Страница 121 из 146
— Так говори и иди. А то меня тошнит.</p>
<p>
Пропустив мимо ушей оскорбительную двусмысленность её ответа, Герман продолжил:</p>
<p>
— Просто я думал, тебе тоже кажется, будто нам есть, что обсудить. И решил начать разговор первым.</p>
<p>
Голос Леры взлетел и распался на отдельные резкие ноты, которые запрыгали по кухне, впиваясь в Германа:</p>
<p>
— Если ты о том, как мы бухие трахнулись, то мне совершенно не хочется это обсуждать. Жаль, что ты не додумался сделать вид, будто ничего не было.</p>
<p>
Он не выдержал:</p>
<p>
— Вот так значит, да? Я-то думал, мы друзья, но оказывается, не заслуживаю даже пары слов. Всё, что ты можешь мне сказать – это… Лер, ну ты чего, а?</p>
<p>
Лера подняла злое несчастное лицо со следами плохо вытертой косметики. Рука с ножом безвольно опала. По щекам катились слёзы, крупные и прозрачные, как роса на пыльной траве. Герман шагнул к девушке.</p>
<p>
— Не трогай меня! – выкрикнула она с угрозой, переходящей в истерику.</p>
<p>
— Да что с тобой?!</p>
<p>
— Не тронь, я сказала!</p>
<p>
Герман попытался обнять Леру за плечи, и она оттолкнула его. Что-то полоснуло близнецов по предплечью. Спустя миг Сергей ощутил боль и зажал ладонью порез, который быстро наполнялся кровью.</p>
<p>
Обстановка напоминала дешёвый выставочный образец, скопированный из мебельного каталога и втиснутый в эти стены, и на всём, что происходило, тоже лежал оттенок чего-то невзаправдашнего. Сергей не мог отделаться от мысли, что его изощрённо разыгрывают.</p>
<p>
Лера уставилась на то, как кровь просачивается у близнецов сквозь пальцы. Это отрезвило девушку. Опомнившись, она бросила нож в раковину и сказала Герману:</p>
<p>
— Дай посмотрю рану.</p>
<p>
— И что ты сделаешь? – ответил он. – Подуешь на неё?</p>
<p>
— Это ещё ничего, - произнесла Лера, отвернувшись. – А вот я… я теперь беременная из-за тебя, Герман, блин! И я не представляю, как с этим быть!</p>
<p>
</p>
<p>
Первым, кого Сергей встретил после подключения, был Грёз. Маленькие песчаные вихри вырывались у него из-под подошв, и вообще, выглядел он эффектно, будто бронзовый идол, который отличался от настоящего Андрея так же сильно, как Глеб от своей ангелоподобной версии. Только вот, в отличие от Глеба, Грёзу шёл его облагороженный облик.</p>
<p>
Андрею понадобилось отлучиться в карманное измерение, и Серёжа напросился с ним. «Карман» Грёза представлял собой печальное зрелище… Зелёные территории были изъедены чёрными пятнами. Это была даже не пустота, а полное отсутствие чего бы то ни было, абсолютный ноль. Сама атмосфера этого места прохудилась. Восприятие Сергея то и дело спотыкалось и падало в какую-то холодную яму.</p>
<p>
— Это они сделали? – спросил Серёжа, намекая на Леру и Германа, конечно.</p>
<p>
— Что? Нет. Это тварь, - сказал Андрей так, будто это всё объясняло. – Тварь тут всё разнесла. Она до сих пор где-то здесь.</p>
<p>
— Получается, здесь не самое подходящее место для разговора? Нас ведь подслушивают, если я правильно понимаю.</p>
<p>
— Да нет, это не так работает. Не беспокойся. А о чём ты хотел поговорить?</p>
<p>
И Сергей рассказал ему о своём столкновении с Глебом, особенно упирая на то, что он намерен раскрыть и присвоить замысел Грёза и ни за чем ради этого не постоит.</p>
<p>
— Что ж, даже если и так, то ничего у него не выйдет. У него нет того, что нужно. И никогда не было, как ни прискорбно.</p>
<p>
С этими словами Грёз достал из ниоткуда, будто бы из невидимого шкафа, канистру с газом тёплого светлого оттенка.</p>
<p>
Газ просочился из-под крышки. Вдохнув его, Сергей вспомнил руку, которая спасла его из воды, и услышал, как зазвонили вдалеке колокола, и испытал ещё сотню радостных, робких, несокрушимых, наивных, фанатичных, искренних, отчаянных, пламенных переживаний.</p>
<p>
— Что это? – взбудораженно спросил Сергей.</p>
<p>
— Вера. И надежда.</p>
<p>
— А любовь?</p>
<p>
— А любовь, Серёга, плохой помощник, - ответил Грёз и закрутил канистру поплотнее. – Я много лет занимался тем, что разыскивал по всему Эйфориуму крупицы необходимых мне чувств. Собирал их и очищал от примесей.</p>
<p>
Помолчав, он неожиданно признался:</p>
<p>
— Иногда я думаю, что это из-за меня Эйфориум стал таким… неблагопристойным. Я ведь похитил из него почти всю веру и надежду.</p>
<p>
— Ты тут не при чём. Просто премиум-пользователи – испорченные люди. Вседозволенность развратила их, - сказал Серёжа.</p>
<p>
Он на самом деле так думал.</p>
<p>
— Стоит ли тогда высвобождать такую могущественную силу, как я собираюсь сделать? Кто знает, как вседозволенность изменит меня? – задался вопросом Грёз.</p>
<p>
— Это уже от тебя зависит, наверное. Ты ведь не хочешь ничего плохого?</p>