Страница 14 из 23
Сорян, детишки, вы, как и я, отвертеться не сможете. — Итак, расскажите по-быстрому, что у вас обычно показывают, — и тут началось то, чего я ожидал меньше всего от этих малолеток — они быстро включились в дело.
— В основном песни поют, танцуют или конкурсы разыгрывают, — выкрикнул парнишка с середины ряда. Феликс Афанасьев, кажется. — Станислав Родионович, давайте лучше я напишу список? — вызвался он. А я только хотел достать лист бумаги и ручку, дабы записать имена добровольцев на каторгу. Даже это занятие можно доверить кому-то другому. Теперь знаю, на кого можно свалить всю эту поебень.
— Без проблем. Ты будешь моим помощником, — вынес вердикт я, наблюдая за недоумением на лице. Ты не представляешь, парень, что тебя ждет впереди. Надеюсь, ты справишься.
— Но я просто… — пытался отвертеться парень, но уже слишком поздно. Ты попал, мальчик, а свои решения я не меняю.
— Меньше слов, больше дела, Афанасьев! Пиши давай! Ваш параллельный класс будет мучиться на следующем уроке, — крикнул я, высматривая моментальное выполнение указания. Нет, все-таки в своем будущем помощнике я не ошибся — смышленый попался, хоть и пугливый.
На мое счастье, ребята оказались довольно дружными. Каждый предлагал свои варианты проведения мероприятия, каждый вызывался сделать тот или иной номер, советуясь периодически с Феликсом, который едва успевал записывать имена на оторванный из тетради лист бумаги. Моей радости не было предела. То поганое настроение практически моментом улетучилось, уступая место облегчению, хотя в начале урока мне казалось, что все пойдет коту под хвост. Еще с детства я терпеть не мог всю эту самодеятельность и участвовал в подобного рода мероприятиях только по необходимости. Так же и сейчас. Меня не особо устраивает положение вещей, однако я нашел отличный выход из ситуации — ребята справятся и без моего руководства. Надеюсь, параллельный класс окажется таким же замечательным, как и этот.
Урок пролетел довольно быстро за обсуждениями, а ученики не прекращали свои речи и в коридоре. Мне бы такой класс, а не тех оболтусов-выпускников, которые умудрялись прогуливать уроки. Недавно ко мне подходила пожилая математичка с жалобой на пропуск занятия по подготовке к экзаменам. Сегодня я им устрою. Эти засранцы как раз последним уроком у меня. Пусть только попробуют свалить — придется приминать тяжелую артиллерию.
От размышлений меня отвлек подошедший Афанасьев, протягивая лист бумаги. Достаточно много имен, написанные красивым для парня подчерком, множество идей, расписанные по пунктам. Отлично! Просто замечательно! Меня практически все устроило, если не одно единственное жирное «НО»
— Почему среди вокалистов прочерк? У вас никто не поет? — спросил я, поднимая взгляд на парня. Тот смотрел на меня довольно смело, в отличие от других учеников. А я думал, он меня боялся. Ладно, неважно.
— Нет. Среди «Ашек» тоже вокалистов нет, — разочарованно ответил Феликс. Да вашу ж мать! А я только обрадовался, что мне ничего не придется делать. Вот и первая проблема — нужно все решать самому, ибо пацан вряд ли что сможет сделать. Хотя…
— А среди других классов поет кто-то? — помню, мать просила не трогать одиннадцатые и девятые классы, но это не значит, что в других нет талантливых ребят и девчонок.
— Света Лазарева из одиннадцатого «А» поет, — нет! Только не она! Эта малолетка мне столько нервов извела за эти пару недель, что лучше я сам на сцену выйду в розовом платье! Не хватало, чтобы она еще во время репетиций ко мне на шею вешалась и глазки строила. Да, другие девчонки облипали меня в течение дня где только можно, однако во время урока включались в работу, оставляя свои шашни на потом. В отличие от этой Ларазевой, которая даже во время самостоятельных включала функцию «дурочки».
— А еще какие варианты? — спросил я. Не может быть, чтобы в школе никто не умел петь. Такими темпами я к началкам пойду, может, у них кто-то из детей занимается вокалом. Других вариантов в моей голове не возникло, пока Феликс не нашел выход, который, надо сказать, мне тоже не особо пришелся по вкусу. По началу.
— Еще же эта, Сафронова, кажется, из того же одиннадцатого. Темненькая, худенькая такая. У нее голос вообще отпадный, но в прошлом году она отнекивалась и нигде не выступала, — выпалил на ходу Феликс, ожидая мою реакцию на эту информацию. А она имела место быть, хоть и не моментально. Вот это поворот. Значит, наша обиженная драчунья еще и поет? Прекрасно! Просто замечательная новость!
Не понимая моей радости, парень посмотрел на меня очень странно, однако в моей голове уже выстроилось множество идей, связанных с этим фактом. Молодец, Афанасьев. С меня причитается.
— Сафронова, значит? — произнес себе под нос я, осмысливая созревший только что план. План мести. — Будет вам Сафронова, — вынес я вердикт. Помню, меня просили не трогать одиннадцатые классы, но тут уже ничего поделать не могу. В школе нет ни одного вокалиста, кроме этой девчонки, так что недолгие репетиции в течение нескольких недель ей не особо повредят. — Феликс, я могу тебе довериться?
— Конечно, Станислав Родионович, — ответил Афанасьев, а я заметил искры в его мраморном взгляде. Нет, не пытайся даже подлизать, не получится.
— Ты парень талантливый. Я даю тебе полный карт бланж. Ты организовываешь концерт, ставишь номера и занимаешься всей этой ерундой, — наверное, самонадеянно говорить такое подростку, который может посчитать себя пупом земли, однако я чувствовал, что именно с ним у меня не возникнет проблем. Пока что. Афанасьев смотрел на меня сначала недоверчиво, затем смутно, будто собирался ответить не так, как я рассчитывал. Ну нет, пацан, ты не отделаешься. — С меня «пять» в четверти по информатике, — произнес я с энтузиазмом. Этот аргумент на него благополучно подействовал, судя по радости на лице.
— Договорились, — ура! Я официально избавлен от всей этой школьной херни и смогу теперь не засиживаться по вечерам на работе, а уделить время чему-то более продуктивному и полезному. К примеру, мести одной выскочке, которая даже не подозревает, что на пятом уроке ей все-таки придется завязать со мной диалог. Придется столкнуться со мной вне занятия информатикой и взглянуть в мои глаза. А главное — придется согласиться на мое предложение, ибо отказаться от моих безапелляционных аргументов она просто-напросто не сможет.
И я ждал. Ждал того момента, когда увижу изумленное лицо девчонки. Ждал, когда обрушу на нее шквал эмоций. Ждал своей победы. Я в принципе не мог проиграть, это невозможно. Нереально. Она должна осознать неправильность своего поступка. Мне мало игнорирования и провинившегося взгляда в пол. Мне нужно, чтобы она ощутила свою беспомощность. И она ее почувствует. Совсем скоро.
Все это время до пятого урока прошло незаметно. Я диктовал материал, объяснял, проводил самостоятельные, однако ничего из этого в моей голове не отложилось. Почему-то я жил только одной мыслью — отомстить этой наглой девчонке, раз уж мне представился такой случай. Будто одержимый. Я не задавался вопросом о такой надобности. Не хотел знать ответ.
Потому что он меня совсем не обрадует.
Я опять начну рассуждать, задумываться о ее чувствах, но этого делать нельзя ни в коем случае. Не хочу включать отцовские чувства, не хочу показывать всем свою сентиментальность. Только не школьникам, готовым ухватиться за слабое место и давить на него, особенно эта Сафронова, которая явно найдет применение моих недостатков. Для всех этих малолеток я строгий преподаватель информатики. Для кого-то даже классный руководитель, а для доброй половины школы — привлекательный мужчина. Пусть лучше так и остается. Пусть я буду таким. Моей снисходительности и бережного отношения не достоин никто, кроме одного человека.
Дочери.
Время летело быстро. Один класс сменялся другим, а я, будто на автомате выполнял поставленную задачу — учил детей. Да, пару недель назад я мало себя представлял в образе учителя, но к этому моменту уже свыкся со своей участью и, на странность, начал получать от этого удовольствие, хоть и не такое, как на предыдущей работе. И главное — я с ней справлялся на ура, не сталкиваясь ни с одной трудностью. Кроме одной. И имя ей Виктория Сафронова.