Гончие Дзара

Оставалось понять, как мог я слышать голос Аргуса, если на тот момент он все еще был хладным трупом?

— Так что вы намерены с нами делать? — повторил я вопрос.

Красноволосая лишь усмехнулась:

— Какой любопытный попался! Повторяю, не держи меня за дуру. Перед тем, как дать команду уничтожить то ведро с гайками, я проверила записи бортового журнала и знаю, из каких краев вы на мою голову вывалились. Ядро. Ты и твои дружки были на Шуоте. О, не делай такие удивленные глазки! Каждая собака в этом краю наслышана об этом адском местечке, как и о том, что ни один здравомыслящий пилот туда по доброй воле не сунется. Теперь скажи мне, леденец, кто ты все-таки такой и какого хрена забыл в самой гиблой дыре этой Галактики?

Что ж, это был очень неловкий момент, так как я не испытывал ни малейшего желания изливать душу перед этими… людьми. По всему становилось видно, что их интересует только нажива, которую можно выгадать за мои показания… или за меня, как товар.

Я открыл рот, приготовившись выдать какую-нибудь правдоподобную, но безобидную чушь, как вдруг в трюм вбежал худощавый юноша расы анаки. У парнишки отсутствовал один глаз, но на его месте красовался имплантат. Едва заметив меня, он тут же замер, как вкопанный.

С недовольным видом развернувшись к вошедшему, Красноволосая притопнула:

— Ну, говори уже!

Несколько раз моргнув, юноша опустил взгляд и забормотал:

— Капитан, кажется, у нас проблема.

— Что еще?

Прежде, чем дать ответ, юный пират растерянно почесал косматый затылок:

— В общем, не могу связаться с командой, которую вы отправили для утилизации захваченного судна.

Уперев руки в боки, Красноволосая осведомилась:

— Что значит, не можешь?

— Я проверил: все системы работают, как надо, но парни не отвечают на запрос. Они уже почти час там возятся. Наружные люки все еще открыты, герметичность не нарушена, а убедиться самостоятельно без вашего разрешения я не могу.

— Ну так иди и убедись!

— Слушаюсь!

— Мне пойти с ним? — спросил Татуированный.

Красноволосая махнула рукой, отпуская его. Оба скрылись, а мы продолжили с того места, где нас прервали.

— Итак? Я жду твоих ответов.

— Не сомневаюсь. — Я улыбнулся ей, но под маской улыбки не было видно. — Могу я сначала поговорить с пленным мектом?

— Не можешь. Здесь я диктую условия. Или ты это еще не усвоил?

Не переставая улыбаться, я ответил:

— Разумеется. И все же…

— Нет, не все же. Ты скажешь мне все, что я хочу, иначе… Да чтоб тебя! — Сигнал коммуникатора заставил капитаншу вздрогнуть. Сняв передатчик с пояса, она ответила на вызов: — Ну что еще, Зип?

Голос Татуированного, донесшийся из крошечного динамика звучал растерянно и напряженно:

— Кажется, салага был прав — тут действительно нарисовалась проблемка.

— Выкладывай.

— Команда, что мы отправили уничтожить захваченное корыто… Она… как бы это сказать… в общем, она нашлась, но… немного по частям.

— По частям? — красные бровки капитанши нахмурились. — В каком смысле?

— Э-э… короче, их убили. Если быть точным, то расчленили. Обезглавили, если совсем уже в деталях.

Лицо Красноволосой сделалось белым, а руки задрожали.

— Что значит обезглавили?! Кто?!

— Как раз выясняю. Свяжусь с тобой, когда найду что-нибудь.

Связь оборвалась, а капитанша все не отпускала коммуникатор. Ее начало колотить, а взгляд очумело заметался по трюму. Судя по всему, внутри рыжей головушки шла напряженная работа мысли. Меня же беспокоила ладонь, что все еще сжимала бластер, дуло которого опасно косилось в сторону капсулы…

— Капитан, — вежливо обратился я, — вы не могли бы не направлять на меня эту штуку.

Но Красноволосая не оценила просьбы. Подняв свои безумные глазищи, она состроила такое лицо, будто ее внезапно осенило:

— Ты знаешь, что там происходит, не так ли?

Поскольку от ответа зависела моя дальнейшая судьба, пришлось подойти к нему со всей осторожностью. Стерев с лица всякий намек на улыбку, я выдал уклончивое, однако вполне честное:

— Возможно.

Ее правый глаз задергался.

— Возможно?

— Есть в голове пара догадок, но… Послушайте, капитан, вы сами сказали, что избавились от трупа.

— А причем здесь труп?

— Притом, что он, похоже, не совсем уж и труп, — пояснил я слегка извиняющимся тоном. — С серыми стражами никогда не угадаешь…

Пришел черед второго глаза.

— Серый страж?! Ты издеваешься?!

Я развел руками.

— Ни в коем случае. Это он и есть. И если вы позволите мне все-таки выбраться из капсулы, я постараюсь его остановить.

От моих слов Красноволосую передернуло еще сильнее. Она отскочила от капсулы на добрый метр и заорала:

— Ах ты падаль! Так ты заодно с этими псами?

Я поднял ладони, защищаясь:

— Нет-нет, капитан! Вы все не так поняли!

— Ага, конечно! Решили перескочить со своей ржавой рухляди на мое судно? Не выйдет! — Оскалившись, она подняла бластер и снова нацелила его на меня.

— Капитан, вы совершаете ошибку! Не надо!

Легче было отговорить динетина перейти на овощную диету.

— Сладких снов, сосунок. Никто по тебе не будет тосковать.

Что ж, выбора она мне не оставила, а сомневался я, как обычно, недолго.

Едва стало ясно, что она вот-вот выстрелит, я заставил Тени, те самые, что источали мои раны, сгуститься вокруг и собраться в кулаке пульсирующим черным сгустком. Я чувствовал намерения Красноволосой и в мгновение, которое потребовалось на то, чтобы ее мысли подчинился указательный палец на спусковом крючке, высвободил накопленную энергию, уничтожив капсулу.

Грохот и звон разнеслись по округе, всколыхнув стены. Стеклянный дождь накрыл трюм целиком. Кинетическая мощь удара отбросила Красноволосую к дальней переборке, одновременно нашпиговав ее острыми как кинжалы осколками.

— Простите, капитан, — сказал я, выбравшись из разбитой капсулы. Стекло громко хрустело под босыми ногами. — Вы не оставили мне выбора.

Глава 2 "Плакальщица"

Склизкая жижа и стекло были повсюду. Я хоть и старался ступать аккуратней, нескольким осколкам все же удалось впиться в пятки. Боли практически не ощущалось, лишь неприятное покалывание, но сам факт того, что к моему и без того потрепанному облику добавилась еще пара ран, настроения не улучшил. Я был дезориентирован, раздражен и, в окружении клубов зловещего черного дыма, чувствовал себя одним из тех страшненьких тотемных божков, которым поклоняются аборигены Дейфу.

Старясь не поскользнуться на мокром полу и не убиться тут же ненароком, я осторожно приблизился к телу капитанши Ком’ари, нашпигованному осколками, будто подушка для булавок, и ненадолго замер. Я не надеялся застать ее живой — это было бы более чем глупо, — но мне все же хотелось кое в чем убедиться, понять, что чувствую от содеянного. И как с этим смириться.

Я не собирался жалеть мертвую пиратку, но прежде мне всегда казалось, что нет ничего проще, чем договориться с собственной совестью. Своеобразная игра в поддавки, попытка победить в верю-не-верю. Все ставки известны, и ходы легко просчитать наперед.

Но как быть, если ты сам себя больше не узнаешь?

Это не было причудой. Лишь необходимостью.

Я стоял посреди грузового трюма, рискуя временем и, вероятно, здоровьем, и старался отыскать в себе хоть какой-то намек на сочувствие к собственной жертве. Я смотрел, как кровь медленно струится из ран убитой мною женщины плоскими темными червями, растягиваясь, сбегает на пол и неохотно смешивается с прозрачным киселем, а в голове неоновой вывеской сияла одно только насмешливая мысль: «Тебе все равно».

Все равно!

Можно сколько угодно оправдываться тем, что действовал, исходя из обстоятельств, и что иного выбора не было, но куда засунуть простой, но неоспоримый факт того, что тебе этого просто хотелось? И внутренний голос ехидно зудит: она ведь хотела прикончить тебя! А следом ответ: конечно, ведь я ее сам спровоцировал! Может быть невольно, но скорей всего подсознательно. Каждым взглядом, жестом и словом подталкивал к тому, чтобы проклятый спуск на проклятом бластере все же был нажат. И, разумеется, не было никакой возможности не отреагировать на угрозу. Зря что ли руки чесались?