Страница 19 из 146
<p>
— Интересно, нашлась бы такая ткань, которая и на мою балду растянулась бы? – вслух подумал он. – Может, тогда ты и мне сшил бы футболку, правый?</p>
<p>
— У меня есть имя, - напомнил Сергей.</p>
<p>
— И что ты бы ты ответил, если бы я обратился к тебе по имени?</p>
<p>
— Что ты вспоминаешь его только когда тебе что-то нужно.</p>
<p>
Гена пожал плечами и отвернулся. Для этого ему пришлось поворачиваться всем телом – очень осторожно, будто он носил на плечах что-то тяжёлое и хрупкое, что в любой момент могло упасть и разбиться. Смотреть на это было невыносимо.</p>
<p>
— Ладно, - сказал Сергей неожиданно для себя. – Я сделаю.</p>
<p>
</p>
<p>
Сергей сшил для него футболку по типу детской распашонки, с потайными кнопками на плече – голова пройдёт, и вырез не понадобится. А через несколько дней Косоглазый увёз Гену.</p>
<p>
Близнецы наблюдали за отъездом с подоконника. Яркая аэрография, по-гавайски яркая рубашка Грёза, яркая сумка с вещами.</p>
<p>
И серое, без кровинки, лицо Гены.</p>
<p>
Небо было тёмное и тяжёлое, готовое вот-вот уронить самое себя, выдавить стёкла машины, мокротой хлынуть в глотки, но протекло мелким дождичком только после того, как машина отъехала от дома. И стало как-то промозгло на много дней вперёд.</p>
<p>
Не кружилась пыль в пятнах света под окнами. Не искрили на искусственном свету, как шампанское в хрустале, украшения Елены Георгиевны. Будто за тенью, которая тянулась за пропахшими дорожной пылью мокасинами, увязались все тени дома и играли с солнцем там, где был Косоглазый теперь.</p>
<p>
Пал режим. Вспоминая, ли он вообще, Серёжа приходил к выводу, что течение времени было подчинено темпу, который играючи задавал Косоглазый. Пока он был дома, все собирались вместе за столом. Уехал – стали обедать в разное время. Карл ел в спальне, и после его трапез близнецы находили в кровати куриные и вишнёвые косточки.</p>
<p>
Они сочли хорошим знаком, что карлик стал прятаться у них под кроватью, как будто близнецы стали совсем свои. А косточки просто перекладывали Карлу под подушку.</p>
<p>
Все теперь спали, сколько влезет, и торчали на пляже до глубокой ночи. Карл нырял и собирал мидий с выдающихся в море железных свай. Мидий бросали в костёр и ели их, когда те раскрывались.</p>
<p>
Герман забыл, что парни ему не компания. Однажды вечером он даже пошёл с ними пугать людей, хотя и без особого восторга. Они долго крались по парку, окрашенному в багровые тона заходящим солнцем, а потом Герман по сигналу Карла вышел из-за-дерева и хмуро сказал:</p>
<p>
— Бу.</p>
<p>
Сергей почти не удивился, увидев перед собой «грёбаных андроидов» с пляжа. Видимо, у Карла было к ним что-то личное.</p>
<p>
Кто-то завизжал. Кто-то вскочил, облившись пивом. Очевидно, что ими руководила неожиданность, а не страх, так что неизвестно чем бы кончилось дело, если бы в компанию не затесался парень, который приезжал к Марине из города и иногда оставался до утра.</p>
<p>
— Совсем заняться нечем? – укоризненно спросил он и отвёл близнецов домой.</p>
<p>
Кому как, а Сергею было, чем заняться, с тех пор, как в спальне водворилась швейная машина.</p>
<p>
За работой у него в солнечном сплетении возникало странное приятное чувство, которое будто бы переливалось в ткань через руки. Наверное, именно так ощущали себя шаманы Вуду, мастеря своих кукол. Наверное, поэтому эти куклы имели недобрую силу. И Герман тоже это чувствовал, и ему жгло ладони.</p>
<p>
Однажды со штырька сорвалась катушка и, подпрыгивая, укатилась под Генину кровать. Герман полез следом, стукнулся лбом о картонную коробку без крышки, подняв пыль, и чихнул. Серёжа сжал катушку в ладони. А когда брат выбрался из-под кровати, оказалось, что коробку он вытащил тоже.</p>
<p>
— Ты же не будешь рыться в чужие вещах, правда? – спросил Серёжа.</p>
<p>
— Да ладно! Неужели тебе не интересно?</p>
<p>
В коробке оказался всякий сентиментальный хлам. Выполненный от руки вопросник для друзей. Старые фотографии. Серёжа узнал на них Гену и Альбину, запечатлённых в каком-то казённом интерьере. Лица других – мальчика с синяками под глазами, девочки с волосами, заплетёнными в «колосок» - ни о чём ему не говорили.</p>
<p>
На дне коробки были сложенные из цветной бумаги самолётики. Герман поднял один из них за крыло и посмотрел на свет.</p>
<p>
— Там что-то написано! – азартно воскликнул брат.</p>
<p>
Сергей глазом не успел моргнуть, как Герман развернул самолётик.</p>
<p>
— Что ты делаешь? Прекрати! Читать чужие письма – это уже слишком. Вот Гена вернётся…</p>
<p>
— Если Гена вернётся, ему будет не до этого, - перебил Герман. – Он будет целыми днями валяться, как проколотый мячик. Ты же слышал, что сказал Карл.</p>
<p>
Карл утверждал, что прятался в посудном шкафу, когда Андрей и Свечин накануне отъезда заперлись на кухне и долго обсуждали, что Гене потребуется операция.</p>
<p>
— Всё равно, это некрасиво. Даже если никто не узнает.</p>
<p>
— Да тут даже не всё Гениным почерком написано. Сам посмотри.</p>