Страница 3 из 8
Глава 2
Очнулась я от того, что к моей попе нежно прикасаются. Да так умело и быстро раздвигают ягодички, что глазом не успела моргнуть, как внутрь уже проникает что-то прохладное и мягкое. Ошарашенно вскакиваю и озираюсь по сторонам.
— Ида, аккуратнее, позволь заложить мазь.
За моей спиной сидит молодой человек. И если бы не шок от стеснения и стыда, я бы сказала, что это сам ангел спустился, чтобы позаботиться обо мне. Белоснежные волосы чуть спутаны, а припухшие губы он чувственно закусывает, стараясь превратить всю эту процедуру в более приятную для меня, но вместо благодарности…
— Эй! Что ты делаешь? Это розыгрыш?
Откидываю его руку и подбираю под себя ноги. Отползаю на большой кровати, вжимаюсь телом в металлическую решетку.
Парень смотрит на меня непонимающе, как будто все происходящее он считает нормальным.
— Что ты так смотришь? Ты представляешь, что похищение и удержание человека против его воли карается законом?
Ноль реакции.
— Эй, ты вообще русский понимаешь?
— Ты что так орешь-то? — говорит он. — Тебя тут никто не удерживает, просто я посчитал, что тебе будет лучше подлечиться, прежде чем отправляться к Императору.
— Что? — уставилась я на него. — О чем ты вообще говоришь?
Я оглядываюсь по сторонам. Оказывается, в комнате, где мы находимся, стоит множество склянок и пузырьков, которые расставлены по многочисленным полочкам, а большая кровать посередине отделена лишь балдахином от внешней обстановки.
— Слушай, парень, — я делаю резкий выпад и подползаю к молодому человеку вплотную, — где я нахожусь, а? Что это за место? Я хочу домой, хочу выбраться отсюда. И вообще, объясни, как такое возможно в двадцать первом веке?
Я прервала свой монолог, потому что глаза парня с каждым моим словом становились все шире. А у меня тем временем фантазия разыгралась не на шутку. Окинув парня быстрым взглядом и сглотнув пересохшим горлом слюну, стыдливо отвожу глаза.
Безукоризненное поджарое тело с оливковым загаром было прикрыто лишь одной набедренной повязкой, а татуировка, что украшала низ его живота, соблазнительно ускользала под эту самую повязку. Я проглотила очередную порцию слюней. Чуть отодвинулась от этого ангела, потому что сексуальность, кою он источал, даже мне трудно было не заметить. Хотя после того, что делал со мной тот Аполлон, мне казалось, что теперь вообще о сексе думать никогда не буду в положительном ключе. Матерь Божья, что я вообще несу? Провожу рукой по лицу.
— Слушай, парень, забудь.
Трогаю его за руку, скорее потому, что очень хочется прикоснуться к этой бархатистой коже, нежели из надобности. Чистейший шелк на ощупь. Отрывисто вдыхаю в себя воздух.
— Просто помоги мне выбраться отсюда, — прошу, а сама подсаживаюсь к нему чуть ближе. — Я сделаю все, что захочешь, — приближаюсь еще на несколько сантиметров, — пожалуйста.
Он вдруг неожиданно сильно хватает меня за плечи и удерживает на расстоянии.
— Ида, тебе нужно идти к Императору, а иначе он может наказать тебя, — он разжимает руки и встает с кровати, отходит от меня. — Я не понимаю, откуда ты такие речи взяла, но не забывайся.
— Да о чем ты? — я подскакиваю с кровати и тут же от скрутившей низ живота боли падаю обратно, заваливаюсь на бок.
— Ну, вот, о чем я говорил, — он подходит и нежно трогает мое плечо. — Позволь, помогу?
Смотрит своими голубыми глазищами в мои, а я от стыда краской заливаюсь, стоит только представить, что он подразумевает под словом «помогу».
— Дай мне мазь, ангел, я лучше сама, — выдыхаю я и опускаю глаза.
Парень пожимает плечами, а я сквозь пелену влаги, затянувшей глаза от боли, смотрю на него и любуюсь. Матерь Божья, да помоги мне сохранить себя и выбраться из этого места.
— Ангел, ты мне так и не сказал, что это за место? Где я нахожусь и как сюда попала?
Хотя, глядя на его одеяние, да и на весь облик, понимаю, что это что-то греческое, потому что память подвести не может. В Греции я, правда, была всего лишь однажды, но вот секс с греком запомнила надолго.
— Вот, ида, держи, это нужно втереть как можно глубже, — в его зрачках вспыхнул интерес, и это ни с чем нельзя было спутать, его сложно было не угадать, и мои щеки снова загорелись пламенем стыда.
— Отвернись, пожалуйста.
Парень снова пожал плечами, но просьбу исполнил. Отошел к круглому столику на низкой ножке, а я выковырнула кусочек мази из склянки и задействовала ее по назначению.
Гадство… Зажмурила глаза от боли, когда коснулась израненной плоти. Изверг. А выглядел как благородный мужчина. Я закусила губу, чтобы не издать стон отчаяния, засовывая палец дальше.
— В следующий раз будет проще, — услышала я голос и вздрогнула, глянула на ангела, но он так и остался стоять спиной ко мне. — Зачем ты обманула Принца, что занималась филЁ?
Я смотрю на его лопатки, а сама взглядом рисую на них крылья ангела. Он меня что сейчас, отругать хочет? Да если бы я знала, что это слово обозначает, никогда подобного не признала бы.
— Я не знала, — ответила ему, а сама на ложбинке между крыльев взгляд сосредоточила, отвлекаясь от боли.
— Принц никогда бы не взял тебя, если бы ты не солгала. Для чего ты это сделала, ида? — он поворачивается ко мне лицом, и я задыхаюсь от взгляда, которым он смотрит на меня.
— Дай мне салфетку, ангел? — аккуратно переваливаюсь на одну ягодичку, не садясь полностью на попу.
— Ответь, Лейалана.
Два шага понадобилось парню, чтобы оказаться рядом, он присел передо мной на одно колено, и взяв руку, которой я втирала мазь, начал обтирать каждый палец влажной тряпицей, пахнущей сладким мандарином.
У меня внутри все сжалось от его близости, и между ног нестерпимо заныло. Захотелось срочно раздвинуть колени и прижаться к его торсу всем естеством. Божечки-кошечки.
Я шумно выдохнула и закатила глаза от переизбытка чувств.
— Лейалана, что с тобой? — он обхватывает мое лицо ладонями, а я в обморок готова свалиться.
Он так прекрасен, что его действительно можно принять за божество. Ну, давай же, ангел, еще немного… Прошу его взглядом о поцелуе.
Нет, я точно сумасшедшая, но сейчас мне плевать, сейчас хочу на своих губах почувствовать вкус его губ. Слишком они сладки на вид, и отказаться от них просто нет сил. Я чуть подаюсь вперед, сама делаю первый шаг и с наслаждением закрываю глаза, когда чувствую, как мимолетный поцелуй превращается во что-то большее. Жадные губы парня сминаю мои, а влажный дерзкий язык врывается в рот, захватывая в плен не только все пространство внутри, но и дыхание, которое теперь становится одно на двоих, переплетается, и стоны вырываются из груди одновременно.
Тело живет словно отдельно от меня, потому что пальцы уже исследуют этот мускулистый торс, задерживаясь на каждом участке лишь на секунду, ведь жадные руки хотят потрогать его всего. Упругие ягодицы, напрягшиеся от прикосновения моих бесстыдных ладоней, и дальше, чуть выше, вдоль позвоночника по шелковистой коже вверх. Впиваюсь в волосы на затылке и уже яростно прижимаюсь к ангелу ближе, теснее, а между ног пожар, и даже боль, что ощущалась до этого, ушла на второй план. Хочу его здесь и сейчас.
Пальцы лихорадочно впиваются в его кожу, и я исступленно пытаюсь встать к нему ближе. А внутри все разрывается на куски. Кожа будто разлетается в клочья в попытке высвободить тот вихрь эмоций, что захлестнул меня. Матерь Божья, что я творю? Взрослая женщина, а кидаюсь на этого мальчика, как оголодавшая по мужским ласкам нимфоманка. Но его запах пленит. Он словно наркотик, который стоит только вдохнуть, и тут же в нем тонешь, забывая все благочестие, что до этого хоть немного, но присутствовало внутри.
— Ида, что ты творишь?
Но слова совершенно противоречат действиям рук. Его ладони ласкают мое тело, сжимая все выпуклые места с такой жадностью, что кончики ушей от жара его пальцев горят.
— Я не знаю, что здесь происходит, ангел, — выдыхаю я вместе со стоном, потому как моя разгоряченная мокрая киса касается его эрегированной плоти, а разделяющая нас тонкая материя лишь придает остринки в столь пикантный момент, — и пусть мне даже придется сгореть со стыда после того, как представление закончится, но я хочу тебя.