Искра

— Зачем он так?.. — Гиад задышал очень быстро и осел на землю.

— Его психологический профиль был в порядке, только сейчас станция обнаружила в нём несоответствия. Он знал, как обмануть систему. Я не удивлён, учитывая, чем вы занимались. Похоже, затяжная депрессия. С таким не шутят… Он ни с кем не общался несколько месяцев, с Вами, я так понимаю, тоже. Но Вы здесь не по этой причине.

Гиад Линк внушал беспокойство, как и все люди, столкнувшиеся с подобным в своей жизни. Шаблоны поведений, которые Милс изучал в академии, не могли передать, что происходит в такой момент с человеком. Детектив никак не мог привыкнуть к этой части своих обязанностей. Слишком сильные эмоции и неконтролируемая обратная связь. Куда комфортнее иметь дело с трупами.

— Пройдемте в дом, хочу, чтоб вы сами всё увидели. Не волнуйтесь, тела там нет. Его уже увезли.

Прозрачная дверь услужливо распахнулась перед ними. Гиад не был у Антона почти год. Ничего не поменялось, всё стояло на своих местах, Антон всегда любил порядок. Все чашки на месте, гитара на стойке, древний винил по алфавиту. Автоматические уборщики не оставили своих обязанностей. Даже если Антон совсем не пользовался последнее время всеми этими предметами — в доме не было пыли и мусора.

— Нам в подвал. Вы как? — детектив внимательно наблюдал за Гиадом и был готов действовать, если тот упадёт в обморок.

— Плохо, — честно ответил Гиад.

Но ещё хуже Гиаду стало после того, как они преодолели лестницу. Внизу они были одни. Во всяком случае, из живых людей. Гиад вздрогнул. Небольшое детское тельце, затянутое в розовую балетную пачку, изящно топталось на месте, разучивая балетный шаг и совершая ошибки. Только снятая лицевая панель и оголённый углепластиковый череп, выдавали в этом создании андроида. И всё это на фоне десятка голых манекенов машин, стоящих и лежащих вокруг. Кукольный домик.

— Узнаете? — тихо спросил Милс.

— Да. Узнаю, — ответил ему потерянный голос. — Это его сестра.

— Погибла при ударе по Симферополю, верно?

— Да, — Гиад осел на ступеньки, уставился в пол и снова задышал быстро.

— Помогите мне понять, Гиад. Я всегда считал, что брать такие проекты на дом неэтично, непрофессионально и даже незаконно по кодексу Вашей организации.

— Это так, — задыхаясь, прошептал Гиад.

— Замечали за ним странности? Вы были в курсе этой работы?

— Нет. Совсем, нет.

— Успокойтесь, пожалуйста. Вы участвуете в полицейском расследовании. Мы с Вами сейчас посмотрим, какими делами он занимался, пока всё не произошло. А Вы мне ответите, чем ИМЕННО. Или мы можем сделать это завтра, когда Вам полегчает.

— Нет, пойдёмте, посмотрим. Вчера… вчера он был какой-то не такой… не понимаю.

Как только дело дошло до работы с системой дома, Гиад взял себя в руки и отстранил детектива.

Гиад вывел все записи камер, отслеживающие перемещения хозяина, на голограф комнаты. Антон сидел прямо на полу, обложившись старыми физическими экранами. Он наблюдал танец андроида, похожего на его сестру и вносил коррективы, совсем незаметные даже глазу Гиада. «Всё ещё не то!» — срывалось с губ Антона и машина замирала.

Цикл повторялся снова и снова, шли минуты, и Антон всё меньше отрывал голову от кода. Он начал прикладываться к бутылке, возился со странной трубкой, курил её, запивал алкоголем таблетки, затем удалился почти на час в ванную и вернулся, уже едва стоя на ногах.

— Я не могу вспомнить тебя, Айда, — сказал он чужим голосом.

Гиада била дрожь, помогая себе пальцами и взглядом, он буквально потрошил голографический интерфейс дома, висящий перед ними в воздухе. «Айда восемнадцать лет», «Айда заканчивает КосмТех», «Айда на своей свадьбе» мелькали перед ними версии уже более взрослых машин.

— Что это значит? — детектив решился прервать Гиада, пока он не досмотрел видео до конца.

— Я думаю, он делал свою сестру, такой, какой она могла бы быть, — спешно проговорил Гиад, отвернулся, отбежал, и его вырвало в раковину.

— Зачем?

— Я не знаю… — Гиад не удержал слёз. — Как… Как я этого не заметил?! Он был странным, мы все странные в этой области…

— Я… — детектив запнулся, глядя на бледного Гиада. — я хочу попросить Вас, чтобы вы разобрались в его записях и объяснили мне, что произошло. Но если это слишком, откажитесь. Вы не обязаны.

— Обязан. Я обязан. Дайте только прийти в себя.

— Пойдемте на улицу, — подхватил его детектив.

На всякий случай Милс жестом приказал помощнику принести из машины блок-медик и держаться поближе, пока Гиад пытается прийти в себя и вырваться из захлестнувшего его водоворота мыслей.

— Вы уверены, что ничего не знали об этом? — детектив попытался отвлечь Гиада вопросами.

— Да, я уверен. Он никогда не был просто скульптором. По правде говоря, он помогал мне с большей частью работы, всегда интересовался их интеллектом. У него замечательный мозг. Почему он это сделал? Почему не поделился со мной?

— Тут, наверное, и нет никакой загадки, Гиад. Не смог принять смерть сестры. Что-то случилось недавно и это стало последней каплей. Он не виноват. Если бы он доверился системе безопасности, его бы спасли. Но он не хотел этого. Осознанно исключил такую возможность. Вам больно и страшно, но Вы должны уважать его выбор. Антон имел право распорядиться своей жизнью именно так. Не важно, что он проигнорировал законную процедуру для подобных случаев.

Джайна ревела. Страшно. Никогда ещё она не чувствовала такого бессилия и невозможности защитить своего мужчину от этого мира. Её словно рвало изнутри, она трещала по швам, и Гиад, видя эти слезы и взгляд, хотел собраться. Но не мог.

У Антона не было родителей или друзей. Он запретил информировать свой круг общения и дальних родственников о произошедшем. В его записке были лишь сухие инструкции и никаких ответов. Впервые в жизни Гиад отправился на похороны.

Человека на входе в Центр Прощания он принял за машину. Слишком уж он был добр и отзывчив, при этом неестественен и фальшив. Как можно заниматься таким? Видеть эти лица, каждый день? Слушать это. Пропускать через себя это.

Всё прошло ужасно и скомкано. Когда Гиада попросили, он не смог ничего сказать об Антоне, словно бы потерял контроль над своим центром речи. Не мог принять запрос, не мог обработать его, не мог ответить. Информационная глухота. Джайна вцепилась в его руку и хотела скорее протащить через всё это. Хорошо, что она была рядом.

Всего лишь двадцать минут на весь процесс. Несколько слов сотрудника Центра, пара наводящих вопросов и предложение оплаты дополнительных услуг. Гиад решил оплатить всё со своего счёта. Не мог он поступить иначе и чувствовать своё бессилие. Кроме них с Джайной, на церемонию пришли несколько коллег. Коробка с телом Антона скрылась в недрах печи, и всё чем он был, перестало существовать. Гиад попросил чтобы праха не осталось, он бы не смог взять урну в руки.

Нужно было организовать поминки, но Гиад не сумел заставить себя прочитать про все эти обряды. Даже обучающее видео посмотреть не смог. Если бы Антон дал ему время подготовиться, он бы мог сотни раз пройти через это в виртуале. Быть готовым. Сохранить достоинство, держаться правильно.

Джайна сказала ему, что Антон, похоже, не любил гостей, и можно не волноваться на этот счёт… Гиад должен довести их работу до конца и сделать так, чтобы имя Антона что-то значило. Чтобы о нём помнили. Это лучший способ почтить его. Сквозь слезы Гиад согласился. Никогда ему ещё не было так плохо и тяжело.

Любимая не отходила от него весь тот день, но, скрипя сердцем, оставила следующим утром. Её мужчине нужно было побыть наедине с собой, переварить всё это. Как она понимала и чувствовала все эти микромоменты, Гиад не знал. Принял, как есть.

Можно было бы раскваситься, закрыться дома, заказать еды на неделю и убежать в виртуал. Но из лабиринта мыслей оставался лишь один путь. Работа.