Страница 22 из 146
<p>
— Бред какой-то, - пробормотал брат и вышел из спальни.</p>
<p>
Остальные ребята толпились в коридоре. От Сергея не укрылось, что они напуганы. Особенно Казик, который ссутулился так, что его горб казался ещё больше.</p>
<p>
— Что там за клоун горло дерёт? – спросил Герман.</p>
<p>
Карл смерил его скептическим взглядом.</p>
<p>
— Ну ты даёшь. Это ж Кукольник!</p>
<p>
— Кто?</p>
<p>
— Кукольник. Он же Гастролёр, Карабас и Синяя Борода, - перечислил Карл. – Директор странствующего шоу аномалий человеческого тела. Или, как он сам себя называет – хозяин этого шоу.</p>
<p>
Карл уже говорил в таком тоне раньше – о Глебе. О Глебе, который ушёл из дома, называл этот дом бомжатником, спал на кровати близнецов и написал под этой кроватью: «Я не умру никогда»…</p>
<p>
Серёжа с радостью выслушал бы точку зрения Глеба, но точку зрения Кукольника слышать не хотел.</p>
<p>
Не дождавшись капитуляции дома Грёз, Кукольник подался в бар. Там он сделал заказ для себя и своей куклы («Палочник! – вставил Казик, и его щёки вспыхнули. – Это Палочник с ним!»), а платить отказался до тех пор, пока к нему лично не выйдет Андрей и не задаст радушный приём. В отъезд Грёза толстяк не верил.</p>
<p>
Обо всём этом рассказала Альбина, дозвонившись близнецам на мобильник, потому что номер Елены Георгиевны оказался занят – та звонила в полицию, как и обещала.</p>
<p>
Голос Альбины дрожал, на заднем плане раздавались барственные покрикивания. Подслушивающий под дверью гостиной Карл сообщал, что полиция противится тому, чтобы выезжать.</p>
<p>
— Но ведь Андрея правда нет. Что же теперь, нам просто сидеть и ждать, пока этот Кукольник уберётся? – удивился Герман.</p>
<p>
— Именно так мы и собираемся поступить, - сварливо отозвался Карл. – А ты что предлагаешь?</p>
<p>
— Задать ему радушный приём, конечно, раз он так настаивает! Нас вон сколько, а он один.</p>
<p>
— Палочник… - робко начал Казик.</p>
<p>
Герман с пренебрежением его оборвал:</p>
<p>
— Твоего Палочника соплёй перешибить можно.</p>
<p>
— А я согласен с Карлом, - сказал Серёжа, но его никто уже не слушал.</p>
<p>
Все будто только того и ждали, чтобы кто-то их подтолкнул. Они переглядывались, и в глазах загоралась решимость. Сергею ничего не оставалось, как позволить Герману последовать за ними.</p>
<p>
Парни до того расхрабрились, что обогнали близнецов на лестнице и наперегонки выскочили на улицу. Герман задержался, чтобы завязать шнурки. Остро не хватало Гены. Если бы Гена был здесь, то все бы послушали его, а не Германа. Кто бы мог подумать, что до этого дойдёт.</p>
<p>
На улице стояла звенящая, неправдоподобная тишина. Куда-то подевались неусыпные бабушки-соседки, и даже чаек не было слышно. Поравнявшись с фурой, Герман замедлил шаг и обернулся.</p>
<p>
Брезентовый занавес слабо колыхался, приглашая заглянуть в кузов.</p>
<p>
Брат поколебался и, прежде чем Сергей успел его остановить, отодвинул занавес.</p>
<p>
На близнецов уставилось множество глаз. Сергей не знал, что напугало его сильнее – что они светились в темноте или что их обладатели, судя по всему, свисали вниз головой с потолка кузова.</p>
<p>
Возле выхода лежал некто, подобный Палочнику. Из вены у него торчала игла, рядом стояла капельница.</p>
<p>
— Смотрите, кто пришёл, - тускло произнёс этот человек. – За вами-то мы и приехали. Запрыгивайте.</p>
<p>
Он приглашающим жестом похлопал рядом с собой и, ударив руку, загримасничал от боли. Герман отпустил край брезента.</p>
<p>
— Они ведь не могут нас забрать, правда? – упавшим голосом спросил брат, и Сергей поспешил его в этом заверить.</p>
<p>
Когда близнецы вошли в бар, в зале не оказалось ни ребят, ни Кукольника с его куклой, ни персонала, который куда-то попрятался. Один Казик смущённо притаился в темноте. Проектор показывал таблицу настройки. Под барной стойкой валялась раздавленная колба. Её разлитое содержимое выглядело неоновым, будто на него направили ультрафиолетовую лампу.</p>
<p>
— Где все? – спросил Герман у Казика.</p>
<p>
Тот молча кивнул на дверь, за которой близнецы раньше не бывали. Она вела в соседний зал. Герман переступил порог, и Сергею бросились в глаза заспиртованные уродцы. На каждом столике стоял увечный зародыш, закатанный в банку, будто чудовищный овощ.</p>
<p>
Палочник сидел на цепи, обмотанной вокруг ножки стола и запертой на замок. Чтобы освободиться, нужно было всего-навсего приподнять стол, да и Палочник меньше всего напоминал того, кто способен на побег. Наверное, склонный ко всему театральному, Кукольник запер его напоказ, чтобы произвести впечатление.</p>
<p>
Если так, то Альбина была под впечатлением.</p>
<p>
Смена подходила к концу, и девушка уже переоделась и распустила волосы. Глядя на неё сейчас, было несложно представить Альбину в образе северной феи. Если все твои клиенты, фея, были такими, неудивительно, что ты предпочла сбросить крылья и вернуться домой.</p>