Долгая Ночь

Взгляд Короля Ночи был спокойным и безмятежным, но Мелисандра физически почувствовала его усмешку. Он изучал Джона. Противника грозного, но уже побежденного.

Тело Дейнерис шагнуло вперёд и шаткой походкой побрело навстречу к любимому.

— Нет… — прошептал он, в ужасе отшатнулся назад и как-то инстинктивно вытянул вперёд меч.

Тело Дейнерис не остановилось, лезвие уперлось в её грудь, но она продолжала идти. Лезвие прошло через кожу, устремилось к сердцу, что-то внутри у неё хрустнуло. Синие глаза погасли, безвольной марионеткой она пошатнулась, споткнулась, голова её упала на грудь и сама она упала, утащив за собой меч, который так и не стал Святозарым.

Гули сразу же бросились на безоружного. Тот лишь успел упасть на колени, перед своей любимой и подарить ей последний и полный печали взгляд. Его повалили на земли и рвали. Он не кричал.

Впервые Мелисандре стало холодно. Снежинки и ледяные камни, словно острые зубы впились в её стопы, пальцы рук занемели и не слушались, а ветер хотел содрать с неё кожу и забрать голос. Король Ночи теперь смотрел на неё. Что-то в нём изменилось. Это холодное, чуждое существо ликовало и светилось. Оно выглядело таким доступным и таким смертным, и не было за ним того тяжелого левиафана, той невероятной тёмной горы и бездонной бездны, что она видела в огне ранее и чувствовала на горизонте всё это время. Победа была так близко. Всего один удар. Но она не справилась.

Гули закончили с тем, что осталось от Азор Ахая, успокоились и снова встали позади своего владыки. Ледяные глаза скользнули по телу героя, и, шатаясь, тот поднялся. Оглянул всё таким же непонимающим взглядом. И пошёл на Мелисандру.

— Я не буду служить тебе!

Это были последние слова Мелисандры, красной жрицы. Сама удивившись своей смелости, она бросилась к телу Матери Драконов, вырвала из него меч и отчаянно рубанула Джона.

Много мужчин погибли с именем Мелисандры на устах, с мечами в руках и от мечей, но сама она никогда до этого не брала это оружие. От касанья валирийской стали, Джон упал как подкошенный, Мелисандра обернулась к Королю Ночи и неловко вытянула тяжёлый меч вперёд. На секунду ей показалось, что она сама сможет нанести удар. Словно читая её мысли, гули и иные обступили Короля Ночи, и она снова почувствовала его усмешку. Из-за спин их показалась синеглазая Арья, она сжимала окровавленный нож и тенью скользила к красной жрице.

— Я не буду служить тебе, — чуть слышно повторила Мелисандра и больше не смотрела на Короля Ночи.

Опустила меч, взялась за лезвие двумя руками, притянула к себе и провела по горлу. Кровь её вспыхнула словно дикий огонь и вырвалась наружу, охватила пол, стены, её саму, тела Дейнерис и Джона. Мелисандра выронила меч, упала и в этом месте разгорелось зарево. Такое яркое, что даже Король Ночи прикрылся от него рукой.

Но в этот момент, всё остальные огни, насколько хватало глаз, погасли. Метель стихла, облака рассеялись, и воцарившуюся безлюдную тишину, пробил первый луч солнца. Блеклого и холодного, как сама зима. Король Ночи ещё немного посмотрел на последнее, и уже начавшее затухать зарево, развернулся и пошёл прочь.

САНДОР КЛИГАН

Сандор Клиган не боялся смерти. Просто не хотел умирать вот так. Чёртова ведьма! Стоило разрубить её. Послала малявку на смерть. Обманула её.

Что-то происходило. Мёртвые почти потеряли к нему интерес. Клиган поднялся на стену, и на всякий случай пригибаясь, оглядел путь к отступлению. Винтерфел словно оказался в центре разлившейся реки, только это была река мёртвых. Сколько их тут? Десятки тысяч? Сотни?

Живым никогда не собрать такую армию. Не найти. Не вооружить. Не прокормить.

Не остановить.

Это битва с самой смертью и живые никогда не смогут её выиграть.

Клиган обернулся назад, увидел бредущего мимо иссушенного ходока и нырнул за бочку. Нужно спрятаться. Сваливать отсюда, так далеко, как только можно. На самый край земли. На самый далёкий остров. Только выбраться из этого замка… Бежать в лес не вариант. Даже если добежит, что ждёт его там? Кончится ли войско мертвецов за этим горизонтом? А за следующим?

Стараясь не шуметь, Клиган пододвинул к себе кусок горелой грузовой сетки, куски досок, пару тел и старательно похоронил себя под ними. Было чертовски холодно. И тихо.

Усталость навалилась на Сандора, он перестал бороться с дрожью и громким стуком зубов, голова стала тяжелой, глаза стали слипаться. Он усмехнулся и нарочно закрыл их. Если он сейчас уснёт — может и не проснутся. Замерзнет насмерть. Но с другой стороны… в этих обстоятельствах — какая приятная и лёгкая смерть!

Может, он тоже встанет… потом… Красивый и синеглазый. Клиган, которому уже не больно и не страшно. Которому уже ничего не нужно делать. Не нужно совершать все эти выборы, проламывать все эти головы и трястись внутри от страха, который он так скрывает. Может быть, он весь такой красивый и синеглазый добредёт до Королевской Гавани, поднимется по ступенькам и встретит своего дорого брата. И поприветствует его как следует. Как давно уже следовало…

Не так уж и плохо.

Сандор потерял счёт времени. Толи он спал, то ли нет, ему было холодно, ветер морозил уши и сушил губы, он то ли лежал под трупами, то ли ехал на лошади, с мелкой, опять куда-то и зачем-то, то ли хотел завершить какое-то дело..

Между окоченевших тел и обледенелых досок начал пробиваться свет. Дерьмо! Он и не думал, что увидит ещё один рассвет. А тело совсем окоченело. Они всё-таки победили? И он лежит, прекратившись трупами, как последний трус в надежде спасти свою шкуру? Черта-с два!

Клиган освободился от завалов, выпрямился в полный рост. После тёмной ночи, тусклый свет ослепил его. Всё ещё тихо. Всё кончилось? Понемногу его глаза привыкли и он увидел. Река мёртвых никуда не делась. Но теперь она пришла в движение.

Сандор хотел изрыгнуть ругательство, да так и замер, ибо нельзя было придумать слово, достойное происходящего. Он пригнул голову и уселся на пол, прекратившись бортиком между бойницами. Эх, вот бы выпить! Да чего покрепче. Слишком тяжело выносить это на трезвую голову.

Внизу, во внутренней части двора, откуда был виден Клиган, мертвые так же вставали на марш. Клиган замер, сполз ещё ниже, перевернулся на живот и потихоньку пополз к двери оборонительной башни, аккуратно подтягивая за собой топор.

Где-то внизу в глубине башни или в коридорах ближних строений он услышал неуверенные, спотыкающиеся шаги. И подождал, пока они стихнут.

Спустился в низ, миновал пару коридоров вглубь, подальше от стены и попал в широкий зал. Баррикады из обеденных столов и стульев были сметены волной мертвых, защитники истыкали их обсидиановыми лезвиями, упокоили навсегда сотни мертвецов, засыпали их телами каждый сантиметр крепости, но этого оказалось мало. Капля в море. Какие отважные северяне! Неприступные, несломленные. И такие мёртвые теперь. А вот сир Сандор Клиган всё еще жив.

Он перевернул один из трупов и выцарапал из под него здоровенную фляжку, откупорил и залил себе в рот. Чёртово пойло одичалых! Жидкой огонь с протухшим козьим молоком! Ну, ничего, и так сойдёт. Ещё бы пожрать чего. И согреться бы.

Клиган осмотрелся, прошёлся туда-сюда, со злости пнул по башке один из трупов, притих, прислушался и встал на четвереньки — так искать было проще.

— Да, чёрт же вас дери! Неужели ничего нет? — проворчал он и осёкся.

Тихо. Никаких звуков кроме его возни. И завываний ветра. Но… что-то не так. Клиган вскочил, подорвал топор в груди и согнул ноги. Что-то мелькнуло между трупами, шустрое словно крыса. Никаких звуков. Только его дыхание. И снова мелькнуло… Не-е-т. Это не крыса.

Оглядываясь и стреляя глазами во все стороны, Сандор сделал несколько широких шагов вперёд, распахнул дверь, вышел в коридор, захлопнул дверь и развернулся, надеясь слинять по-тихому.

Но беззвучная и ловкая тень преградила ему путь.

— Нет… — прошептал он, — не-е-ет! — закричал он.