрета о тунеядцах[170], неожиданно для всех прокатившиеся по Беларуси в феврале-марте 2017 года, еще раз доказывают: события в Украине больше не заслоняли в массовом сознании беларусов реальность. Страх тотальной дестабилизации ушел. Впрочем, Лукашенко все равно продолжал при случае спекулировать на украинских событиях. Именно желанием не допустить украинский сценарий он, например, объяснял жестокое подавление протестов нетунеядцев. «Начинают нас упрекать, что мы применили недавно какие-то чрезмерные усилия против тех, кто нарушает закон… Ну неужели вам мало Украины? — обращался Лукашенко к европейским политикам с трибуны парламента 21 апреля 2017 года. — Ну, вы же видите, к чему привела ваша политика в Украине, с чего началось? Я не хочу, чтобы в Беларуси это произошло».

169

Справедливости ради отметим, что США не сбрасывали беларуских миротворцев со счетов. В интервью «Эхо Москвы» от 24 сентября 2018 года Волкер говорил, что о готовности отправить миротворцев на Донбасс заявили Швеция, Финляндия, Австрия, Беларусь, Сербия и Турция. «На мой взгляд, это хороший диапазон стран», — отметил дипломат.

170

Протесты нетунеядцев — серия мирных уличных демонстраций в Минске и регионах Беларуси в феврале-марте 2017 года. Протесты спровоцировал Декрет президента № 3 (в народе он получил название «декрет о тунеядцах»), обязующий всех жителей Беларуси, официально не трудоустроенных в течение 183 календарных дней, платить в бюджет налог в размере 360 беларуских рублей (примерно 190 USD). Лукашенко жестко подавил протесты: сотни человек были задержаны и приговорены к административному аресту. Более тридцати человек стали фигурантами так называемого дела Белого легиона, сфабрикованного спецслужбами. Кадры брутальных задержаний мирных манифестантов, в том числе женщин и стариков, облетели весь мир. Правозащитники Human Rights Watch назвали поведение беларуских властей «шокирующим тотальным наступлением на свободу мирных собраний». Евросоюз осудил репрессии против мирных демонстрантов. 6 апреля 2017 года, Европарламент принял резолюцию, в которой действия беларуских силовиков были названы «непропорциональными и неуместными». В ходе дебатов звучали призывы вернуть санкции против официального Минска. Правда, до санкций в итоге дело не дошло.