Страница 80 из 105
Колдунья усмехнулась, разглядывая Оширскую крепость. Когда-то все началось здесь, когда дракон вырезал из своей груди половину сердца. Это было символично, но здесь все и закончится — для людей, но не для нее.
Разрушить Оширскую крепость… Да, с улыбкой подумала колдунья, она хотела уничтожить эту крепость, чтобы все в Сердели знали, что их будет ожидать, если они посмеют и дальше сражаться против нее. Уничтожить саму память об Оширской крепости и того героического прошлого, которое и сейчас даровало надежду людям.
Да, Алерна умела заключить удачные сделки. Она ошиблась только один раз, когда доверилась оркам. Но придет время, знала колдунья, и она расплатиться и с предавшим ее кланом, особенно с Эгром, который выжил и, вместо того чтобы бежать, обнажил оружие против нее. Но Алерна всегда была готова к предательству, поэтому она заключила сделку не только с перунцами и наемниками, нет, она успела договориться и с магами, которые и доставили ей десять молодых магов и чародеек. Они были совсем юны, так что их легко было обмануть, пообещав то, что жаждут все маги — силу и власть. Они были уверены, что примкнут к армии Алерны. И что после победы над Сердели смогут победителями войти в Магестерию. Но перед колдуньей стоял простой выбор — или открыть проход для других мажадов или же утолить голод трех пожирателей. А так как управлять и тремя пожирателями с каждым днем становилось сложнее, поэтому из двух зол она выбрала убийство десяти магов.
Самое забавное, усмехнулась Алерна, они только в последнюю секунду осознали, что после убийства сотни людей, они станут магическим десертом для пожирателей.
Массовое убийство выплеснуло столько силы, что колдунья впитала остатки некротической энергии.
И наконец-то она увидела страх в глазах и перунских солдат, и наемников. И даже Джердон больше не осмеливался с ней спорить, предъявлять ей требования или высказывать недовольство. Он понял, что может оказаться следующим блюдом на столе пожирателей, ведь больше никто из воинов не мыслил о предательстве Алерны.
Колдунья собиралась атаковать на следующий день — на рассвете, измышляя способы избавиться от неожиданных защитников людей — демонов и драконов.
Но и в этот раз ее планы были нарушены неожиданно раздавшейся серией взрывов.
Колдунья ощущала в себе столько силы, что не было даже страха. Ведь и пожиратели утолили вечно мучащий их голод. Не насытились, это было невозможно, но обрели силы, чтобы изгнать аваров в хаос и убить дракона. По крайней мере, Алерна надеялась, что им хватит на это силы. В противном случае она была готова вновь пролить свою кровь и увеличить трещину в полотне мироздания.
— Пленных не брать, — это было все, что приказала Алерна, заняв наблюдательный пункт на возвышенности под защитой своих мельхеров.
А в это время драконы в Оширской крепости спорили на повышенных тонах: Лар собирался остаться и помочь солдатам.
Но Дарсу все же удалось переубедить наставника, напомнив ему, что каждый, умерший от руки мельхера, исчезнет навсегда и никогда уже не возродится. И хотя Лар не боялся смерти, все-таки приблизить ее он не желал.
— Селений по просьбе родителей заглянул в ее будущее, — тихо добавил Даре. — Поверь, у Витни есть шанс выбраться и отсюда живой.
— Только шанс…
— Лар, ты ведь видишь траектории будущего, так что должен понимать, что каждое наше решение меняет нашу судьбу. А Витни, покинув сегодня крепость с тобой, может через несколько дней подавиться косточкой, когда никого не будет рядом.
— Если бы я всего этого не понимал, то, возможно, я все же спас бы ее сегодня и против ее воли.
— Ты не сможешь все время спасать ее или быть рядом с ней. Но вот их, их мы можем спасти.
Лар Белый перевел взгляд на женщин и малышню, они испуганно жались друг к другу, все еще не веря что полетят на настоящем драконе.
— Наше пламя не опасно для мельхеров, а убивать массово людей… лично я пока не готов к этому… — прошептал Даре.
Эйвен согласно кивнул, он выполнил просьбу родителей и прибыл в Оширскую крепость, но вот убивать он не хотел. На войне не было правых и виноватых. Особенно если речь шла о простых солдатах, которым отдавали приказы, а за неподчинение их ожидала смертная казнь. А драконы привыкли сражаться против дрейфусов, орков и магов, но не людей. Так что Даре и Эйвен считали, что их задача расправиться с мельхерами, а затем люди сами должны были решить в сражении — воевать ли им дальше или же заключить перемирие.
Лар подумал, что ученики в чем-то превзошли его. Да и не один он их учил. Так что школа первого и второго магистра Тара тоже была заметна.
— Обращайтесь и взлетайте, а мы прикроем остальных людей.
Лар посмотрел на Эгра. Орк вывел весь свой отряд из крепости через брешь обрушенной восточной стены. Многие орки держали в руках оружие, но некоторые были готовы помочь людям пройти горный перевал.
В крепости оставалась лишь горстка уцелевших солдат, которая должна была сдержать натиск перунцев. И Витни…
— Вперед, — пробормотал Лар, спасти тех, кого еще можно было спасти. А если Селений видел в своих видениях хотя бы один шанс, то надежда была. И хотя жрица Алике оберегала только драконов, сейчас Лар Белый обратился к ней, моля чтобы она взяла под свое крыло и юную воительницу.
Драконы наконец-то взмыли в небо, унося на своих спинах женщин и детей. И если первые кричали от страха, то дети радовались в предвкушении полета.
Многие солдаты в крепости и оставшиеся с ними фермеры невольно отвлеклись, чтобы увидеть бегство людей и трех совершенно разных, но величественных драконов. И хотя человеческая жизнь была коротка, и люди не сохранили память о тех временах, когда драконы солнца десятки раз приходили к ним на помощь, прошлое оставалось неизменным вне зависимости оттого — помнили о нем или нет. И может быть, подумал Даре, читая мысли сотен солдат и простых людей, когда- нибудь они и научатся помнить не только имена человеческих героев…
Те времена, когда люди, отправляясь в сражение, пели, давно уже канули в прошлое. Как канули в прошлое и кровопролитные войны на уничтожение. Но сегодня воины, отправляясь в бой, знали свою судьбу. А надеялись и желали они спасения не себе, а беглецам. Так что они шли в бой, чтобы сражаться и умирать не ради славы короля и Сердели, а ради людей. Ради заботливой поварихи, которая всегда пыталась доложить в тарелку добавки и двух ее юных дочерей, которые бегали с тяжелыми корзинами с едой для солдат на дальнюю заставу. Ради веселых служанок и угрюмой миссис Потс, способной заштопать любую рану лучше лекаря. Ради красавицы Эвелин, которая вместе с мужем давала представления в крепости. И ради не улыбающейся Лейси, собирающей в лесу лечебные травы и коренья. Вокруг крепости были разбросаны небольшие селения, и все люди хорошо знали друг друга. Так что солдаты были готовы умереть не ради призрачных лозунгов и легенд, а ради тех, кого знали многие годы.
Первым запел еще молодой парень, который всего лишь пару месяцев назад прибыл в Оширскую крепость. Он запел старую балладу, даже не о войне, а о ратных подвигах старых героев, чьи имена также были вырезаны на столичной стеле. У парня был высокий и чистый голос, которым эхом подхватил ветер.
Губы Витни дрогнули в улыбке, эту песню она знала наизусть. Когда ее мать перестала петь на языке степняков, девочка училась народным песням и балладам у мальчишек и солдат гвардейского столичного гарнизона.
Витни подумала, что ком в горле помешает ей подхватить знакомый напев, но все же она запела. А затем несколько солдат ударили в щиты в ритм музыке. Остальные воины подхватили и песню, и удары в щиты.
Ролан усмехнулся, когда офицеры впервые последовали примеру солдат и тоже запели.
— Так и умирать не страшно, — тихо заметил комендант.
Витни перестала петь и улыбнулась. Все же от страха ей не удалось избавиться. Вот только наконец-то она осознала — это был не страх смерти. Да и что такое смерть? Покой, ведь и терять ей, увы, было нечего и некого. Конечно, Лар сохранит память о ней, возможно, Сендельмен вспомнит о ней за бокалом вина или когда будет писать свои хроники. Принц скорее всего учредит какой-нибудь орден. А может людская молва сохранит в памяти ее имя. Менестрель сочинит балладу, и когда-нибудь, отправляясь в бой, солдаты споют ее перед войском противника. Но никто не отправится следом за ней, ища ее в мире мертвых или в других перерождениях. И Витни сожалела, что так и не успела никого полюбить. И сожалела, что и ее никто не любил. А у костра и на той башне с сигнальным костром — все это было только иллюзией.