Научи любить

И чувствую, как она улыбается на другом конце этого суетного, никогда не спящего города.

Катя вздыхает и вдруг говорит тихо-тихо.

— Я люблю тебя, муж мой, — и от этих слов по венам растекается тепло. Прикрываю глаза, наслаждаясь мягким голосом жены. Она сводит меня с ума тем, как нежно и трепетно называет «мой муж»: с придыханием, порой доводя до исступления. — Хочешь, я сейчас приеду? – спрашивает нежно, будто гладит по волосам.

— Очень хочу, — соглашаюсь хрипло. — Я всегда тебя хочу до одури. И ты нагло этим пользуешься, Печенька.

Она приглушенно смеется.

— Но нельзя огорчать девчонок, пока их бестолковые родители дурью маятся, — улыбаюсь.

— Ты прав, — вздыхает Катя. — Так уж и быть, надену твой любимый костюм, и буду ждать тебя вечером.

Дразнит меня, и я тотчас представляю, как, наконец, сниму с нее этот чертов костюм, такой откровенный и в то же время столь целомудренный, что ощущаю себя первооткрывателем и соблазнителем невинной девицы. С ней все время так: каждый раз, как будто впервые. И это сводит с ума и только крепче привязывает меня к ней. Фыркаю сам себе, встряхиваю головой и закрываю окно.

— Не нужно костюма, Кать. Не сегодня, — она вздыхает разочарованно. — Сегодня мне нужно к Марку.

— Все-таки поедешь?

— Ну кому-то же надо вправить мозги этому придурку.

— А я съездила на кладбище, — говорит уже посерьезневшая Катя, — нет больше памятника.

— Зря, — хмурюсь. — Надо было оставить, как напоминание. Еще накосячит – место уже готово.

— Корф, — взмаливается Катя, а потом просит: — Только не подеритесь. А то я знаю тебя – долго не будешь думать, сразу в морду дашь.

— Дам, — легко соглашаюсь, усаживаясь за стол. Секретарь как раз приносит документы на подпись и не уходит. — Ладно, Катюш, нужно закончить дела.

— Целую тебя.

— И я тебя нежно-нежно, моя сладкая.

И откладываю телефон.

— Что-то не так, Марина Евгеньевна? – обращаю свое внимание на смущенного секретаря.

— К вам посетитель.

— Я же говорил, что меня ни для кого нет.

— Даже для меня? – спрашивает появившийся в дверях Марк.

— На ловца и зверь бежит, — протягиваю насмешливо, рассматривая братца. Потрепанный, но вполне себе живой. – Спасибо, Марина Евгеньевна. Вы можете идти.

Но секретарь отчаянно трясет головой и отступает вглубь кабинета. Резко встаю, напрягшись.

— В чем дело?

— Там… — только и лепечет она, указывая за спину Марка.

— Марк, ты кого там привел с собой?

Тот пожимает плечами, обернувшись, сам по-видимому не понимая, чего так испугалась женщина.

— С-с-собака…огромная, — с трудом выдавливает из себя секретарь, сильно бледнея.

И словно по приглашению в дверях появляется рыжая морда ретривера. Выдыхаю со смешком. Еще одна пропажа объявилась.

— Марина Евгеньевна, — успокаивающе глажу женщину по плечу. — Не бойтесь. Это Джун. Очень добрый и невероятно умный пес. Гораздо умнее своего хозяина.

— Правда? — и смотрит не веря.

Киваю. Но она все равно дожидается, пока Марк с псом зайдут в кабинет, и только тогда выскальзывает в приемную с такой скоростью, будто за ней гонится как минимум целая орда дикарей.

Марк усаживается на диване у дальней стены кабинета. Джун разваливается в ногах хозяина, тяжко вздохнув. Сажусь на угол стола, скрестив на груди руки. И глухая стена, которую нам с трудом удалось сломать много лет назад, вновь вырастает между нами.

— Ну здравствуй, братец.

Марк кивает, осматриваясь. И хмурится постоянно.

— Какими судьбами? Неужто конец света все-таки наступил?

О том, что сам только что намеревался ехать к нему, умалкиваю. Пусть сам делится своими планами. Ведь по какой-то причине он пришел именно ко мне?

— Я хочу вернуть свою жизнь, Крис. И отомстить тем, кто украл ее у меня.

Присвистываю от удивления. Не ожидал такого напора так сразу.

— И ты решил, что я лучшая кандидатура на роль мстителя? – хотя идея довольно заманчивая. Самому хочется, наконец, выяснить, кто виноват в той аварии.

— Я решил, что как мой брат и близкий друг моей семьи, ты захочешь уберечь Алису от недобросовестных компаньонов.

— Даже так? – задумываюсь. – И как же ты предлагаешь это сделать?

— Разорить и посадить.

Легче сказать, чем сделать. Хотя если Марк знает виновных, то много времени это не займет. Но есть одно «но», очень весомое.

— Но для этого тебе необходимо воскреснуть и снова встать у руля.

Марк кивает.

— Вместо Алисы.

И снова кивок.

— А ее ты в известность поставил о своих грандиозных планах?

— Зачем? Она и так натерпелась достаточно, пока я был мертвым.

В этом он прав, но только если бы не Алиса – его бизнес давно бы разобрали по кирпичикам. А с другой стороны, я прекрасно вижу, как ей осторчетело все, чем она занимается. И как она мучится, почти не видя своих проказниц.

— Ладно, — обхожу стол, сажусь в кресло. — Выкладывай, чего ты там надумал.

И Марк рассказал все, что произошло пять лет назад. Как его зам едва не подписал договор в его отсутствие, а потом долго расписывал Марку выгоду сделки, полагая, что Марк ввяжется в мутное дело. Но Марк решил сам разобраться в происходящем, поехал на фабрику, с которой зам предлагал сотрудничать, увидел пустырь и все понял. Его явно хотели облапошить, закупая материал неизвестно у кого за баснословные деньги. И возвращаясь обратно, позвонил заму и уволил его к чертовой матери. Да только тот рассмеялся в трубку и сообщил, что не может Марк его уволить, потому что Марка уже нет. А потом мост, машина на «встречке» и неисправность управления. И провал в памяти размером в двенадцать лет. Да уж, просто «везет» братцу на аварии.

А теперь эта липовая фирма значилась главным поставщиком среди компаньонов его компании. И зам по-прежнему работал, будучи правой рукой у Алисы. Марк полагал, что он там уже такую сеть сплел и нажился, что просто уволить его будет мало.

Мы просиживаем до вечера, обдумывая план действий. И когда солнце позолотило закатом небо, я устало откидываюсь на спинку кресла, прикрыв глаза.

Марк допивает кофе, которого мы выпили литра два, если не больше.

— С утра позвоню Плахе, тот займется твоими документами. А Игорек прощупает все финансовые сделки Алисы за последние пять лет.

— Только аккуратно, чтобы не спугнуть раньше времени.

— Не учи ученого, братец, — морщусь и потягиваюсь, ощущая, как хрустят позвонки в ноющей спине. Надо бы в спортзал сходить, поколотить грушу, а то я давненько туда не наведывался. И продать бы, только Лелик против. Ему плевать на воспоминания. А я забыть не могу. — Грозовский – мастер своего дела.

— Грозовский? – удивлен Марк.

— Ага, — встаю, на ходу разминая затекшие мышцы. – Брат у Димыча – гениальный финансист. Значит, ты все вспомнил? – резко перевожу тему и смотрю пристально. Марк дергает плечом, будто пытается сбросить что-то невидимое. Но по глазам вижу – вспомнил, хоть и не все, возможно.

— Я хочу увидеть своих девочек. Поможешь?

— Плохая идея, — отрицательно качаю головой. Марк сжимает кулаки. Натворил ты дел, братец. — Ты зачем Алису выгнал?

— А что я должен был сделать? – бросает зло. — Я же ничерта не помнил! Ничерта из того, что рассказала Алиса. И что, по-твоему, я должен был сделать?! Ну приехал бы я. И что дальше? Что, Крис?!

— Не ори, — обрываю резко успевшего вскочить Марка. – Я знаю одно – ты сломал ее, понимаешь? Даже забыв эти гребаные двенадцать лет, ты ведь не забыл ее, верно? Не забыл, что любишь. Ты не имел права причинять ей боль. Той, кого любишь, несмотря ни на что.

— Кто бы говорил, — огрызается. И Джун порыкивает глухо.

Спелись, вашу мать.

— Крис, я знаю, что они живут у тебя.

— Поразительная осведомленность для человека, потерявшего память, — тоже злюсь.

— Крис.

— Черт с тобой. Поехали. Но никаких намеков на то, кто ты. Иначе я точно тебе что-нибудь сломаю. Уяснил?