Страница 15 из 20
– Давай позовём Савчика. Он нас спасёт. Сначала он вынесет меня, а потом вернётся за тобой, – Эля говорила вполне серьёзно, – он честное слово и тебя вынесет. Правда! Я ему скажу, и Савчик вернётся…
– Ну ты и… – Анфиса чуть не задохнулась от негодования, но вдруг поняла, что объяснять что-то подружке – только время терять. – Давай, пошли. Будем сами выбираться.
Она решительно открыла дверь и, не оглядываясь, шагнула в темноту и дым. Секретарша пожала плечами, подняла и уложила губную помаду в сумочку, бросила взгляд на своё отражение в зеркале и направилась вслед за племянницей мэра. Она успела сделать только пару шагов, как столкнулась с Анфисой. Подруга одной рукой прикрывала рот, а другой втолкнула секретаршу в комнату. Девушки буквально рухнули на мраморную плитку пола. Лицо Анфисы напоминало маску джокера из известного фильма. Слёзы самопроизвольно катились по щекам, кашель разрывал гортань. Немного отдышавшись, она вытерла рукавом рот и осипшим голосом прошептала.
– Не выберемся сами. Ты звонила Савелию? – она с трудом поднялась с пола и открыла кран с холодной водой. – Звонила? Или нет?
В глазах Эли появилась мысль, она стала торопливо доставать телефон из сумочки, бормоча себе под нос:
– Сама – дура! Когда бы я успела позвонить? Щас позвоню. Щас он придёт, – девушка несколько раз нажала кнопку выключателя, – надо же… разрядился! Фисочка, дай свой мобильник, мой, зараза, разрядился…
Анфиса посмотрела на подругу как на воплощение убогости и не ответила. Лишь тихонько вздохнула и подняла глаза на форточку в стене:
– В форточку тоже не пролезем. Отверстие на Кейт Мосс рассчитано, да и высоко очень, – она снова посмотрела на секретаршу, – что делать-то будем, подруга? Скоро задохнёмся. Я свой телефон на столике забыла, когда тебя сюда повела, – добавила Анфиса невпопад.
Элеонора начала понимать, что это всё не шутки и что это происходит именно с ней. Мозг заработал с новой силой. Ей очень хотелось жить.
– Слушай, Фиса! Если мы не можем позвонить Савчику, давай позвоним пожарным! Они-то нас точно спасут!
Анфиса ничего не ответила «поумневшей» девушке, просто обняла её и погладила по голове. Как ребёнка.
– Глупенькая ты моя! Ёлочка, – она хотела сказать что-то ещё очень важное, но не успела: дверь внезапно содрогнулась и плашмя рухнула на пол, едва не придавив подруг. На пороге стоял вымазанный сажей и пеплом Мишка Курилкин.
– Живы! Вот вы где! А я с ног сбился, – кашель раздирал его грудь, но парень, подавив спазм, нагнулся и рывком приподнял девушек с пола, – бежим, я знаю, как выбраться! Ещё успеем!
Он первым выскочил в задымлённый коридорчик и тут же повернул налево: там находилась подсобка уборщицы, про которую знать не знала хозяйка коттеджа. Ей было незачем. Михаил ударил ногой в дверь, и она открылась. Можно было просто нажать на ручку, но парень не знал, что дверь давно не закрывается из-за сломавшегося три месяца назад замка. Впрочем, ему было не до мелочей. Время поджимало. Курилкин втянул девушек в комнатку и перевёл дыхание:
– Я всё время смотрел на вас, Анфиса Анатольевна! Отвлёкся только на минутку, когда вы к Селиванову направились. Тогда придурок Пистольеро и швырнул пиропатрон… Ладно, потом расскажу, если интересно будет… А сейчас – прошу! – молодой человек распахнул окно. – Только быстрее! Я помогу.
Воздух Академгородка заполнился воем пожарных сирен, но Лука проснулся не от этого – на нём начали тлеть брюки. Он немного поворочался и проснулся. Вокруг висела плотная завеса из дыма, пепла и почему-то туалетной бумаги. Ещё не совсем очнувшись ото сна, осложнённого похмельем, Владимир Владимирович тупо посмотрел на дымящиеся штанины брюк.
– Что за хрень? Где я? – будучи уверенным, что, заснув в своей постели он, как обычно, уронил непогашенную сигарету, Лука осмотрелся вокруг. – Что за хрень? Я не дома?
Обрывки воспоминаний стали потихоньку складываться в картинки сюрреалиста, а уже не на шутку разгоревшиеся штанины окончательно вернули Великолукского в реальность:
– Блин! Пожар! – Лука с остервенением захлопал по дымящимся брюкам. – Стоп! Анфиса!
Страшная мысль молнией сверкнула в голове. Только сейчас он чётко разглядел густые клубы дыма и язычки пламени, бегающие по паркету. Жар припекал ступни через подошвы полуботинок, а притушенные было штанины брюк снова начали дымиться у щиколоток. Если бы на его месте в курилке находился любой другой человек, то тот наверняка бы уже или задохнулся, или потерял надежду на спасение. Но в комнате стоял отрезвевший от предчувствия беды Лука. Живо оценив обстановку, Великолукский не стал выпрыгивать в спасительное окно, а, завернувшись в сорванный со стены гобелен, бросился в зал. Откуда он знал, что Анфиса находится в коттедже? Не иначе как синдром поэта Безродного проявился. Может, оно и так. Кто знает? Скорее всего, Владимир Владимирович никогда не читал четвёртой главы бессмертного романа, но, как и в случае с Иваном Николаевичем, его вела вперёд неведомая сила.
Перед глазами Луки предстала картина полного разгрома. В зале, наполненном плотным туманом из дыма и освещённом лишь языками пламени, валялись мебель, разбитая посуда и забытые в панике вещи. Увидев на сцене нечто, напоминающее тело человека, мужчина бросился к нему, перескакивая, как в стипль-чезе, через перевёрнутые столы и стулья. Взлетев на подиум и не обращая внимания на ожоги, Лука приподнял с пола кучу брошенной одежды, но под ней никого не оказалось. Только микрофон с оплавленной ручкой лежал на обуглившемся паркете. «Так, спокойно! Где же ты? – чувствуя, как дым просачивается уже в самое сердце, Великолукский посмотрел в глубину зала. – Точно! Она там!».
Спрыгнув со сцены и едва держась на ногах от удушья, Лука почему-то бросился к входным дверям. Слёзы и пот струями стекали по щекам и высыхали от жара, не достигнув подбородка. Ему было наплевать на как-то незаметно свалившиеся брюки и занявшийся на спине огнём пиджак. Он должен спасти Анфису, и это сейчас было главной целью всей его жизни. Собрав остатки сил и прикрыв рот ладонью, Лука сделал несколько шагов вперёд и увидел лежащее на пороге тело. Опустившись на колени, он подполз к человеку и снял с его головы остаток портьеры. Это был Пистольеро, ещё живой, но уже одной ногой шагнувший в вечность. Владимир потом так и не смог вспомнить, как он поднял тело диджея и сделал спасительный шаг к двери. Он помнил только, как на пороге появились пожарные, похожие на космонавтов и марсиан одновременно. В мозг ворвалась старая, давно забытая блатная песня, и Великолукский потерял сознание.
Гости и персонал собрались у пруда. Большинство из них уже оправилось от шока, и они с удовольствием разглядывали полыхающий коттедж, не забывая делать селфи на фоне пожара. Между людьми сновали прибывшие к месту происшествия медики и пытались оказать помощь пострадавшим. Пожарники развернули брезентовые рукава и старательно поливали дом пеной, стремясь сбить пламя. Некоторые из сотрудников, очевидно, по ошибке и совершенно безо всякого умысла, периодически направляли мощные струи на соседние коттеджи. Наверное, они просто хотели проверить стеклопакеты на прочность. В конце концов: «лес рубят, щепки летят!». События шли своим чередом, как вдруг, раздался пронзительный женский крик: «Савчик!». Это Элеонора пришла в себя и, не увидев среди людей Савелия Сергеича, забилась в истерике. Анфиса и Михаил пытались удержать рыдающую девушку. Им было очень трудно. И неловко. Особенно Анфисе, заметившей в толпе своих коллег-конкурентов. Она глубоко надвинула на глаза неизвестно откуда взявшуюся на голове бейсболку, и с ненавистью прошипела:
– Заткнись, овца! Никуда не денется твой Савчик, – девушка повернулась спиной к публике и посмотрела на Курилкина, – что делать?
– Я сейчас! – парень отпустил руку Элеоноры Округлой и, пригнувшись, побежал к коттеджу. Впрочем, его и так никто бы не заметил. Все были заняты своими делами. Вот только оцепление почему-то забыли выставить. Бывает!