Беларуский Донбасс

Так зачем же они едут в чужую страну убивать и умирать? Ответ на этот вопрос лежит в плоскости социальной психологии. Абсолютное большинство беларусов, которые оказались в рядах ДНР и ЛНР, поехали туда не ради наживы и не по идейным соображениям, а за социальным статусом. Война на Донбассе дает им возможность обменять статус люмпена, маргинала или просто лузера на статус «героя Новороссии» и «борца с украинским фашизмом». А это очень привлекательный обмен, даже если он происходит исключительно в их головах.

При этом слова «маргинал» или «люмпен» здесь следует воспринимать без эмоциональной окраски, а исключительно как термин из области социологии. Т. е. «люмпен» в данном случае не есть синоним таких слов, как «подонок», «садист» или «маньяк». Набор нравственных качеств среднего беларуского бойца «Новороссии» мало отличается от набора нравственных качеств среднего беларуса в принципе. Просто в иерархии беларуского общества они находятся в самом низу. У них нет постоянной работы и определенной профессии, чаще всего нет семьи и планов на будущее. Их сознание заполнено эклектическим сочетанием штампов российской пропаганды, наследия советского коллективизма и традиционалистских стереотипов. В современном обществе (даже с поправкой на консервативные беларуские реалии) они чувствуют себя неуютно и не видят в нем будущего. Поездка на Донбасс позволяет этим людям мгновенно избавиться от подобного дискомфорта и оказаться на самом верху социальной пирамиды. В обществе ДНР и ЛНР они являются элитой. Героями. Самыми уважаемыми и нужными гражданами. Самыми обеспеченными людьми, наконец: пускай рядовой сепаратист получает только 15 тысяч, но ведь многие местные живут в полной нищете, а то и вовсе голодают.

Вероятней всего, этот принцип актуален не только для беларусов, но и вообще для всех, кто взял в руки оружие, чтобы «защитить народ Донбасса». Биографии двух наиболее раскрученных полевых командиров ДНР — Гиви и Моторолы — яркая иллюстрация такого положения вещей. Один, гражданин Украины, работал до войны охранником в супермаркете, другой, гражданин РФ, был автомойщиком в Ростове. Война на Донбассе позволила им стать звездами российского телевидения, обвешаться орденами и медалями, увидеть свое изображение на почтовых марках и обложках книг. То есть люди, которые в мирной жизни не имели ни единого шанса подняться в социальной иерархии выше охранника и автомойщика так или иначе вошли в историю. Крутой маршрут пьянил: получив возможность распоряжаться человеческими жизнями, они превратились в кровожадных тиранов, упивающихся своим правом казнить и миловать. Гиви устраивал целое телешоу из издевательств над пленными украинскими «киборгами», а Моторола козырял своей безнаказанностью перед журналистом Kyiv Post: «Мне похуй, в чем меня обвиняют. Я 15 пленных расстрелял… Хочу убиваю, хочу — нет». О жестокости полевых командиров, воспетых российским телевидением, ходили легенды даже среди самих «ополченцев». «Гиви был достаточно кровожадный человек, — рассказывает боевик Павел Ш. — За год, что мой друг у него служил, Гиви только из своего батальона насмерть забил четырех человек. У него были свои ебнутые правила, и иногда его сильно клинило. Вообще считалось что все девушки в батальоне — его. Поэтому, если ты хочешь с кем-то встречаться, то должен спрашивать разрешения у Гиви. Однажды на каком-то вечере парнишка просто улыбнулся девчонке — так Гиви подошел и четыре ребра ему сломал. Или был случай, когда парень из БТРа выходил, уронил рацию армейскую — так Гиви его бил до потери сознания, тот потом полгода в больнице лежал. У них пословица в “Сомали” была: кто лично от Гиви пиздюлей не получал, тот в “Сомали” не служил». Впрочем, законы донбасской социальной пирамиды неумолимы: падают с вершины здесь столь же стремительно, как и возносятся на нее. 16 октября 2016 года убили Моторолу, 8 февраля 2017 года — Гиви. И убили, по общему убеждению, свои же.

В рамках подобной психологии социального лифта можно выделить, как минимум, три типажа боевиков.

1. «Романтик». Хрестоматийный образ представителя этого типажа — парень из провинции, который сразу после школы отслужил срочную службу в беларуской армии, а на гражданке не успел обзавестись ни семьей, ни постоянной работой. Это человек невысокого интеллектуального уровня, предельно наивный и инфантильный. Мировоззрение таких людей сформировано российским телевидением, и киселевско-соловьевскую пропаганду они воспринимают буквально. Беларуский десантник Белый из ОРБ «Спарта», поехавший на войну под впечатлением от сюжета про «распятого мальчика» — классика жанра.

Для «романтика» война на Донбассе — это война добра («русского мира») против зла («украинских фашистов»). Этот абсолют он тщательно оберегает, чтобы оправдывать свои действия в собственных глазах. Чаще всего они даже сами себе не хотят признаваться, что реальность расходится с тем мифом, который был создан пропагандой и их воображением.

2. «Беглец». Его жизнь в той или иной степени потерпела катастрофу, зашла в тупик. Война для него — единственный видимый шанс сделать полную перезагрузку, начать все с чистого листа. Это побег из беспросветной реальности в героический миф. Этот миф «беглец» оберегает столь же рьяно, как и «романтик», и использует в качестве универсального самооправдания.

Нередко это люди с криминальным прошлым, имеющие мало перспектив в мирной жизни. Уголовник-рецидивист Горыныч — яркий пример подобного типажа (см. главу 13).

Однако жизненные катастрофы «беглецов» не обязательно связаны с судимостями. Это может быть и банальная личная драма. Например, Алексей Ершов решил поехать «защищать народ Донбасса» не в разгар боев и пропагандистской истерии 2014-го — начала 2015 года, а только в марте 2016-го. По признанию его знакомых, любовью к «русскому миру» Ершов проникся после того, как жена ушла к другому.

Бывают случаи и временного «побега». Например, 34-летний экс-офицер бригады спецназа внутренних войск МВД Беларуси (в/ч 3214) Алексей Берговин тоже решил повоевать за «Новороссию» после ссоры с бывшей женой осенью 2014 года. «Оказалось, что она просто забрала вещи, двух сыновей и умотала в Мозырь к родителям. Думаю объяснять, что я чувствовал, излишне. Тогда я уже практически созрел, и понял, что поеду на войну», — рассказывает он. Но при этом сжигать мосты Берговин не стал. Поскольку бывший спецназовец параллельно получал третье высшее образование в БГСХА в городе Горки, он дождался сдачи ближайшей сессии и только после этого, в марте 2015 года, поехал воевать за «русский мир». При этом вернуться планировал — к следующей сессии, в октябре. Так в итоге и вышло[35]. «Да, иронично, — признает Берговин. — Как в песне получилось: “Хотела повеситься, но экзамены, сессия”. Но на самом деле был трезвый расчет на разные варианты развития событий. Решил, что полгода будет достаточно, чтобы на свой шкуре понять, что там происходит, отдать долг людям, фашистам и Родине».

Впрочем, Берговин имеет признаки и еще одного типажа боевиков — «человека войны». Позже он еще отправится в рядах «ЧВК Вагнера» в Судан — видимо, Берговин и в Африке планировал отдать какой-то долг «фашистам и Родине».

3. «Человек войны». Это человек с опытом участия в боевых действиях (обычно речь идет о чеченском конфликте) либо просто кадровый силовик. Война и военная служба — его призвание. В сущности, ничего больше он делать не умеет. На гражданке ему скучно, он ощущает себя чужим и ненужным, начинает пить и потихоньку сходить с ума. На войне же его жизнь вновь приобретает смысл.

С журналистской точки зрения, интервью с подобными персонажами наиболее продуктивны. Они не станут тратить время на рассказы о преступлениях «украинских фашистов», зато откровенней других будут говорить про темные стороны «русского мира». Все дело в том, что «людям войны», в отличие от «романтиков» или «беглецов», не нужно дополнительно оправдывать себя за то, что они поехали убивать. Не нужно убеждать себя, что воюешь за «хороших» против «плохих». Для них война и военная служба — естественное состояние организма. А Россия в их сознании права априори — в силу того, что когда-то они уже воевали за эту страну, либо потому, что среди беларуских силовиков сильны пророссийские настроения. «Русский мир» им просто ближе и понятнее.

35

Боевик в итоге получит три высших образования: два на разных факультетах сельскохозяйственного вуза и одно в Военной академии. Несмотря на специфический уровень полученного образования, Берговин в этом смысле все равно исключение из правил: большинство беларуских защитников «Новороссии» в лучшем случае закончили ПТУ.