Неживой

Больше не противник.

Ярр тут же поднялся и скрестил когти у груди, застыв в причудливой позе. Разглядел кровь на когтях и вдруг понял весь ужас ситуации. Он не контролировал своё тело, и это не звериные инстинкты взяли над ним вверх. В этот раз он точно видит и знает, что делает. Но не может остановится. Он и свидетель и виновник страшной бойни, что вот-вот случится.

— Мама остановись… — прошептал он.

Рыцари выстроились двумя шеренгами, скорее всего они хотели окружить его и не дать сбежать. Они не были готовы, что он врубится в их ряды, словно какой-то безумный клубок из когтей и зубов. Не были готовы к тому, что их доспехи и щиты будут прошиваться когтями словно бумажные, что их короткие мечи в суматохе не будут наносить никакого урона.

Почти мгновенно строй превратился в свалку, где ничего не было понятно. Он был в центре. Его пытались хватать, скрутить и прижать к земле, били щитами, ставили подножки, коли и рубили. А Ярр ужаснулся от того каким сильным стал. Ничто не могло остановить его.

Чудовищная сила сорвала его с места и подняла, словно порыв урагана. Врезала в стену дома, прошибло сквозь неё и через всё, что было внутри. Ярр ещё даже не успел прийти в себя, как крыша дома рухнула, и внутри оказался человек в чёрной одежде и с выбритой головой.

От него исходила сила, не такая как от его матери, пригибающая к земле и принуждающая подчиняться, но тоже грозная. Второй удар вдавил его в землю и куски мебели, прошелся по нему плугом, дробя и изгибая его кости. Будь он человеком или даже зверем, вряд ли бы пережил такое давление.

Третьего удара он не допустил. Как только хватка ослабла, подорвался на ноги, запустил в нападавшего кусок дерева, что попался под руку и ринулся в атаку следом. Ярра он остановил в воздухе, а летящий снаряд заметить не успел. Осколок пробил ему живот, человек захрипел, а его хватка ослабла. Ноги Ярра коснулись земли, он спокойно дошёл до противника и оборвал его страдания.

И тут же обернулся. В дом ворвался новый противник.

Человек с безумным взглядом и всклокоченными длинными волосами бросился на него и размахнулся булавой. Ярр ударил его наотмашь, словно щенка, зная что даже такой удар не оставит противнику шансов.

Но ошибся. Его рука вдруг замерла и сам он словно оцепенел, едва едва в силах пошевелить пальцами. Булава обрушилась на его череп сверху вниз, кости и шея неприятно хрустнули, ноги его подкосили и он упал на колени. Почти без паузы булава обрушилась на его челюсть, опрокинув его на спину.

Ярр тут же перекатился через голову, припал на четвереньки и бросился на противника, не давая ему замахнуться ещё раз. Но тот и не думал. Ещё до того, как Ярр коснулся земли, он выпустил своё оружие из рук и замер перед ним, со взглядом уже спокойным и сосредоточенным. Нити тёмной энергии отделились от его тела и колыхались в воздухе, словно щупальца спрута, готовые снова схватить и атаковать Ярра.

Последние из чёрных щупалец растаяло в воздухе. Ярр дышал тяжело, кожа и мышцы его свисали лохмотьями, делая его облик ещё страшнее.

Человек с зашитым ртом и всклокоченными волосами не боялся его. Он хватал воздух, болезненно и рвано вздымая грудь, борясь с агонией и приближающейся смертью, но не отрывал взгляд. Ему было интересно и он ловил каждое движение Ярра.

— Что? — не выдержал Ярр и спросил его.

Зрачки человека расширились ещё больше, их заполнил настоящий восторг о того, что Ярр может говорить.

— Я чудовище. Почему ты не боишься меня? — спросил его Ярр, выпуская во всю длину когти, расправляя плечи и вздымая руки к свету яркой полной луны. — Что… даёт право не боятся меня?

Человек улыбнулся через силу и нитки разорвали ему рот.

— Ты хочешь… чтобы я поглотил тебя? — Ярр удивлённо опустил когти. — Тебе… интересно?

Глава 18

Тшань

Тшань, царица зарийская, окинула взглядом тронный зал и слуг, смотрящих в пол, и в образцовой тишине вошла.

Этикет во дворце был строгим и за его нарушение можно было расплатиться головой. Но Шиина, юная красавица в очках, не была обычным чиновником. Она была другом Тшань и поприветствовала её лёгким кивком и ещё больше расцвела в своей вечно-летней улыбке.

Строгий взгляд из под тонких изогнутых бровей на лице царицы на секунду дрогнул, и она сама чуть ухмыльнулась подруге. Этого никто не увидел.

Как только она вальяжна раскинулась на троне, слуги, вельможи, советники, визири и охранники расслабились и смогли поднять взгляд до уровня её коленей.

Молодой юноша в жёлтом халате и с выбритыми висками вышел из выстроенной толпы, подошёл на двадцать шагов к её трону, уселся на одно колено и, почти не отрывая подбородка от груди, вопросительно посмотрел на неё.

— Говори, — приказала Тшань.

— Ляй Эйнь, теперь глава Дома Сурай, владыка, — представился юноша, чеканя каждое слово. — Эпидемия остановлена.

— Глава Дома?.. — скривилась царица и подняла на него осуждающий и удивлённый взгляд. — Сколько ты потерял душ, Ляй Эйнь?

— Семь тысяч, владыка.

— Почему ты сказал «теперь»? И почему ты вообще назвался главой Дома, мальчик?

— Потому что я потерял и мать, владыка.

— У вас что… не родилось добрых дочерей?

— Нет, владыка.

— И как же, юный Ляй Эйнь, ты справишься с испытанием, к которому представила тебя Леди Судьба? Можешь отвечать полно.

— Справлюсь, владыка. У меня нет и не будет выбора. Мои плечи не согнуться от такой ноши, я буду править с честью.

— Хорошо, — царица одарила парня таким взглядом от которого он весь сжался. — Я буду наблюдать за тобой, юный Ляй Эйнь. Ты пришёл сюда просить?

— Да, владыка.

— Я же сказала, можешь отвечать полно. Семь лет.

— Семь лет, владыка?

— Да. Твои земли семь лет не будут платить налог, пока не пройдёт голод, и новое поколение не начнёт помогать хозяйству. За этим ты пришёл?

— Да, владыка. Спасибо, владыка.

— Постой, — юноша начал пятится, но тут же замер. — Поскольку в твоих землях освободилось множество домов и полей, ты примешь в свои земли десять тысяч безродных, что остались от степного народа, у которого теперь нет имени. Ты расселишь их в равной пропорции по всей своей земле, и жестко будешь наказывать всех, кто будет препятствовать этому и собираться в кучки. При этом ты не разделишь их семей. Их женщины отныне будут старшими над мужчинами, как велит наш закон. Все, кто склонят перед тобой колени и будут мирно возделывать землю и заниматься ремёслами семь лет, ты примешь, как часть своего Дома, и они будут жить одними законами и судьбой с теми, кто жил на твоей земле всегда. Тому, кто смешает кровь с народом, у которого больше нет имени, и предъявит двух детей брака, я дарую десять мешков муки и одну овцу или козу, но из породы, что равна по положению мне среди людей. С теми, кто не примет порядок, что сказала я, делай, что посчитаешь нужным. Но правь мудро. Или больше не будешь править. Ты услышал меня, юный Ляй Эйнь?

— Д… да, владыка, — с трудом ответил юноша, больше не рискуя поднять глаза.

— И будет неплохо если в мужья тебя возьмёт одна из народа у которого теперь нет имени. Ей будет дозволено быть Го и править твоим Домом, но под твоим присмотром. Иди с миром, юный Ляй Эйнь. Чиновники объяснят тебе всё до твоего отбытия и составят документы, заверенные моей рукой. Следующий.

— Владыка! — к трону на коленках подскочил пухлый старичок, путающийся в своей длинной и тонкой бороде почти до колен.

— А-а-а, Тай Хо! — поприветствовала его царица. — Ты пришел сказать, что закончил строительство?