Беларуский Донбасс

Оснований для возбуждения уголовного дела против Трофимова беларуские правоохранители тоже не нашли. В Украине, правда, к рассказам боевика отнеслись более серьезно. Вскоре после публикации интервью, 12 января 2017 года, Новоайдарский отдел Северодонецкой городской прокуратуры Луганской области начал расследование уголовного дела в отношении Сергея Трофимова по ч. 5 ст. 260 Уголовного кодекса Украины (участие в НВФ, приведшее к гибели людей)[123]. Основанием стали слова беларуса об его участии в боевых действиях против батальона «Айдар» в районе города Счастье и поселка Великая Гора.

Что касается самого Трофимова, то он на момент написания книги продолжал спокойно жить в Беларуси. При всей оригинальности его биографии сам по себе Трофимов — личность ординарная. Он всячески изображает прожженного авантюриста, суперсолдата и «штирлица», но тем самым просто старается скрыть неприятную правду. Сергей Трофимов — обыкновенный лузер. Который в юности мечтал о путешествиях и яркой жизни, а теперь ему за тридцать, и нет ни денег, ни работы, ни будущего. И этот лузер вынужден самоутверждаться, выдумывая себе мифические подвиги на войне, в которой он участвовал на стороне агрессора.

Безусловно, кейсы Давидовича и Трофимова — лишь ничтожная толика агентурной работы спецслужб в контексте войны на Донбассе. Да и работали с беларусами наверняка не только отечественные спецслужбы. Совершенно удивительная история возникла в уже упоминавшейся ранее статье «Гастарбайтеры войны». Журналисту президентской газеты в МВД рассказали: в 2014 году 50-летний житель Малориты выехал к родной сестре в город Стаханов, захваченный ЛНР, а по дороге он якобы был завербован Службой безопасности Украины «в качестве негласного источника». Однако де-факто никаких сведений СБУ с территории ЛНР беларус не передавал, а затем выехал в Донецк, где сам зачем-то сдался боевикам. За это боевики ДНР бросили его «на подвал» и пытали — переломали руки, ноги и ребра. Пробыв в плену 8 месяцев, 27 августа 2015-го житель Малориты «был обменен как боец правительственных войск Украины», утверждали в МВД. В статье «Гастарбайтеры войны» сообщалось, что побывавший в плену беларус — бывший «афганец», уволен из вооруженных сил «по дискредитирующим основаниям как лицо, страдающее психическим заболеванием», трижды судим.

К сожалению, ни идентифицировать героя этой истории, ни проверить опубликованные в газете данные нам не удалось. Также остается неизвестной и дальнейшая судьба самого жителя Малориты. «СБ-Беларусь сегодня» утверждала: 5 октября 2015 года его задержали на беларуско-украинской границе. За что задержали и где он находился на момент публикации статьи — не уточнялось.

Глава 19

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ФРОНТ

Взаимодействие госорганов, и тем более спецслужб, с прессой в Беларуси имеет свою специфику. Почти для всех государственных ведомств характерна тотальная закрытость от СМИ. Власть воспринимает журналистов, по сути, как обслуживающий персонал. С прессой общаются не тогда, когда у общества возникают вопросы к власти, а когда сама власть хочет распространить какую-то информацию. Даже получение рутинного комментария чаще всего становится для журналиста огромной проблемой: вам не ответят не в силу секретности сведений, а потому, что не считают нужным с вами в принципе разговаривать. Плюс нужно учитывать общую атмосферу страха, созданную в стране политическим режимом Лукашенко. Понятие «источник» в том или ином ведомстве (особенно силовом) просто потеряло смысл — никто не рискнет самостоятельно контактировать с прессой без санкции начальства. За редким исключением инсайдерская информация может быть получена беларуским журналистом исключительно в виде одобренного сверху «слива».

Власть в Беларуси стремится полностью контролировать информационное поле. В сфере традиционных СМИ — ТВ, радио, печатных изданий — в течение всего правления Александра Лукашенко позиции государства были доминирующими. На телевизионное вещание у пролукашенковских СМИ всегда имелась монополия: все беларуские телеканалы, включенные в обязательный общедоступный пакет, — государственные. И если массированной госпропаганды, атмосферы страха, «сливов» и манипуляций начинает не хватать, спецслужбы переходят к прямому давлению на независимых журналистов. При освещении войны на Донбассе такое тоже не раз случалось.

Журналист Евгений Волошин начинал свою карьеру в 2000-х в государственной газете «Звезда». Там он специализировался на расследованиях, связанных с наркотрафиком в Беларуси. В тот период Волошин обзавелся связями в ГУБОПиК: по мере надобности он общался с представителями силовой структуры для получения комментариев. «Мы преследовали одну цель — борьбу с наркотиками», — объясняет он. Чаще всего журналист встречался с источниками в помещении самого ведомства, но иногда встречи носили неформальный характер и проходили в кафе. «Это бывает так: человек рассказал все, что мог, по интересующему меня вопросу, а после беседы, не под запись, говорит: слушай, тут есть такая тема… И начинает предлагать что-то свое», — объясняет Волошин. На первых порах такое взаимное сотрудничество казалось Волошину хорошим способом получить достоверную и эксклюзивную информацию. Но позже, по его словам, он стал разочаровываться и понимать, что в итоге силовики больше используют журналиста в своих целях, чем искренне делятся важными для общества сведениями. «Обычно я приходил в пресс-службу с диктофоном, но, бывало, и в кулуарах что-то на ушко шепнут. Я это использовал в материалах, не ссылаясь на фамилию и должность источника. Старался делать все в рамках журналистской этики», — рассказывает он.

На вопрос, пытались ли его завербовать, Волошин говорит: «Да, причем четыре раза, в том числе Комитет госбезопасности». Один из таких случаев произошел с ним, во время работы в «Звезде». Чекист пригласил его в кафе и начал расхваливать — мол, какой он талантливый журналист. Конечно, предлагал сотрудничать. Волошин говорит, что отказался, но спустя пару дней встретился с этим человеком еще раз (по просьбе последнего). В машине КГБист громко спросил у Волошина: «”Ну, так давать вам наши материалы?” Я специально громко ответил: “Да, давайте через вашу пресс-службу, официально”. Ну, закосил под дурачка, мне грамотные люди так сделать посоветовали. После этого больше он на меня не выходил». Волошин рассказывает про попытку вербовки КГБ, хотя по работе контактировать приходилось с иным ведомством — ГУБОПиК. Там же, по словам Волошина, на волне популярности его расследований по наркотикам, вообще предлагали работать штатным аналитиком «с офицерскими погонами», но он отказался. В 2012 году Волошин устраивается на польское «Еврорадио», которое имеет корпункт и аккредитованных корреспондентов в Минске. Когда начался конфликт на Донбассе, редактор поручил эту тему Волошину. В том числе, предложил подготовить интервью с беларусами, воюющими на стороне ДНР и ЛНР. «Конъюнктура была такова: давай, делай материальчики про этих дурачков. И я стал делать, потом заинтересовался сам, — рассказывает Евгений. — Когда в 2015 году пошли материалы про украинских “киборгов” в Донецком аэропорту, в интернете появилось видео, как ДНРовцы вешают свой флаг над одним из терминалов[124]. Позже выяснилось, что там были беларусы. Я начал искать их в соцсетях, изучал базу “Миротворца”. Тогда про это мало писали, и было интересно копнуть. А еще была гипотеза, что беларуских военных туда переправляют, но доказательств такой версии я не нашел. Самым простым казалось выйти персонально на боевиков и записать интервью».

123

По состоянию на ноябрь 2018 года следователи следственного отделения Новоайдарского отдела полиции Главного управления Национальной полиции в Луганской области продолжали досудебное расследование по делу Трофимова. Какие следственные действия совершались в рамках расследования и сотрудничают ли беларуские правоохранители с украинскими следователями — неизвестно.

124

Речь про беларусов Дмитрия Макаревича и Сергея Савича, которые воевали в батальоне «Спарта» и участвовали в боях в Донецком аэропорту.