Страница 7 из 8
Затем мы увидели, что на его следы вышел огромный барс. Это не могла быть рысь, так как следы его были чуть меньше следов годовалого тигра. Он начал следить человека, но боялся нападать на него. Он явно выслеживал и ждал, когда тот упадёт. Игорь помрачнел и сжался, замолчал, но мужественно шел с нами.
К нашему счастью человек перешел на северный склон, на котором было довольно много снега, и следить его стало совсем легко.
Первым увидел его я, осматривая через бинокль противоположный склон горы. Он сидел, опершись о камень, опустив голову, или дремал или был без сознания. Почти тотчас я увидел и барса. Это был удивительный барс, окрас его был не серо-дымчатый, а с золотым блеском шерсти и удивительно контрастными чёрными пятнами по всей шкуре. В отличие от обыкновенного барса, этот был гораздо крупней последнего, имел более длинные ноги, был поджарым и выглядел гораздо мощнее. Он находился совсем рядом с человеком. Как кошка он вытянул шею и обнюхивал лежащего человека. Он явно ещё боялся его, но не на столько, чтобы оставить свою добычу. В общем, человек был едва живой, и через несколько секунд зверь бы впился ему в глотку. Я не стал раздумывать, скинул карабин и стал выцеливать зверя. Я поставил бегунок на шестьсот метров, которые примерно и были между нами, но не учёл в спешке то, что мы были в горах, и воздух был более разрежен на этой высоте.
Барс был хорошо виден из-за своей странной окраски. Первая пуля ударила несколько ниже его груди, зверь с испугу отпрянул и остановился тут же в нерешительности. Я выстрелил ещё дважды, взяв несколько выше. После второго выстрела зверь взвыл, кинулся в сторону и скрылся в ближайших камнях. Больше я его не видел, хотя вглядывался в противоположный склон как нельзя прилежнее, да и на нём почти ничего не росло.
Подбежавшим приятелям я показал лежащего человека, который после происшедшего поднял голову и зашевелился, но продолжал сидеть, видимо ничего не поняв или не имея сил для иных реакций.
Мы, не раздумывая, бросились вниз по склону и почти бегом преодолели более четырехсот метров вниз и ещё столько же, взбираясь вверх, в гору.
При нашем приближении человек неожиданно вскрикнул и с удивительной ловкостью и быстротой кинулся бежать по крутяку. Мы даже отстали от него несколько и чуть не потеряли, так как бежали до этого почти восемьсот метров с полной выкладкой, да ещё почти половину расстояния вверх по крутому склону.
Догнали его мы только через час, когда тот выдохся окончательно. Это, на удивление, действительно был Серега, мой потерянный родственник. Но он был явно не в себе, оказывал яростное сопротивление, пытался ударить нас, кусался и царапался, верещал нечленораздельно, потеряв всякое представление о речи. Глаза его были, как у испуганного зверя. Все симптомы говорили о потери им памяти и основательному сдвигу по фазе в сторону наших дальних предков. Нам пришлось связать моего буйно выражающего несогласие с пленением свояка, если я не ошибаюсь в родственных связях, по рукам и ногам, после чего он испуганно притих и сжался, украдкой незаметно пытаясь наблюдать за нами. Стресс достал из его загашников резервы жизненных сил, и теперь Серега выглядел уже совсем не умирающим человеком, а вполне здоровым, но грубая сила трёх здоровых откормленных мужиков была значительным аргументом в споре с его дикой, но тощей натурой.
Уже было часов пять вечера, мы основательно вымотались гоняясь за этим одичавшим sapiensом, да и обедали и завтракали всухомятку, так что сразу решили разбить бивак и набраться калорий и подкормить на удивление выжившего в горах Серого. Мы быстро сориентировались и вспомнили, где валялось упавшее дерево, притащили свою ношу к нему, напилили с него бревен на нодью и нарубили сучьев на небольшой костер, который развёл Игорь и начал кашеварить. Обломав ближайшие елочки, мы подготовили лапник для постели и стали ждать ужин. Присмотревшись к местности, я обнаружил, что от места, где я стрелял барса и первоначально увидел Серого, мы находимся не так далеко. Я, естественно, решил посмотреть пострел. То, что зверь был ранен, я не сомневался и, может быть, где-то уже лежит ещё тепленький. Игорь был занят, а Петро чувствовал себя не очень хорошо или только на это сослался, так что я пошел один. До места пострела было не более километра, так как мы гонялись за Серым по кругу. Это расстояние я прошел за десять минут. Правда, не сразу нашел это место, но по обратным следам вышел на него. Вторая пуля пробила зверю грудь, прошла насквозь, так что кровь брызнула на снег упругой струей, и, срикошетив о камни, ушла в строну. Третий выстрел был мимо, я несколько обзадил, что было и не удивительно на таком расстоянии. Пройдя по следам, я определил тяжелое ранение: зверь схаркивал сгустки крови, пошатывался и волочил лапы. Ясно было, что я пробил ему лёгкие, и он должен лечь где-то рядом. Тем более мы его не пугали, и должен уже истечь кровью, но, пройдя далее по следу, я обнаружил, что он оправился и скоро выровнял ход и даже пошел скачками. Это было совсем непонятно. Смертельно раненый зверь оправился в течение нескольких сотен метров – это было удивительно. Начало темнеть, нужно было спешить к костру, который я разглядел с вершины горы, на которую меня завёл странный зверь. Я пошел напрямую к огню, который был хорошо виден несколько правее того места, где я стоял. Спустившись с вершины, я обнаружил следы. Это не были следы барса – это были следы человеческие. Сверх того, это были следы женщины. Очень маленькие женские следы, обутые в странную обувь, явно не заводского производства, подшитую толстой кожей. Следы были свежие, но ступала она как-то странно, словно была больна. Она не могла не видеть нашего костра, но повернула от него.
Я вспомнил про странный рассказ, что я слышал от Игоря, о том, что наш друг Серый гулял с какой-то женщиной. Меня удивило то, что Игорь был не из робкого десятка, а сразу сбежал из леса, когда увидел следы незнакомого человека и женщины. Не берцы же среднего размера его запугали? Я решил расспросить поподробнее об этой женщине после ужина или во время его. Но вовремя оного нам пришлось провозиться с Серегой. Он не хотел ничего есть, плевался. Пришлось влить ему в рот водки, после чего он, на удивление, начал материться и накинулся на еду. Так что его вновь пришлось связывать, чтобы он не обожрался с голодухи, за тем он уснул как убитый.
После еды и распитой бутылки водки, я спросил об этом Игоря. Тот неохотно сказал, что слышал я и ранее из его пьяного рассказ, но сильно беспокоился о том: попал я или нет. Я соврал, сказав, что промазал. Он не поверил, так как услышал рёв зверя, но успокоился, решив, что ранение это было незначительное, так как расстояние было, по его понятием, чрезмерным.
Скоро он уснул, а мне отчего-то не спалось. В конце концов, я забылся, но сном не глубоким и тревожным. Карабин я держал при себе. Я не сильно поверил в эти бабушкины сказки, но воображение моё разыгралось, и тревога поселилась в душе. Я некогда воевал, и опасность чуял за сто верст. Здесь я тоже её учуял, учуял смерть, бродящую рядом по горам.
Сквозь неглубоки сон я услышал какие-то монотонные звуки, которые никак не могли принадлежать к звукам природы. Это была музыка! Я с трудом разлепил глаза и привел свое сознание в состояние бодрствования. Сначала мне показалось, что я ошибся, но затем в морозном воздухе услышал едва слышные звуки, словно где-то далеко работала машина. Они исходили откуда-то из-за ближайшей горки, за которой начинался склон горы, на которой мы находились. С трудом я поднялся, вошел на пригорок и прислушался. Действительно слышался отдаленный стук, который здесь был более отчетливым. Я долго прислушивался, чтобы определить, откуда исходили эти странные звуки. Мне даже показалось, что кто-то поёт. Это можно было допустить, так как магнитофон или иной воюще-играющий прибор мог быть у кого угодно, но пикники в такой глуши не предвиделись, а ближайшее жилье было на расстоянии уже неменее сорока километров, да и то зимовьё, в которое мы так и не добрались, было весьма далеко. Я, конечно, помнил о странной женщине, которая отчего-то прошла мимо костра и скрылась в горах. Мне полезла всякая чушь в голову о шаманах и прочей нечисти, тем более последние события давали к этому повод.