Ректор поневоле

Вовремя я об этом вспомнила. Завтра мне придется провести три часа с боевиками выпускного потока. Захотелось завыть. Кому, как не мне, знать, как боевики «любят» то, что не относится к убойной мощи. Пальма первенства по ненависти принадлежит, разумеется, бытовой магии, но зельеваренье прочно занимает вторую позицию, слегка опередив целительство. Умение оперативно подлатать собственную шкурку боевики всё же немного ценят.

Вот, и как мне заставить два десятка великовозрастных оболтусов учить то, что я сама ненавидела всю свою сознательную жизнь?!

Замечательно начинается осень. Я прикована к Академии, должна заниматься ненавистным зельевареньем и бумажной волокитой, а дома у меня сидит необученная девчонка с огромной силой, которую нельзя никому показывать!

Помянув поимённо всех демонов Бездны, я слегка успокоилась и крепко задумалась. По большому счёту, у меня две проблемы: Академия и Оли.

Оли… Я-то, когда дала ей свиток-приглашение, думала отвести ее в Приют Обретённых, если она появится. Но теперь, благодаря неуёмному любопытству мелкой или собственному разгильдяйству, кто меня просил оставлять «Родослов» на самом видном месте, поступить так было невозможно. Значит, девчонку надо оставить у себя, как-то позаботиться о ней, что ли. В конце концов, её появление в Питруге — моя заслуга.

Только вот заботиться о ком-то, как выяснилось по зрелому размышлению, я не умела от слова «совсем». У меня даже котёнка никогда не было. Потому как мое ветреное высочество редко задерживалось на одном месте дольше недели. Чем же занимаются дети в возрасте десяти лет?

Я припомнила, чем занималась сама, и улыбнулась. А секунду спустя содрогнулась… Чесоточный порошок в дядюшкином кресле на ежегодном Большом приёме. Обвалившаяся угловая башня дворца. Кролик-зомби… Если найдёныш окажется хотя бы на одну десятую такой же пакостницей, как я в её возрасте, мне не поздоровится. Как там говорил мой гувернёр? Чем меньше у детей свободного времени, тем меньше глупостей они совершают. Этим и будем руководствоваться! И для начала надо найти девчонке надёжного воспитателя. Ещё бы выяснить, где такие водятся…

— Профессор Аленна!

Догадайтесь, кто нарушил мои размышления, вломившись в кабинет, как пьяный мастодонт? Правильно! Профессор Карна, кто же ещё?

— Профессор Аленна! — она на минуту умолкла, пытаясь отдышаться. — Ваше присутствие срочно необходимо в лаборатории!

— И что там приключилось? — поинтересовалась я, выбираясь из-за стола — не отстанет же.

— Боевики там приключились! — взвизгнула она. — Они подвесили Вашего ассистента под потолком…

— У меня есть ассистент? — брови сами поползли вверх: какие, однако, новости я узнаю мимоходом. В голове тут же замелькали планы, как избавиться от нудных лекций.

— Если бы Вы не отменили еженедельные совещания, то знали бы об этом, — огрызнулась Карна. Она уже успела отдышаться, оправила мантию и снова стала похожа на себя саму: сушёную воблу.

— И в чём проблема? Академия набита преподавателями, и никто не может спустить на пол одного ассистента? Кстати, почему он сам не может этого сделать?

— Преподаватели на лекциях. Лоен — зельевар, а не боевик. А у меня, как Вы, возможно, знаете, несколько иной профиль.

— Ну, что ж, пойдёмте, посмотрим, — кивнула я.

— А Вы не хотите надеть свои ректорские регалии? — вздёрнула брови профессор Карна.

— Не хочу, — буркнула я, машинально взглянув на эти самые регалии.

Толстенная золотая цепь и разлапистый амулет с грубо обработанным алмазом в центре. Па вручил мне их в тот день, когда отправил сюда. Разумеется, мне и в голову не пришло нацепить это варварское украшение. Зато василиск, чьи рога сейчас украшал килограмм золота, просто преобразился.

— Как хотите, — буркнула Карна. — Пойдёмте скорее. Бедный ребёнок там с ума сойдёт!

— У меня в ассистентах числится ребёнок? — опешила я, сбившись с шага.

— Да при чём тут Ваш ассистент?! — взорвалась магичка. — Эти негодяи украли из музейного крыла котел! Посадили туда первокурсника-чернака. А теперь пляшут вокруг!

Я расхохоталась, представив себе эту картину.

— Вам смешно, профессор Аленна?! — взвизгнула Карна. — Это вопиющее нарушение статута о равных возможностях! Нарушение дисциплины!

Она продолжала кричать, но я её уже не слышала, хохоча во всё горло. В тот год, когда в Академии училась я сама, мы тоже с вожделением поглядывали на огромный музейный котёл. И даже как-то загнали в него завхоза-ябеду. Вот только до того, чтоб утащить чугунину, да ещё посадить внутрь чернака, всё-таки не додумались.

— Об этом немедленно узнает Ваш дядюшка!.. — продолжала разоряться профессор. — Я доведу до сведения самого Правителя!..

Упоминание Па слегка привело меня в чувство. Не совсем, но хохот мне таки удалось подавить. Не то, чтобы я так уж испугалась гнева царственного родителя, однако и злить его по пустякам не хотела. Усмехаясь, я последовала за злобно сопящей Карной.

Отголоски веселья мы услышали ещё на лестнице. Гогот и невнятные выкрики неслись из-за высокой двустворчатой двери. Недолго думая, я толкнула толстую створку и вошла в лабораторию. Впрочем, о том, что помещение когда-то было лабораторией, напоминали разве что сдвинутые к стенам столы, кривая пирамида учебных котлов да весы, неопрятной кучей сваленные в углу. В остальном же студиозы потрудились на славу, превратив комнату в мрачное логово сказочного колдуна. Клубы разноцветного пара, чучело медведки в полный рост, какие-то дикие пентаграммы на стенах. Довершал картину, судя по всему, мой горе-ассистент, со скорбным выражением на смазливой мордашке парящий под потолком, среди пучков сена и иллюзорных летучих мышей.

На моё появление никто не обратил внимания. Студиозы продолжали с гиканьем скакать вокруг огромного котла, до краёв наполненного радужной жидкостью, из которой торчала лохматая голова. Ещё один, облачённый в чёрный балахон, взгромоздился на стол и дирижировал этой какофонией, иногда подбрасывая в котёл какую-нибудь гадость вроде дохлой крысы.

— Леры студиозы! — кашлянула я, привлекая внимание. — Повеселились, и хватит!

Ага. Святая простота. Так они меня и послушались.

— А тебе-то что? — вздёрнул брови заводила. — Не нравится, иди себе мимо.

На минуту прервавшаяся пляска продолжилась, как ни в чём ни бывало. Оторопев, я обернулась к профессору Карне и обнаружила, что подлая ворона осталась в коридоре. «Оставила меня выкручиваться самостоятельно? — обозлившись, сообразила я. — Вот стерва!»

Злость помогла мне прогнать с лица неуместную ухмылку, и я щелкнула пальцами, стряхивая сразу несколько искорок:

— Я сказала «хватит»!

На этот раз мой голос громыхнул так, что уши заложило даже у меня. Очередная дохлая крыса вспыхнула прямо в руках у разговорчивого нахала, а сам он грохнулся на пол со внезапно взбрыкнувшего стола. Хоровод остановился.

— О… Да это преподша, — проворчал кто-то.

Я приоткрыла дверь:

— Профессор Карна, присоединитесь к нам, пожалуйста.

Разумеется, старая кошёлка была там и, злобно глянув в мою сторону, ужом скользнула к своему обожаемому чернаку. Даже непонятно, чего ей хотелось больше, спасти его от рук разгулявшихся боевиков или посмотреть, как я сяду в калошу.

Но тут её поджидал сюрприз. Как, впрочем, и меня. Чернак вовсе не горел желанием быть спасённым. Когда Карна попыталась извлечь идиота из котла, тот начал брыкаться и визжать. Кое-как общими усилиями нам удалось добиться внятного объяснения, и мне пришлось призвать на помощь всё свое самообладание, чтобы снова не расхохотаться.

Оказалось, первокурсник-чернак залез в котёл совершенно добровольно, даже с радостью. Заводила развесёлой компании боевиков, сейчас независимо поглядывающий в мою сторону, убедил дурака, что таким образом разбудит его «спящие магические силы».

Ещё одна пикантная особенность выяснилась чуть позже. Жидкость, которой поганец наполнил украденный в музее котёл, раскрасила глупого чернака во все цвета радуги, и краска эта не поддавалась никаким чистящим плетениям.