Страница 10 из 18
– Принято.
Противодействие. На самом деле всего лишь защитное поле, этакий невидимый забор, не подпускающий к острову ближе, чем на десяток нейтральных метров. Настроить систему надо, вот что. А то бубнит как полицейский информ. Нехорошо.
Ребята ловко использовали волну. Она подняла их посудины, аккуратно вынесла на берег и откатилась. Заскрипели по камням днища. И тут же, не дожидаясь второй волны, юные яхтсмены выпрыгнули, вцепились, оттащили. Я залюбовалась до чего слаженно и красиво у них получалось.
Девочка подошла первой, мальчишка держался позади и чуть в стороне. Сразу видно, кто в их паре главный. А если вдуматься, ничего удивительного. Кто она и кто он...
– Будьте достойны деяний своих предков, уважаемая госпожа... – начала девочка на ментасикхре.
Я подняла ладонь, девочка с готовностью умолкла, умница:
– Без формальностей, хорошо? Давай считать, что ты уже сказала всё, что полагается, а я всё, как полагается, выслушала...
Она тихонько вздохнула с явным облегчением.
Радуарский Альянс – невозможная на первый взгляд смесь двух абсолютно разных культур. Собственно, Единый народ Альянса за пол– мегахрона своего существования ушёл от материнских цивилизаций настолько далеко, насколько смог. Однако любовь к вежливой красноречивости, – наследие Оллирейна!– не только осталась, но была старательно выпестована в нечто, на мой взгляд, совсем уже запредельное. Как начнут расшаркиваться... дипломаты... до угасания Вселенной не остановишь.
– Погрейте руки у моего огня, – предложила я, усаживаясь возле костерка.
Фраза прыгнула на язык сама. В памяти внезапно распахнулось окно в пространство Планеты Забвения: сине– зелёные волны Вечного леса, мраморные скалы Убежища, сигнальные огни на Сторожевых скалах, чадящий факел в руке у сына...
Девочка с готовностью устроилась возле очажка. Мальчик по– прежнему держался в её тени. Он чувствовал моё любопытство, несколько раз бросал на меня настороженные взгляды, но ничем своего недовольства не проявлял. Похож, ничего не скажешь. Очень похож!
– Энн, – назвалась я первой на правах хозяйки. – Буду здесь жить какое– то время. Не возражаете?
Мальчик ответил жестом отрицания, – знакомым до боли жестом! Девочка изумлённо округлила глаза и сказала, запинаясь:
– Н– нет...
– Вот и чудно. Можете наведываться ко мне, когда захотите. Но с одним условием, – я подняла палец, и они с готовностью на мой палец уставились:– Никаких, мать вашу, парусов в непогоду!
Они переглянулись друг с другом. Потом девочка кивнула согласно, и мальчик повторил за нею. Память болезненно дёргало от каждого его жеста. Как похож!
– Договорились, – сказала я. – Тогда надо пристроить ваши лодки в ангар...
У них вытянулись лица. Ага, сводку погоды опять не смотрели. Зачем её смотреть? Информ для неженок! Настоящие герои на штормовые предупреждения плюют.
– Детишечки, – ласково сказала я, – оглянитесь, пожалуйста.
Костёр давал иллюзию замкнутого пространства. Когда смотришь в пламя, кажется, что в мире больше нет ничего, кроме огня и очерченного его теплом защитного круга. Но это так только кажется. Стоит только шевельнуться, бросить взгляд за предел, и сразу понимаешь, насколько хрупок маленький мирок, собравшийся вокруг живого пламени.
Над океаном вставала стена громадного мрака. Лиловые сполохи угасающей зари подсвечивали её снизу. Молнии бесшумно чертили замысловатые зигзаги. А ветер стих до еле уловимого колыхания. Плохо...
– В ангар, – коротко приказала я мальчишке. – Берёшь катер, и живо сюда. Доступ разрешаю...
– Принято, – отозвался в сознании невыразительный голос островного домохозяина.
Мальчик сорвался с места. Я затушила костёр. Девочка смотрела на близящуюся бурю и боялась. Правильно боялась, в общем– то.
– Какого лысого зада, – начала я среди неё воспитательную беседу, – ты потащила с собой ребёнка перед непогодой? Что тогда, что сейчас. Чем ты думала?
– Он сказал... он хотел...
– А у тебя где мозги были? – свирепо спросила я. – Кто из вас старше?
– Он, конечно, ему же шестнадцатый пошёл!– возмутилась девочка.
Я выругалась. Или девчонка такая дура. Или не понимает ничего.
– У кого из вас та– горм персональной ответственности? У тебя? Или у пацана? Он останется ребёнком до тех пор, пока к нему не придёт второй каскад родовой памяти. Шестнадцать, двадцать, сорок, да хоть сто, – неважно! Ты – его 'взрослый', он тебе верит, как отцу с матерью. А ты ждёшь от него... Что ты от него ждёшь?
Ну, вот, готово. Расплакалась, нюня. Что с неё возьмёшь...
Мы отвели обе лодки в ангар и заперли их. В дом торопились со всех ног. И уже у порога порыв ветра окатил зарядом ледяного ливня, а в небе с грохотом разорвалась первая brulbombo.
***
Хорошо смотреть на непогоду из окна тёплого, крепкого дома! А всего лучше вовсе не смотреть, затемнить стекло, пустить по нему какой– нибудь забавный рисунок или выставить умиротворяющий пейзаж. Гроза совершенно не ощущалась за прочными, отсекающими любой шум стенами.
Я привезла с собой кофе. Купила в одной из кофеен Хрустального Пика. На упаковке написано было, что настоящий терранский. Враньё, конечно. На Терре давным– давно не растут кофейные деревья. Там вообще мало что растёт. Кофе возделывают в пространстве Новой России; содержимое этого пакетика, скорее всего, попало ко мне в руки с плантаций Зеленрога. Я никогда не бывала на Зеленроге. Слышала о нём от Ванессы, она там родилась. Хвалила родной мир, естественно. Кто же родное болото не похвалит? А Зеленрог действительно весь сплошное болото. Но люди живут там, и не сказать, чтобы живут плохо...
– Спасибо вам, – сказала девочка, согревая ладошки о горячую чашечку. – Спасли нас... снова... и вот, ещё кофе угощаете...
Она сердито хлюпнула носом, стараясь унять вновь подступившие к горлу слёзы. Я этого вежливо не заметила. Что хорошего в слезах?
– Как вас хоть звать? – спросила я.
– Шихралиа Балясирэн, – назвалась она, и кивнула на своего друга:– А он – Шо...
– Молчи!– крикнула я, руки дернулись, кофе плеснуло на колени, прожгло сквозь ткань как раскалённая плазма. – Молчи, ни слова!
– Почему это? – изумилась девчонка.
Шихралиа Балясирэн. Только в Радуарском Альянсе человек с терранской внешностью может носить такое имя...
– Валарбиангай саштах– до, – объяснила я. – Насколько я знаю, в Альянсе принцип коллективной ответственности тоже соблюдается, не так трепетно, как в Оллирейне, но всё же...
Балясирэн прикусила губу, оглянулась на своего друга. Одно дело, внимать о чём– то подобном в информе, совсем другое – столкнуться лицом к лицу. Страшно, я понимаю. Очень страшно...
– Выход есть, – мягко сказала я. – Пока имя не произнесено, можно сказать, что принимаешь у себя незнакомца. Мало ли кто мало ли на кого может быть похож, верно? Я надеюсь на ваше благоразумие, друзья.
– Его зовут Кит, – решительно сказала девочка. – Мы его все так зовём. О его полное имя язык сломать можно...
Мальчик улыбнулся. Замечательная у него вышла улыбка, очень добрая. Нет уж. Если мстить, то только вполне конкретному гаду, персонально. Плевать, что там по этому поводу говорится в Статуте Справедливости. Сыну гада довольно того, что он – сын гада. Но я ничего не могу сделать, ни– че– го! Убью подонка – подставлю мальчишку.
Проклятье!
– Ладно, – сказала я, отставляя кофе. – Вы тут располагайтесь. Первым этажом можете свободно пользоваться, на своё усмотрение. Ко мне на второй ни шагу. Всё.
– Спасибо, – сказала девочка, кажется, она снова готова была расплакаться. – Спасибо вам, Энн.
Я раздражённо отмахнулась. И ушла.
Веранду подсвечивали лишь сполохи молний, беззвучно бивших в сошедший с ума океан. Хохот разгулявшейся на славу стихии не проникал сквозь прозрачные стены. Я приоткрыла одну панель, – уши вмиг заложило от грохнувшего вслед за очередной вспышкой акустического заряда, – выскользнула на террасу. Ветер сыпанул в лицо холодной влагой...