Страница 99 из 146
— Кукольник сам не свой до Косоглазого и подражает ему во всём. Ему льстит, что он меня нанял, а в нашем деле он не разбирается. Раздавит, скажешь тоже… И не такие пытались. А я в порядке, как видишь.</p>
<p>
— Не-а, не в порядке. Совсем не в порядке. Ты говоришь, что Кукольник одержим Грёзом, а сам-то? Почему бы тебе не оставить его в покое? Что ты прицепился?</p>
<p>
— Потому что я могу. Потому что нутром чую, что он что-то затеял, и не собираюсь упускать свою выгоду. Кто он такой, чтобы я о нём думал? Почему я, такой замечательный, вынужден был воспитываться и расти в компании непонятно кого? Батрачить на вашего Косоглазого? Это ведь оскорбительно… А тебя послушать, так он чуть ли не благодетель.</p>
<p>
Глеб взял близнецов за руку. Хватка у него оказалась железная. Задрал рукав, полоснул взглядом по запястью.</p>
<p>
— Надо же, как много у нас общего. Он ведь и мне тоже рассказывал эту историю… Одна кричит, а другая не отвечает, да? Ты принимаешь близко к сердцу всё, что болтают? Ах, мы все в одной лодке, разве можно воровать друг у друга, а вдруг кто-то узнает, - раздражённо передразнил Глеб. – Ну, узнал ты, что я собираюсь обойти Грёза, и дальше что? Что ты мне сделаешь, Герман?</p>
<p>
Он улыбался, всем видом показывая, как много знает о близнецах, и неуловимо напоминал Яна, ведомого немыми криками из головы.</p>
<p>
— Дай угадаю… Ничего ты мне не сделаешь. Ты даже для себя ничего не сделаешь, хотя можешь многое. А знаешь, почему? Это Эйфориум имеет над тобой власть. А должно быть наоборот. Иначе всё бесполезно. Так и будешь шарахаться от собственной тени.</p>
<p>
— Это не моя татуировка. Её брат сделал. А в делах Андрея я не участвую, как бы тебе ни хотелось думать иначе. Я завязал. Вот видишь, не всё ты обо мне знаешь, - с превосходством ответил Герман, вырываясь.</p>
<p>
Глеб отпустил близнецов. В ладони у них остался бумажный клочок с номером телефона.</p>
<p>
— Завязал он, ну-ну… Увязнешь в этом дерьме – звони. Вместе что-нибудь придумаем.</p>
<p>
</p>
<p>
Островерхая палатка имела два входа. Из одного из них, широко разинутого, прихваченного по бокам на манер занавеса, тянуло духотой. Близнецы постояли рядом, чтобы согреться, а затем обогнули палатку и вошли через неприметную прореху сзади.</p>
<p>
Они оказались в подсобном помещении. Со столовой его разделяла тканевая перегородка. По перегородке двигались тёплые тени тех, кто находился по другую сторону.</p>
<p>
Подсобку переполняли многочисленные разрозненные вещи, как в игре про поиск предметов. Фитбол в виде преувеличенного морского ежа, прогорклое массажное масло, россыпь ампул, перевязанных по линии скола нитками мулине…</p>
<p>
Не заметить ампулы среди бросающегося в глаза барахла было легче легкого. Сергей подобрал одну. Он помедлил и, не встретив внутреннего сопротивления, перегрыз её горлышко и проглотил содержимое.</p>
<p>
Ничего не произошло.</p>
<p>
Не было разницы, чёткой, как граница между тенью и светом, как в прошлый раз. Если бы не до рвоты мятный вкус, моментально въевшийся в язык, Сергей решил бы, что ошибся наркотиком.</p>
<p>
— Подействовало? – в растерянности произнёс Серёжа.</p>
<p>
Герман усмехнулся.</p>
<p>
— А ты ложись и поспи, заодно и проверим. Ну что ты встал? Пора выметаться, пока никто не пришёл. Вот только…</p>
<p>
Он сделал паузу, и Сергей понял, что брат подбирает слова.</p>
<p>
— Знаешь что, захвати ещё таких штучек. Мало ли…</p>
<p>
Серёжа сел на корточки и зашарил по полу, собирая остеклённые капли, как вдруг высокий пронзительный звук заставил его почти всё рассыпать. Рассовав по карманам уцелевшие ампулы, Сергей заглянул в бельевую корзину.</p>
<p>
Внутри шевелился ребёнок.</p>
<p>
Сергей вытащил его из корзины вместе с ворохом лежалого белья и бросился бежать.</p>
<p>
</p>
<p>
Напряжение следовало по пятам, усиленное скоропостижной вьюгой. Небо было как лист железа с выскобленными на нём снежинками. Низко надвинутое на неправильно расчерченный лёд, оно немногим от него отличалось.</p>
<p>
Грёз и близнецы были на полпути к берегу, когда грянуло представление. Лёд завибрировал под ногами.</p>
<p>
— Как бы они под воду не ушли, - обеспокоенно заметил Андрей.</p>
<p>
Возле набережной их уже ждали. В снежной мгле тускнели сани, запряжённые собаками, которые помнили запах страха близнецов. Из саней выпрыгнула Мила с потемневшим от гнева лицом.</p>
<p>
Андрей загородил близнецов.</p>
<p>
— Он что, не сказал тебе? Мы всё обсудили. Идите в полицию, пишите заявление. Но есть свидетель, что в этот день парни с Гастролёром не встречались.</p>
<p>
— Свидетель, совершенно верно, - поддакнул Сергей. – Александр Елисеев, слышала о таком? Он – сын…</p>
<p>
— Где ребёнок? – рявкнула Мила.</p>
<p>
Она оттолкнула Андрея так, что он поскользнулся и еле устоял на ногах, а сама шагнула к близнецам… и замерла. Серёжа увидел её мысли так отчётливо, будто по лбу у Милы проносилась бегущая строка: «Кто знает, чем они занимались всё это время». Сергей понял, что женщина не решится ударить близнецов.</p>