Страница 44 из 56
Значит, не болезнь. Мама Милимаи умерла не своей смертью. Не удивлена.
— Почему он её убил?
— Брак изначально договорной, но если обычно двое всё же стремятся найти общий язык, становятся пусть не друзьями, но хотя бы партнёрами, то у них случилась ненависть с первого взгляда. Невеста любила другого мужчину, и это выводило барона из себя. Но пока был жив её отец, твой дед, барон не осмеливался что-либо предпринять. Дед скончался, и меньше, чем через год барон отравил жену, объясняя болезнь дочерним горем.
— Урод.
— Его спасла баронская неприкосновенность и то, что в расследовании никто не был заинтересован, но устроить несчастный случай ещё и тебе, он не рискнул. О том, что ты не его предпочёл смолчать, нежели стать посмешищем, но простить жену не смог, и пока был жив дед, бессильно взращивал ненависть. К тому же он узнал, что твоя мать принимает травы, чтобы избежать беременности от него. Печальная история.
— Спасибо, что разобрался. Мне это было очень важно. Ирсен, про настоящего отца ты тоже знаешь?
— Разорившийся шевалье. Твой дед счёл его охотником за богатым приданым и предпочёл барона, который по иронии тоже остро нуждался в деньгах. Но в отличии от шевалье, барон обладал политическим весом, так что союз получился взаимовыгодным.
— Но ведь мама любила!
— Она любила. А он? Если бы она отреклась от рода, от статуса аристократки, то стала бы свободна от родительской власти, и он бы смог беспрепятственно на ней жениться, но он выбрал роль любовника богатой замужней леди.
— Ясно…
— Познакомиться не выйдет. Шевалье скончался в результате несчастного случая.
— Тоже барон постарался?
— Не факт. Возможно, что дед.
— Ясно, — повторно протянула я.
Экипаж давно остановился перед входом в дом.
Я знала, что стоит немного подождать, и Ирсен заберётся в дом через окно, но не находила в себе сил расстаться даже на минуту. Не после того, как мы обнимались в лодке, смотрели выступление жонглёра, смеялись, танцевали.
Ирсен помог мне выбраться на улицу, галантно поклонился, поцеловал руку и вернулся в салон. Экипаж тотчас покатился прочь, тихий вечер наполнил цокот копыт по мостовой. Я тяжело вздохнула. Вроде бы радоваться надо, что всё наладилось, а не сердце неуютно.
Дворецкий приветствовал меня в холле. Я виновато потупилась — опять про нехватку слуг забыла, ничего не сделала. Может быть, пусть возьмёт кого-то на время? Нет, допускать в дом чужаков нельзя.
— Сита, боюсь, тебе придётся поработать за десятерых.
— Не беспокойтесь, госпожа.
Я распорядилась подать в столовую лёгкий ужин, позволила Сите помочь мне избавиться от верхнего платья, накинула халат и подошла к выходящему в сад окну. Ирсен? Мне почудилось, что в сгустившейся темноте мелькнула тень, но нет, никого.
Я успела принять ванну, сменить одежду на свежую, расчесать волосы.
Для разнообразия Ирсен появился через дверь, налетел ураганом подхватил, закружил. Дальше — как в тумане. Мы начали с поцелуев, но как-то быстро и незаметно избавились от одежды. А потом я заметила, что взгляд у Ирсена усталый, под глазами снова обозначились тени. Как же он себя загонял, если полдня умиротворённого безделья, оказалось мало? Или не выспался? Рецепт в любом случае один.
— Ирсен, а хочешь массаж. В моём исполнении?
На массажистов учатся отдельно, но кое-что я всё-таки умею. Как минимум, не навредить. К тому же на Ирсена действует прекрасно, мы проверяли.
— Хочу, — согласился он и послушно лёг на живот.
Я принялась разминать напряжённые плечи, легко провела вдоль позвоночника. Массажное масло заменил крем, прихваченный с тумбочки. Замена так себе, но вполне годная. Ирсен слега вздрогнул, когда почувствовал прохладу крема. Я, поглаживая, размазала крем по всей спине, продолжила гладить, постепенно усиливая нажим и прорабатывая каждую мышцу.
Ирсену происходящее явно нравилось не меньше, чем мне.
— Тебе тоже массаж, Мили, — пробормотал он не слишком внятно.
— Хорошо.
Думаю, Ирсен разгадал мою затею, но не стал сопротивляться. Постепенно он расслабился и заснул, а я, закончив массаж, забралась к нему под бок, накрыла нас обоих одеялом. Сон не шёл. Несмотря на то, что Ирсен был рядом, меня тревожило что-то неуловимое, какая-то мысль которую я никак не могла поймать.
Глава 31
Утром, когда я проснулась, Ирсен уже исчез. Но на подушке меня ждал сюрприз — коробочка конфет и крошечный букетик нежно-персиковых мелких цветков, названия которых я не знала. Ирсен оставил и записку, точнее карточку с лаконичной подписью «С любовью, Ирсен». Утро начиналось сладко.
Тревога не то чтобы ушла, но свернулась в клубок где-то глубоко в душе, и если о ней не вспоминать, то можно подумать, что всё в порядке.
Главные заговорщики найдены, сеть уничтожена, подчинённые Ирсена преследуют последних беглецов. Казалось бы… Следующие дни проходили спокойно и однообразно. Утром я ехала в клинику, проверяла, как идёт подготовка к открытию, дорабатывала и правила программу обучения, общалась с травниками, среди которых большинство оказались безграмотными, и это оказалось неожиданной проблемой. Пришлось спешно искать учителя счёта и письма.
Я получила от стекольщика первую партию луп, пока плохоньких, но лиха беда начала. Мастер был настолько потрясён оптическим фокусом, что пообещал посвятить себя только линзам. Впрочем, его гнал не только энтузиазм первооткрывателя. Представив, каким спросом будут пользоваться те же подзорные трубы, мастер думал о будущих доходах.
Благодаря подсказке Ситы, я настояла и заключила с мастером договор. Да, конечная разработка и исполнение увеличительного стекла его, но моя идея, я же объяснила общий принцип. Словом, без меня линзы появились бы ещё не скоро. А может и скоро, но в любом случае я успела первой. По договору я получала пятую часть прибыли и право на исполнение моих заказов вне очереди и по себестоимости. Мастер же получил статус партнёра графини, что само по себе не мало, а уж то, что я будущая герцогиня Варильская только добавляло мне в глазах мастера привлекательности. Расстались мы довольные и друг другом, и сделкой.
Начала работать первая исследовательская группа. Ко мне присоединились два мага, пока два. Уловив общую идею «убийства» заразы, они взялись за эксперименты и случайно открыли новую нишу применения магии смерти — сохранение свежести продуктов. Фрукты, которые постоянно обрабатывали синевой, портились гораздо медленнее, чем обычные. Я, правда, засомневалась, можно ли их есть после синевы. Одно дело, я точечно обеззараживаю рану, а другое — постоянно питаться продуктами, прошедшими через магию смерти. Маги обещали разобраться, и в школе появились первые лабораторные крысы.
За Пятидневье Батиты я ещё дважды посещала храм, сжигала разноцветные полоски бумаги с молитвами о благополучии королевства. Дважды виделась со свёкром. Он, кстати, по просьбе Ирсена одолжил мне нескольких слуг, объяснив, что расследование ещё идёт, и проверять новых людей Ирсену некогда. Я не спорила, благодарила за участие.
С Ирсеном мы тоже виделись, он появлялся днём в школе, неизменно вручал цветы или конфеты, выпивал со мной чашечку чая и возвращался во дворец заниматься государственными делами. Я же тихо удивлялась, как он умудряется выкраивать для меня время между контролем расследования и работой регента.
По вечерам, ближе к полуночи, Ирсен тайком пробирался в дом, и я упивалась счастьем. Да, чёрт возьми, я хочу быть счастлива!
До свадьбы оставались считанные дни, но про свадьбу Ирсен больше не заговаривал. Никто не заговаривал…
Зато меня навестила мать Ирсена. Леди Анрес похвалила мои успехи в изучении этикета. Преподавательница оказалась на диво приятной дамой, ни разу не чёрствым сухарём. Она, как и обещал Ирсен, не пыталась загнать меня в рамки чуждых правил, а показывала, как подать себя, сохраняя индивидуальность, но при этом ведя себя достойно аристократки.
Мы поговорили о моей учёбе, о здоровье цароса. Его Величество стал чувствовать себя чуточку лучше, и леди позволила себе ненадолго его покинуть. Впрочем, я заподозрила, что леди вешает мне на уши лапшу. Царос, как бы жестоко это ни звучало, больше никому не интересен. Величие короны он не явил, а следовательно трона и реальной власти он лишился. Та самая ситуация, когда король царствует, но не правит. Он даже перестал называться Царосским Величеством, остался просто Его Величеством.