Страница 108 из 146
<p>
Некстати вернулся дар речи, и Сергей ляпнул:</p>
<p>
— Только в воображении, а это не считается. И она не твоя девушка.</p>
<p>
Герман вцепился ему в горло. Сергей попытался разжать руку, которая его душила, затем – оторвать её другой рукой, но безуспешно. Нахлынуло воспоминание о том, как он тонул, пугающее уже тем, что принадлежало не ему. Серёжа захлебнулся этим воспоминанием и обессилел.</p>
<p>
Когда перед глазами потемнело, брат отпустил Сергея – с неохотой, как ему показалось.</p>
<p>
— Герман, всё не так, как ты думаешь, - откашливаясь, зачастил он. – Она первая начала… Да она мне даже не нравится!</p>
<p>
— А вот это, - ответил Герман, - мы сейчас и проверим.</p>
<p>
И ногой выдвинул из-под кровати светонепроницаемое вместилище фи-блока.</p>
<p>
</p>
<p>
Сергей не сказал брату всей правды. Ему не просто не нравилась Лера. Она не нравилась ему очень сильно.</p>
<p>
Он видел, в какие страшные дыры им приходится забиваться за Эйфориумом, выяснил, что за болезни (менингит, японский энцефалит) им угрожают, учёл мутную заинтересованность Леры в Германе – и понял, что добром это не кончится.</p>
<p>
За что и поплатился.</p>
<p>
Ещё в начале знакомства Лера показала Сергею, как переноситься в карманное измерение, и строго-настрого запретила высовываться.</p>
<p>
Не очень-то и хотелось.</p>
<p>
Мигрирующие серые зоны вызывали предчувствие тошноты. Сергей научился определять их по фонтанчикам песка, время от времени выбрасываемым наружу, и обходил стороной. Туман принимал причудливые формы. Серёжа не обращал внимания, и тогда их быстро развеивал ветер.</p>
<p>
Случались и устойчивые иллюзии. Как-то раз мимо прошагала процессия то ли грибов, то ли гномов. С торжественными и серьёзными лицами существа насвистывали марш Преображенского полка. Они повергли Серёжу в недоумение, но никакой угрозы не несли. Были и прошли.</p>
<p>
Позднее стал доступен Оазис и оказался ещё непонятней и ошеломительней. Блеск его величия ослеплял, но лишь на секунду. Отовсюду лез белесый туман и забивался в ноздри, оставляя химозный привкус сладкой ваты. Из первого же подвала кто-то позвал Серёжу по имени, а когда он подошёл ближе, в темноте открылись нечеловеческие жёлтые глаза.</p>
<p>
И всё в таком духе. В переулках легко было пасть жертвой агрессивной рекламы. Идёшь – никого не трогаешь, а в следующий момент уже болтаешься вниз головой с лодыжкой в петле, а заплечного вида зазывала любезно предлагает услуги своего заведения.</p>
<p>
Однажды Серёжа попал под демонстрационный наркотический залп. Без контроля инструктора эйфория быстро заиграла мрачными красками. Опрокинувшись на спину, Сергей в изнеможении дрейфовал по улицам до тех пор, пока это не пресёк некто могущественный.</p>
<p>
— Это что ещё за самодеятельность? – строго спросил он и дважды провёл ладонью у Сергея над лицом, тыльной стороной вниз, а затем внутренней.</p>
<p>
Протрезвевший, Серёжа упал и ударился копчиком, что случилось не иначе как в назидание. Спаситель расточал надменное сияние. На шее висела ледышка в железной оправе.</p>
<p>
— Нельзя же так. Всю публичную визуализацию можно. Это самый настоящий вандализм, - сказал он и исчез на месте.</p>
<p>
Словом, Сергея куда больше устраивало коротать время в своём карманном домике у моря, прислушиваться к доносящему снаружи плеску волн и рисовать. Здесь Серёжа чувствовал себя защищённым. Никто не мог проникнуть сюда.</p>
<p>
Никто, кроме Леры.</p>
<p>
В первый раз она пришла после того, как встреча сорвалась из-за Серёжиного собеседования. Убийственный взгляд за полумаской, холодный блеск на скулах, губы яркие, как яд.</p>
<p>
— Как ты здесь оказалась?! – с негодованием воскликнул Сергей.</p>
<p>
Лера сорвала полумаску, швырнула ему под ноги и усмехнулась. Серёжа сам нарисовал эту полумаску. Нарисовал, сунул в карман и забыл.</p>
<p>
— Ты, что, лазишь у нас по карманам, пока мы не в сознании? – растерянно спросил Сергей.</p>
<p>
Не удостоив его ответом, Лера прошлась, высокомерно оглядывая скромное Серёжино убежище, дощатый пол, стену, проколотую десятком булавок. Каждая булавка пришпиливала какой-нибудь животрепещущий рисунок.</p>
<p>
— Мы так хорошо поладили с Германом, а ты! Ты всё портишь. Ты специально это делаешь?</p>
<p>
Серёжа пожал плечами и отсоединил один из рисунков, ещё влажный, расправил его и выпустил. Тот материализовался в ленту Мёбиуса с одним поворотом, с двумя, четырьмя, восемью, распустился как цветок.</p>
<p>
— Ты бы оставила Германа в покое, Лер.</p>
<p>
— Ещё чего! – сверкнув глазами, ответила она. – Что-то я не заметила, чтобы он был против! Я буду общаться с ним столько, сколько посчитаю нужным, тебе ясно?</p>
<p>
— Я всё сказал. Тебе лучше уйти, если не хочешь, чтобы Герман узнал об этом разговоре. Он, конечно, дурак, но это кому угодно покажется подозрительным. Ты появилась из ниоткуда, в друзья набиваешься, истеришь… Да что тебе от него нужно?</p>
<p>