Страница 132 из 146
<p>
На лице Глеба отражалось потрясение человека, которого в жизни не били. Он даже не кричал. После третьего удара он упал и пополз на кухню. Герман без труда догнал его и пнул под рёбра.</p>
<p>
Всё вокруг было в крови, и кулаки были в крови после до содрогания прекрасного момента, когда под рукой как будто лопнула спелая слива, обдав близнецов соком…</p>
<p>
— Остановись, Герман!</p>
<p>
Осознав, что докричаться до брата не выйдет, Сергей попытался перехватить контроль над телом. У него не вышло, но Германа это отрезвило. Он оставил Глеба в покое и вышел в прихожую, чтобы подобрать оброненный им футляр.</p>
<p>
Теперь всё, конечно, было кончено. Никаких преступлений Глеб на себя не возьмёт, и Серёжа не сомневался, что Герман уйдёт с фи-блоком и… близнецы вынуждены будут бежать, скрываться, наверное. Но брат вернулся в кухню.</p>
<p>
Глеб пытался сесть. Руки разъезжались на скользком от крови линолеуме. Герман переступил через парня и рванул на себя балконную дверь.</p>
<p>
Увидев у близнецов футляр, Глеб взвыл, как животное, и схватил их за ногу. Серёжу передёрнуло. Даже через джинсы он почувствовал, какие холодные и влажные у Глеба ладони.</p>
<p>
— Что ты делаешь? Прекрати!</p>
<p>
Он как-то странно это выговаривал, словно ему обкололи лицо новокаином, но с лихвой компенсировал бедность интонаций глубинным ужасом, который звучал в голосе, пересилив страх перед побоями.</p>
<p>
— Прекрати! Прекрати! Пре…</p>
<p>
Герман ударил Глеба ногой в лицо и вышел на балкон. Открыл футляр и швырнул его под ноги. Фи-блок сразу и сильно разогрелся на солнце, хромированные элементы ярко вспыхнули. Не дожидаясь, пока руки обожжёт, Герман выбросил устройство с балкона.</p>
<p>
Раздался душераздирающий крик, а спустя секунду – звук разбивающегося об асфальт фи-блока.</p>
<p>
Глеб стоял, вцепившись в балконные перила, и трясся всем телом. Лицо, словно измятая, испачканная бумажная маска, изображало страдание. На какой-то момент Сергею показалось, что Глеб не справится с чувствами и прыгнет следом за фи-блоком.</p>
<p>
— Что же ты наделал?! – завыл парень. – Что ты…</p>
<p>
Отодвинув его в сторону, Герман вышел с балкона и закрыл за собой дверь. Глеб оглянулся на щелчок поворачивающейся ручки и затряс головой, отказываясь верить в то, что происходит. В его взгляде, как в сломанном калейдоскопе, сменялись непонимание, злость, удивление, мольба.</p>
<p>
— Откройте. Я больной, - шевельнулись разбитые губы. – Позвоните Андрею… Мне надо в больницу. Помогите мне. Я больной.</p>
<p>
— Сам себе помогай, - ответил Герман, развернулся и ушёл из этой квартиры, из этого дома, с этого двора, и Серёжа, обернувшись напоследок, увидел, как над обломками фи-блока сияет радуга, а подошвы близнецов оставляют красные отпечатки.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Эйфориум гудел, как растревоженный улей: Герман Грёз нарезал Мрачному фи на лбу! Не случалось ещё такого, чтобы выворотни сцеплялись не на жизнь, а на смерть. Доигрался Глебка-обморок. Давно пора было.</p>
<p>
Сам эйфочайший Герман Грёз об этих разговорах понятия не имел. Его задержали и предъявили ему обвинение в убийстве.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
— Слушай, - прошептал Сергей, нарушая тишину после отбоя, как когда-то в детстве. Впрочем, там, куда поместили близнецов, всегда было тихо. – Как ты думаешь, суд примет во внимание наши наклонности, когда будет решаться, где нам сидеть? Я бы хотел туда, где есть «швейка».</p>
<p>
Герман сонно пошевелился.</p>
<p>
— Серёж, я не знаю.</p>
<p>
— Я вот что ещё думаю. Смотри, я ведь хорошо рисую. Значит, и татуировки у меня получится делать. Ну, мне так кажется. Надо потренироваться, пока ещё есть время.</p>
<p>
— Ты специально мне этим голову засираешь, да? – отозвался брат злым проснувшимся голосом и сел.</p>
<p>
Сергей обвёл взглядом их новое пристанище о четырёх квадратных метрах, забрызганное светом луны – слабеньким, будто компот второго кипячения, которым близнецов потчевали трижды в неделю (в остальные дни был чай).</p>
<p>
— Зачем ты только его трогал? – кажется, в сотый раз спросил Серёжа.</p>
<p>
И брат в сотый раз ответил:</p>
<p>
— Понял, что он всё равно обманет. Кто ж знал, что он такой дохлый?</p>
<p>
В СИЗО было не хорошо и не плохо. Никак, словно в детдоме, за тем исключением, что близнецов держали отдельно – во-первых, из-за того, что никто до конца не понимал, как с ними обходиться: считать ли их за одного человека или за двоих, и если так, то значит ли это, что им полагается в два раза больше места в камере и времени на душ (в этой связи запрашивали информацию из детдома, и там ответили испуганной отпиской, что личное дело утеряно), а главное – оба ли они подозреваемые.</p>