Страница 13 из 17
– Твой вид говорит о том, что я не могу тебе верить. Ты знаешь закон людей леса, и имеешь основание погубить нас ради собственного спасения.
– Отряд дикарей не очень велик, по следам вам будет очень трудно найти их. Они гнали нас долго по ручью, чтобы вы потеряли след. Ты можешь проверить, за пригорком след потеряется в небольшой речке. Все женщины надеются на избавление, я не могу допустить их позора и гибели.
– Твоя честь не должна была быть платой за их честь или жизнь!
– Я чиста перед тобой, несмотря на эти знаки, духи стихий свидетели тому. И мой Великий, который спас меня от преследователей чудесным образом.
Тон Магира оставался холодным и жестким, когда он обратился к воинам:
– Проверим ее слова, пойдем дальше по следу.
– Магир, где Ниама?
– Я отправил ее к твоему отцу. Это она нашла нас и сказала о происшедшем.
– Ты еще не был в крепости?
Тина подумала, и не стала сообщать, что дикари, уходя, подожгли крепость и, возможно им некуда будет возвращаться. Сейчас важнее спасти того, кого еще можно.
Не стала она рассказывать и о том, что воины дракона забрали все трупы людей из крепости, как своих, так и чужих и теперь используют тела в качестве провизии. Эти ужасные дикари еще и каннибалы!
– Нет, крепость твоего отца была ближе. Мы сразу поехали искать вас. Ниама сказала, где мы можем напасть на след.
– Да сохранит ее Великий.
– Ты стала другой, ты стала говорить слишком часто о своем Боге? Впрочем, сейчас это значения не имеет – подозрительность Магира росла с каждой минутой, но пока он еще боролся.
Видя усталость и изнеможение Тины, вождь посадил жену на своего ойо, позади себя. Слова Тины подтвердились, кроме того, взяла свое привычка доверять жене, и Магир принял решение рискнуть.
– Веди нас – коротко сказал он.
– Нам надо торопиться – тихо произнесла она, обращаясь к ойо.
Повторять не пришлось, ойо перешел на крупную рысь. Отряд передвигался намного быстрее пешего топико, поэтому поздним вечером, когда густой сумрак окутал стан дикарей, отряд Магира приблизился к лагерю. Решающая ночь третьего дня! В тревоге Тина взглянула на Магира:
– Нужно напасть немедленно. Ты же знаешь, что для многих женщин, это вопрос жизни!
– Кто знает, может быть, дикари уже ждут нас… – в голосе слышалось неприкрытое недоверие.
– Ты можешь сделать со мной все, что захочешь, я не сбегу, обещаю тебе. Мне некуда идти. Спаси остальных! – Тина решилась на жертву. Она не могла представить, что снова может услышать вопли боли и ужаса тех, кто так надеялся на ее помощь.
Магир взмахнул рукой, тихо отдав приказ окружать лагерь. По всему было видно, что дикари потеряли бдительность и настроились насладиться плодами своей победы. Вещи и драгоценности они поделили в первый день, теперь настало время получить женщин. Они готовились к празднику, а не к обороне.
Пользуясь темнотой и беспечностью неприятеля, отряд напал внезапно. Магир оставил Тину за холмом, ее нервы были на пределе. Женщина сошла с ойо и села, силы окончательно оставили ее. Затем Тина легла спиной на траву, подняв глаза к звездам, тревожное чувство не стихало. Что это? Тревога за жизни людей там за холмом, или предчувствие новой беды? Все смешалось в сознании Тины в ощущение сплошного долгого кошмара. Захотелось пропасть, исчезнуть в красоте звезд, чистой нежности неба, вдыхать запах трав или улететь туда, на родную планету ее рода. Хотелось радости и счастья! Она откинулась на траву, и ее взгляд утонул в звездной мгле. Тина попыталась высмотреть среди созвездий место, где по преданиям находится ее родная Тора – планета, где живет ее племя. Ей хотелось идти по стопам праотцов – стремиться прикоснуться к безвременью и бесконечности, увидеть песню вечности!
Тина изнемогала в этой атмосфере зла, борьбы и человеческой ненависти. Чего не хватает жителям Ловара? Природа дарит им свои богатства, птицы поют для них прекрасные песни, небо безмолвно отдает тепло, жизнь и свет днем, красоту и отдых ночью. Они имеют все для радости и счастья. Почему же они отнимают друг у друга то, что могли бы взять у самой природы?
Общение с природой всегда было источником покоя, радости и мудрости для Тины. Но сегодня все было иначе, предчувствие потери в будущем не давало покоя.
– Что я могу потерять? – спрашивала себя Тина? – Только не Ниаму, нет, я не могу согласиться с этой потерей! О, Ты, Кому не смели отцы наши дать имя, Кто ответил на мою мольбу вчера ночью, не дай никому отнять у меня дочь! Я знаю, что сделала много ошибок в своей жизни, но все они сделаны по неведению. Ты знаешь, я не хотела зла никому. Да, я отказалась от мечты всякой женщины моего рода, выйдя замуж за иноверца. Я понесла наказание за свой уход из-под защиты нашего родства, я согласна с тем, что получила, Ты вернул мне многое, от чего я по неразумию отказалась. Теперь я несу боль вместе с народом, который приняла как свой. Я назвала этот народ своим, и я согласна понести бремя его ошибок, я постараюсь выдержать все, что будет. Но не отнимай у меня дочь…!!! – тихо шептала Тина.
Слезы тихо текли от уголков глаз, капали на землю. Глаза Тины, не отрываясь, смотрели в небо, безмолвно дающее ей утешение. Словно далекая Тора проливалась в ее сердце миром. Женщина не слышала, как закончилась битва, ее личная битва еще не была окончена, но Тина получила силы для продолжения этой борьбы.
Женщина поднялась с земли только тогда, когда почувствовала, что продрогла до костей. Вдруг она услышала звук приближающихся голосов, вслушавшись, Тина разобрала звуки знакомой речи лесных жителей. Она пошла навстречу ойо мужа, возглавлявшего отряд. Навстречу своей судьбе, какой бы она ни оказалась.
Глава 6
Пользуясь тем, что начальник стражи отвернулся, Ниама, поняв знак матери, которая отпустила ее руку, слегка подтолкнув дочь, в четыре прыжка оказалась за углом одного из строений, где воины хранили все необходимое для защиты крепости. Обогнув большую кладовую, Ниама взобралась на крышу. Тина правильно рассчитала, Ниаму не стали искать, воины решили, что ребенок не уйдет далеко.
Немного отсидевшись в углу чердака, Ниама подошла к большой щели в обшивке и выглянула наружу. В крепости было спокойно, похоже, ее никто не искал. В сознании стучало: «Приближается враг, он силен и хитер…» Ниама не знала, что это был за голос. Впервые в жизни девочка обрела похожее на знание чувство в тот момент, когда она стреляла из лука, и отец наблюдал за ней. На протяжении двух лет общения с природой, разговоров с матерью, Ниама многому научилась, теперь настало время применить все, что она знала. Девочка понимала, что именно этот голос предупредил мать о приближении врага. Теперь тот же голос приказал ей сидеть тихо, не шевелясь, и только смотреть что будет дальше. Она понимала, что слишком мала для того, чтобы действовать, и повиновалась этому голосу.
Ниама слышала переговоры стражей с гонцом. Она знала, что гонец предатель, даже не видя лица, его голос был коварным и злым. Девочка так обрадовалась, когда начальник стражи, отойдя от ворот на несколько шагов, так чтобы гонец не мог слышать его, сказал одному из товарищей:
– Что-то не нравится мне этот тип, может не впускать его?
Ответ товарища поверг ее в смятение.
– А мне кажется, что все в порядке и ты зря волнуешься.
Ниама явилась невольной свидетельницей короткой схватки, закончившейся так бесславно для защитников крепости. С ужасом она видела, как убивали всех мужчин и мальчиков, убили даже малышку Ноки, которая увидела свое первое лето, с которой Ниама любила играть, мастеря для нее игрушки из палочек и шкур животных. Дикари уничтожали все, что не могли взять с собой. Они осматривали помещения, забирая все, что могли унести. Ниама увидела, как на середину двора стали сгонять женщин, со страхом она искала лицо матери. Как вдруг Ниама услышала, что кто-то начал подниматься по лестнице на тот чердак, где она спряталась. В ужасе девочка метнулась к куче камней, которые были заготовлены, чтобы сбрасывать их со стен, на головы нападающих, затем бросилась к чанам со смолой, заготовленных для защиты. Первый чан был полон растопленной и застывшей смолы, рядом стоял чан с черными острыми камнями, которые создавали нечто похожее на маленькую пещерку. Она прыгнула в чан с кусками смолы и затаилась. В проеме показалась голова с ужасной светящейся маской вместо лица. Вошедший пытался рассмотреть что-то в полумраке чердака, затем мужчина, от которого исходил ужасный запах, и какая-то вибрация злобы, которую Ниама вдруг ощутила почти физически, вошел, заслонив собою свет.