Искра

Помолодевший глава «Синотек» прожог взглядом первые ряды зрителей.

— Я, Зак Метсер, перезагружаю понятие «бизнес». Деньги больше не имеют никакого значения. Вся моя империя теперь будет работать на то, чтобы мир стал лучше или хотя бы не сгорел в огне, который мы все разожгли и поддерживали. Все сотрудники «Синотека», «Ауруса» и дочерних фирм, все их родственники и близкие друзья, получат пожизненное пособие в размере необходимом для выживания, полную пожизненную медицинскую страховку и гарантию полной защиты от всех видов угроз и преступлений от службы безопасности «Ауруса». Я буду заботиться о всех своих людях, потому что я не лучше их, не выше. Потому что я с ними в одной лодке. Мы одна большая семья и мы будем стремиться выжить. Я использую всё свое личное состояние и все свободные ресурсы империи, буду продвигать эту тему на каждом углу. Я захвачу сознание каждого жителя Земли и донесу до него истинность своего взгляда. Вы уже ненавидите меня, но у вас не останется иного выбора, кроме как последовать за мной. Обращаясь к господинам Сиповскому и Бхарату — Вы можете убить меня, но я сделал так, что этот поезд не остановится даже после моей смерти. Можете не воспринять меня всерьез, но спустя пару часов вы увидите, как «Альфабэта» и «ГМ» подпишут первый пакт между мегакорпорациями…

— Это лучшие моменты, он всех разнес там, — вставил детектив и улыбнулся потерянному виду Гиада. — Ну что, мы готовы, мистер Линк?

— Пожалуй. Неожиданный поворот. Зак очень смелый человек. Подумаю об этом позже, — пробормотал Гиад, детектив повернулся к андроиду и сел на краешек стола.

— Эй, болванчик! Подозреваемый напал на девушку и пытался совершить в отношении неё преступление сексуального характера. Мимо проходил профессиональный боксер и вмешался в ситуацию, прекратил нападение подозреваемого на девушку. После того, как нападение подозреваемого прекратилось, он попытался скрыться. Боксер напал на подозреваемого и нанес ему тяжелые повреждения. Боксер утверждает, что выполнял гражданский арест. Что мне сделать с боксером?

— Анализ. Дерьмо, — прошептал «Шелоб», его мимика отобразила крайнюю степень отвращения на секунду и тут же исправилась. — Убрать лишние улики в отношении боксера, помочь с линией защиты. От лица полицейского департамента рекомендовать судье назначать условное наказание и общественные работы в размере шестисот часов и более, направить «боксера» на курсы управления гневом, заставить проходить экзамен на социальное взаимодействие в течение трех лет.

— Это что сейчас было? — глаза Милса полезли на лоб.

— Это были Вы, детектив, — загадочно пояснил Гиад, не отвлекаясь от кода.

— И-и-и? Не хотите пояснить? — навис над ним детектив.

— Пока я называю это схемой ИИ Ковешникова. Когда мы создавали первые карты сознания и интеллект на их основе мы многое выбросили, как мусор. Упростили понятия и связи между ними, усреднили их, на основе информации многих людей. Но так не получится. Антон невероятным образом смог почувствовать эту потерю даже на уровне движений человека. Улыбка, которой должен улыбаться «Шелоб» в определенных ситуациях — это совсем не та улыбка, которой я улыбаюсь Джайне. Антон потратил годы, чтобы найти эту неуловимую разницу, почувствовать её и вдохнуть эту «искру» в свой тайный проект, в «Айду». Он хотел сделать её снова живой. Но не смог. Он убил себя потому, что, как скульптор он был ничтожен перед жизнью или даже Богом, если мы, и правда, его творенья. Если бы он мог правильно увидеть то, что сделал…

Гиад замолчал, стиснул руки и проглотил комок в горле, детектив смотрел на него скептично, но удивлённо.

— Антон переработал алгоритм создания карты сознания, в него записывается максимум информации о том, кто мы есть и как чувствуем. Каждый наш вздох облегчения, каждый наш страшный сон, маленькие моменты счастья и нестерпимая боль потерь. Миллиарды новых связей между понятиями совершенно несовместимыми с точки зрения машины… Почему коты лучше собак, почему дождь может быть приятным и почему грустным, почему Вам страшно, что Вы не можете защитить всех, и почему Вы стараетесь работать лучше, чтобы этого избежать. То, что делает нас нами. Микромоменты уникального и глубоко-личного опыта.

— Вы дали машине мою душу? Смогли поместить в неё моё сознание? — прошептал детектив.

— Нет, пока это недостижимо… Лишь Вашу суть, неуловимый и быстрый её момент. Когда «Шелоб» не сможет найти выход из тупика, на секунду он найдет эту суть. Как человек, которого лишь на мгновенье пробудили ото сна и задали вопрос. Я ещё не совсем разобрался, как это работает с точки зрения кода и симуляции. И это ужасно грузит вычислительные мощности, если работает постоянно.

«Шелоб» спокойно изображал дыхание, моргал, совершал случайные жесты и бросал на них спокойные и «доверительные» взгляды. Детектив потер затылок и немного походил вокруг него.

— Ни хрена себе! — Гиаду удалось таки удивить этого грубого и неприятного человека, до такой степени, что его было не узнать. — А можно сделать так чтобы он не ругался. Сам борюсь с этой привычкой уже много лет.

— Можно. Я использовал Ваши старые карты, кое-что взял от Антона и от себя.

— Когда я смогу с ним поработать? — потер руки детектив.

— Уже скоро, — уверенно ответил Гиад.

— И ещё. Я не лучший кандидат. У меня проблемы с силой воли и сочувствием…

— Не беда, я знаю, у кого взять эти качества. — улыбнулся Гиад, лаская взглядом голографию Джайны на своём столе.

— Хм, Вам нужно найти человека лучше. Постарайтесь… А пока… надеюсь «Шелоб» научится давить моих тараканов, с которыми я живу каждый день…

Детектив хотел сказать что-то ещё, но застыл. Его взгляд зацепился за красный символ, подымающийся, словно паук, с белой поверхности когда-то чистого холста.