Явление оракула

– Точно, – поддакнула её подружка-эксперт, – Зря ты тогда за Коляна замуж не вышла. Хоть бы детей родила. Давай хлопнем!

Они накатили ещё по одной и чуть не разрыдались о своей загубленной жизни.

Гости разошлись уже далеко за полночь. Хозяева не стали мыть посуду, что они делали всегда вместе, а завалились спать.

Айя

– Андрей, ты помнишь, пропали в тайге шишкари, ещё по осени. Один тебе ещё каким-то родственником был. Что-то по жене какой-то кисель троюродный. Ты даже про него спрашивал, долго его ещё искали так и не нашли. Потом напарника выловили, так тот не в себе был и до сих пор ещё с придурью. Ты не поверишь, но он жив, и один охотник не только видел его следы, но и самого видели! – огорошил сим сумбурным приветствием меня мой приятель Володя.

Серёга был не то что мне родственник, а так. У бабушки моей бывшей жены была приемная дочь, которая была как бы её родственницей, но не по крови. Несмотря на это моя прошедшая благоверная зналась с Серегиной половиной и считала её родней. Я его почти не знал, но несколько раз встречались на вечеринках и разных семейных сборищах, так что немного считал его тоже за своего.

Уходя, Серый сказал, что выйдут ещё месяц назад, рассказал кому-то, где будут шишкарить. У одной речки, скорее ручья, притока Оки, не помню её название, жить в зимовье, а как ушел, так и не вернулся. Он был с приятелем. Приятеля поймали через две недели, после срока, когда они были должны выйти из тайги, а Серый пропал, как и говорил Володя. Приятель этот был малость не в себе и ничего толком не смог объяснить. Гайсал по тайге с выпученными глазами и боялся людей и тем более не хотел идти в село. Его пришлось связать и вести домой. Обычное дело, если человек этот заплутает в тайге. Но странно это выглядело, поскольку там лесовозные дороги на каждом шагу. Непонятки какие-то. Ловили его, как дикого зверя. Нашли ещё Серёгины шмотки, облазили всю округу, но ничего больше не обнаружили. Его ни живого, ни мертвого, орехи, заготовленные в мешках лежат, машинка и решета на месте, колот валяется. Рюкзаки, там же, и жратва в них, консервы разные, что мыши не почикали. Испарился бесследно. Только в том, что на нём было, в том и остался. Брехня, одним словом, чистой воды, что Серёгу видели.

– Не брешешь, ведь уже больше месяца прошло, а он там без еды и без оружия по предгорьям Саян лазит, да по снегу, и жив и здоров. – Я обозлился и решил послать подальше своего приятеля. Настроение было с утра хреновое, поскольку я ещё не отпился кофе. Так как отношу себя скорее к совам, чем к жаворонкам, и моё самочувствие приходит в норму с утра пораньше, только после доброй дозы кофеина. Если без него, то только после обеда. Тем более тема была неприятная для меня. – Изыди сатана, видишь, я ещё не пил кофе, а издеваться я тебе над собой не дам. Ты же знаешь, что получишь на орехи, за которыми ушел мой не родной родственник.

– Вижу, что глаза у тебя в глубокой задумчивости, – продолжал Вовка, немало не смутившись – Пей свой кофей и слушай. Мне Ванька Салдамаев говорил, знаешь такого?

– Знаю, – буркнул я, – только верить ему – себя не уважать.

– Ты послушай, что он сообщил! Ты же журналюга! Это же такой материал! Он мне сказал, что нынче один знакомый бурят приходил, он тоже в этом зимовье жил, капканы ставил, говорит, что видел он мужика какого-то дикого, который в горах живёт, как зверь, и ещё с ним какая-то женщина маленькая бродит.

– Что бы мне не знать Ваню, я с ним в институте четыре года торчал, только он меня на год младше, и я его, как облупленного знаю. Знаю, что трепло он доброе и твои Саяны ему только в кине показывали. Выжить, конечно, ныне можно запросто: орехи под ногами валяются, но современный народец одними орехами не питаются, на снегу не спит. Он телевизир смотрит и к его заднице прикручен унитаз. Ты, надеюсь, понял мою точку зрения по этому вопросу. Я не исключаю, что мой родственник рехнулся, как и его приятель, и каким-то образом остался живой, бродя по окрестным горам, но откуда там ещё и баба? Врёт Ваня! В заблуждение вводит, как говаривает наш любимый шеф. – Я, конечно, несколько перегибал палку. Ваня Салдамаев был обыкновенный деревенский мужик, хоть и бурятского происхождения. Он был немного наивный и глуповатый, но не обладал сколько ни будь живой фантазией, чтобы вешать макароны на уши. Тем паче на такой блеф он не был способен. Он знал, что Серёга мой родственник, а со мной он не желал связываться, а тем более сорится, ещё будучи студентом, а тем более при моём нынешнем социальном положении в районе, то и подавно. Что-то было здесь не чисто. Сон мой соизволил слететь моментально, даже удовлетворившись одной чашкой кофею, которую я начал скармливать себе уже в присутствии своего приятеля-информатора. Кстати, от кофе, предложенного мной, он отказался. Здесь пахло сенсацией. Я это чуял, но мало понимал с какой стороной к этой сенсации подходить и, что она есть на самом деле эта сенсация. С чего это у двух мужиков, даже сильно пьющих, могли одновременно сдвинуть с катушек крыша, да так, что они едва ли без штанов начали шляться по дикой горной тайге, вести образ жизни шимпанзе или другой северной обезьяны, ночевать в снегу, чем-то там заниматься с неизвестной бабой. С бабой это понятно чем он там занимается, но зачем этому придурку с ней ползать по горам и морозить свою задницу на снегу. Есть же, в крайнем случае, зимовье? Брехня. Никак это не лезло в рамки жизни, но, с другой стороны, если подумать серьезно, зачем кому-то пускать пушку о том, что кто-то там бродит по горам месяц, бередить раны родственникам исчезнувшего мужика? Можно запросто получить по роже, даже если Ваня друг Салдамев, просто работает в качестве попугая, что скорее соответствует действительности. Всё было непонятно и не однозначно. С друзьями бандитами было всё просто и устроено по земному: кто-то кому-то чой-то задолжал, кто-то кого-то поставил на счетоводное устройство или посадил на мушку или перо или не поделили бабки или бабу. Всё это просчитывалось на уровне третьего класса начальной школы, даже не требовались коридоры высшего образования.

Всё это я коротенько изложил Володе, с чем он отчасти согласился, но я выспросил, где он видел Ваньку Салдамаева, откуда он его знает, так как тот вернулся в свою деревню и в городе появлялся редко.

Скоро мы его нашли в гостинице, но разговор с Ваней ничего не прояснил. Пришлось заводить машину и доставить его домой в забытое богом бурятское село. На моё удивление охотником оказался русский, сосед Вани. Петька просто сбрехнул про друга-бурята, поскольку Ванька там был единственный, кто считал себя бурятом, хоть и не говорил на этом гордом языке потомков Чингисхана. Правда, многие русские были слегка похожи на бурят, но это не мешало им быть русскими, так же как селу быть бурятским.

Сосед Вани был сухой, как кочерыжка, жилистый молчаливый мужичонка. Когда мы пришли к нему в гости, то он что-то строгал на чурочке. Встретил он меня неприветливо, когда я его спросил про следы, что он видел в горах, то он сразу помрачнел. Он явно не хотел касаться этой темы. Пришлось сказать, кем я являюсь пропавшему, деликатно умолчав про свое журналистское настоящее. Только после третьей рюмки он несколько потерял концентрацию и разговорился. В сущности ничего нового я не узнал, только то, что он отчего-то боится этого хождения мужика с бабой на пару. Мне пришлось влить в него не меньше полутора бутылок водки, пока он не сказал, что слышал от одного тофалара легенду про то, что в Саянах живёт дух гор в обличие барса, но это не настоящий барс. Он может превращаться в женщину. А превращается он в женщину для того, чтобы родить ребенка. Тогда она находит в горах или предгорных лесах промышляющих охотников или того, кого встретит, тогда она его совращает. Говорят, что если она его поцелует, то тот потеряет всякий разум, затем бродит с ним по горам и занимается любовью, пока не забеременеет от него, а после просто убивает того и съедает.