Страница 2 из 2
-- Ну, и ты будь здоров.
Вадькин лоб немного вспотел. Он вытер выступившие капли правой пятернёй и продолжил, набирая уверенность с каждым словом:
-- Тут в подъезде палки. Свежие. Это ты сломал?
-- Да, да, Потапов, не отпирайся. Все знают, что ты. Больше некому! - встряла Сметанка и заприплясывала позади Вадьки, - Это Толька всё сломал, Это Толька ободрал.
-- Я, - в голосе Потапова почему-то не наблюдалось ни капли раскаяния. Словно всё идёт как надо. Словно он готов каждый день не только отламывать ветки, но и вырубать рощами берёзы и столетние вязы.
-- Так... так они же живые! А мы...я теперь в "Обществе охраны природы"...
-- Да, да. И ты, Толечка, тоже. И не отпирайся, - хитро улыбнулась Ланка, - Вот мы всё-о-о расскажем, как это пионер Потапов природу защищает. Книжечка-то есть у тебя с марочками?
-- Валяется где-то... - сонно ответил Толька и почесал в затылке, - А палки... Я ж их принёс, чтоб в мушкетёров... Шпаги сделать...
-- А ты не выкручивайся! - наседала Сметанка, - Так и скажи, что природу не любишь и...
-- Да ну вас! - Толька даже не нашёлся сразу, что и ответить на такие серьёзные обвинения и сплюнул прямо на бетонный пол лестничной клетки. - А, впрочем - айда со мной. Вот только рубашку накину.
Идти, так идти. Чего же не пойти, раз зовут? Вадька переглянулся с Ланкой, пожал плечами и последовал за Толькой Потаповым, который, застёгивая свою клетчатую "ковбойскую" рубашку на ходу, выскочил из подъезда и свернул под кусты жасмина на узкую тропку, ведущую за гаражи.
-- Вот тут, смотрите, - послышался его голос из-за поворота тропы.
-- Грядки... - оторопело сказал Вадька, когда и ему открылось то, что хотел им продемонстрировать "природоненавистник" Потапов.
-- Сам ты грядка. Клумбы это. Вот тут тюльпаны ещё. Отцвели только давно. Тут нарциссы. А вот этот здоровый - пионище.
-- Ты всё сам, да? - уже не так решительно, как прежде, спросила Ланка.
-- Зачем сам? Тёть Валя Коршунова в основном. А я так... Помогаю, если трудно. Вон и этого покорчевал, - Толька кивнул на американский клён, растущий возле стены, - Разросся, понимаешь ли. Всё своими палками глушит. Его не корчуй - не будет тут цветов. Ясно?
-- Ага... - смущённо ответил Вадька и отвёл глаза.
А потом они играли в мушкетёров. Теми же палками, между прочим. И Вадька даже умудрился несколько раз пробить Толькину защиту и поразить его в самое сердце. Хотя тот совсем-совсем не поддавался. А Ланка хлопала длинными ресницами на своих огромных глазищах и томно вздыхала, изображая прекрасную даму. А ещё они условились придти сюда же завтра, чтобы подумать о том, как соорудить в садике скамейку. Как раз под тем самым вредным американским клёном, отрезанные ростки которого и послужили началом этой истории.
-- Пусть он хоть так пользу приносит, - рассудительно подвела итог Сметанка.
А вот спал Вадька плохо. То, что случилось за день, всё прокручивалось у него в голове и, почему-то, целостная картина совсем не складывалась. Утром, да что там "утром", в обед всё стояло на своих местах. Палки ломать было плохо, быть членом добровольного общества охраны природы - хорошо. А теперь что? Толька Потапов, которому вроде бы совсем начихать на дорогую ещё Вадикиному сердцу красную книжечку с марками, помогает соседке выращивать цветы. При этом он ради цветов безжалостно корчует пресловутые кленовые побеги, которые тоже очень даже живые... Да и не он один! И в деревне ведь сорняки полют, баба Капа например, и не только. Как же так и что защищать тогда прикажете? Что из природы для природы важнее? А для него? Да и зачем тогда общество это, если тот же Толик помог бы соседке и просто так, потому что захотел, а не оттого, что надо...
Наверное, тогда и поселилось в голове у Вадьке первое сомнение. Сомнение в правильности того, что творится вокруг. Мысль, что надо самому доходить до истин, а не полагаться на чьи-либо слова, каким бы для тебя авторитетом не был предлагающий готовые решения. Может, оттого в девятом классе, его чуть не выгнали из комсомола, когда он на собрании, "противопоставляя себя коллективу", выступил за иные мероприятия, нежели те, что были уже утверждены. Может, оттого, он, имея на руках "белый билет", пошёл служить в армию, а в августе девяносто первого находился среди тех, кто бросался под танки, защищая Белый Дом.